Девчонка расплылась в улыбке, звезды блеснули в ее зрачках.
Какие мы нежные, сказала она и притворно вздохнула. Да еще и зануды.
Вася даже зарычал от возмущения.
Жаль, что ты девчонка. Я с девчонками не дерусь.
Спокойно, спокойно!
Между Жаклин и Васей встал Анри.
Может пройдем в дом? примирительно сказала Жаклин.
В какой дом, удивился Вася и на всякий случай огляделся: вокруг не было домов.
Посмотри вверх!
Жак быстро вскарабкалась по стволу дуба. Вася задрал голову и тут же его по носу хлестнул конец веревочной лестницы.
Добро пожаловать! крикнула сверху Жаклин.
***
Когда хозяйка зажгла свечи, Вася рассмотрел обстановку в домике. Вместо стола большое бревно. На нем самовар и чашки. Вместо стульев бревна поменьше. На окнах вместо занавесок паутина. В углу лежанка с толстым слоем соломы. На ней самый настоящий лук с туго натянутой тетивой. Теперь мальчуган рассмотрел и саму хозяйку юную разбойницу. Именно так он окрестил пятнистую рысь, одетую Робином Гудом, с торчащими из колчана за спиной стрелами. На вид девочка была ровесницей Васи, чуть повыше его ростом, но очень уж худенькая кожа да кости.
Вася неожиданно понял, что ему нравится Жак. Нравятся ее взлохмаченная челка, кисточки на ушах, торчащие в стороны косички, смелый взгляд, темное пятнышко на щеке. Чтобы снова услышать ее голос, он спросил:
Почему у тебя на щеке пятно?
Это родимое, ответила она и вздохнула, У папы было такое же.
Почему было? Где твой отец?
Жак не отвечала. Она вдруг погрустнела.
Скажи ему, попросил Анри. А хочешь, расскажу я.
Жак встряхнулась, смахнула слезинки:
Нет, я сама. Слушай, Вася.
Глава 4. Король чужой страны
Жаклин жила в тихой рыбацкой деревушке. Как и все деревенские дети, она рано, едва научившись стоять, ходить, говорить, начала работать, помогая родителям. Раз в неделю вместе с Францем, своим отцом, выходила в море ловить рыбу. Потом вместе с Жузеппой, матерью, продавала ее на рынке. Зарабатывали они неплохо, нужды не испытывали.
Однажды им с отцом попался такой большой улов, какого раньше привозить с моря не доводилось.
Ну что же, сказал Франц. вернемся на берег, куплю тебе большой пряник.
А маме платочек?
Ну конечно. И часть рыбы продавать не будем. Сами съедим.
***
Вот и рынок. Франц, Жузеппа и Жаклин еле успели занять последнее свободное место.
Ты сегодня будешь продавать рыбу с нами? спросила Жаклин, видя, что отец, выгрузив товар, не собирается уходить.
Франц улыбнулся. Какая у него добрая улыбка. Лучшая в мире. Жаклин сразу стало весело, она захлопала в ладоши и рассмеялась. Мать потрепала ее по волосам.
Только они расположились, раздались звуки фанфар, на рыночную площадь выехала роскошная карета. Лакей соскочил с облучка, распахнул дверцу, из кареты вышел богато одетый волк.
Папа, это кто? спросила Жаклин.
Друг нашего короля Эшелота I, король соседней страны Даниил.
Вслед за Даниилом из кареты выкатился сам Эшелот добродушный толстяк. У него была абсолютно круглая, как колобок, физиономия с седыми усами и белой пушистой бородой. Его друг был значительно моложе, строен, красив. Пышные чёрные, залихватски закрученные усы, тросточка, нетерпеливо отбивающая такт по ноге, затянутой в узкий длинный сапог, надменный взгляд, в котором не читалось ни капли теплоты. Жаклин поймала этот взгляд красавца короля, холодный, жесткий, ни радости в нем, ни сострадания. «Как клинок кинжала, того самого, что висит у его пояса», подумала Жаклин.
Тем временем, Эшелот размял короткие ножки и весело воскликнул:
Ну-с, прогуляйтесь пока, мой друг. А я к канцлеру загляну, заодно тоже прогуляюсь, посмотрю, чем живет рынок в моей стране. Карета в Вашем распоряжении, мои лакеи тоже. Эшелот сделал знак рукой, от его свиты отделились двое слуг и в почтительных позах застыли позади друга своего короля.
Даниил медленно, с брезгливой миной тронулся между торговых рядов. Слуги засеменили следом. Возле прилавка с румяными пирогами Даниил остановился, потянул носом воздух. Аромат был и впрямь знатный. Маленькая, чистенькая старушка-торговка протянула ему самый большой каравай с ягодной начинкой:
Попробуйте, Ваше величество, вкусно, сладко, не пожалеете.
Даниил взял двумя пальцами пирог, словно это было отвратительное насекомое, лизнул, куснул:
Даниил взял двумя пальцами пирог, словно это было отвратительное насекомое, лизнул, куснул:
Кислятина и сухарь, словом, дрянь.
Надкусанный пирог полетел в старушку. Та стояла, недоуменно глядя на короля, из ее глаз капали слезы.
Жаклин закипела. Девочка сама не раз лакомилась выпечкой тетушки Лизы и сейчас прямо задыхалась от желания сказать грубияну что-нибудь обидное. Отец взял ее за руку и покачал головой. А мать шепнула:
Тише, он идет сюда.
Даниил действительно направлялся к их прилавку.
Что продаете?
Рыбу, как видите, Ваше Величество, сказал Франц.
Даниил почесал подбородок.
Я беру у вас все.
Какая честь!
Эй, слуги! Возьмите это, он стукнул тростью по тележке с рыбой, и несите в багаж.
Простите, а деньги? робко спросила Жузеппа.
Я не плачу никому и никогда.
Что? Франц готов был взорваться. Видно было, какого труда стоит ему сдерживать себя. Бесплатно брать еду имеет право только наш король Эшелот, но он никогда не пользуется этим правом. Он благороден и добр. А Вы не наш король. И Вы позволите себе оставить голодными подданных своего друга?
Франц с вызовом смотрел в глаза Даниилу.
Грязный мерзавец! взвизгнул оскорбленный король.
С Даниилом еще никто не говорил таким тоном. Сжав губы, он замахнулся тростью на дерзкого торговца, но ударить не успел. Франц, перехватил ее налету и переломил. Жузеппа в ужасе застыла, Жаклин радостно захлопала в ладоши, слуги было сделали слабые попытки защитить короля, но король-то был чужой, а у Франца оказались тяжелые кулаки. И слуги быстро перестроились на роль почтительных зрителей. А Даниил выхватил кинжал
Дальше все произошло быстро. Франц вдруг начал оседать, упал. По земле потекла темно-алая кровь.
Жузеппа очнулась, опустилась на колени рядом с мужем. Франц был мертв. Жузеппа заплакала, Жаклин глухо заворчала и кинулась на убийцу, тот пинком отбросил ее в грязь.
Зря ты сделала это, сквозь зубы сказал ей Даниил и подошел к рыдающей Жузеппе
На короткий миг снова блеснуло лезвие кинжала И вот Жаклин сирота.
Истошно завопила старушка-торговка, на землю посыпались пирожки.
Тихо! крикнул убийца. Кто расскажет об этом королю Эшелоту, станет вестником войны. Понятно?
В напряженной тишине раздался короткий всхлип. Это плакала торговка пирожками. Даниил шагнул к ней.
Тому, кто не понял, объясняю. Я Пойду Войной На вашу Страну.
Под каблуком Даниила растекалась красная лужа из расплющенного пирожка вытекало вишневое варенье.
И уберите трупы, он пренебрежительно пнул мертвую Жузеппу.
Жаклин хотела оттолкнуть его ногу, но получила каблуком по лицу
После того, как маму с папой похоронили, я попросила папиного старого друга, строителя Делона построить мне домик на дереве. Сказала, что за это отдам ему всю оставшуюся у нас рыбу. Но он рыбу не взял, а домик построил. В этом домике я пряталась, когда хотела побыть одна, а жила у Делона с женой. Но Даниил разорил их, они уехали, звали и меня с собой, а я осталась. Теперь сама рыбачу, как учил отец или ловлю дичь, как учил Делон. Скоро рассвет, друзья, Вам пора.
Пора, как эхо повторил Вася.
До свидания, Жак, сказал Анри.
Мальчишки спрыгнули на землю, помахали маленькой фигурке, запутавшейся в ветвях. На фоне луны четко обрисовался тонкий силуэт с двумя косичками вразлет.
Хорошо, что луна светила со спины, оставляя в тени мордашку. Иначе бы мальчишки увидели, как блестят глаза Жаклин, а по щекам сползают крупные слезы.
Глава 5. Смерть или война
Прошло семь лет. Анри исполнился двадцать два, Васе и Жаку по пятнадцать. Впрочем, Жаклин теперь никак нельзя было назвать Жаком. Она превратилась из нескладной худышки в прелестную стройную девушку. Мальчишки тоже выросли, возмужали. Их подруга по-прежнему жила на дереве, а они все так же тайком от родителей и слуг бегали к ее домику.
Жак все больше нравилась Васе. Он мог часами наблюдать, как она тренируется в стрельбе из лука по шишкам, как разжигает костер и варит уху или борщ, как молчит, улыбаясь своим мыслям Помогал ей нарезать лук, потереть морковь. Его сердце сладостно замирало каждый раз, когда ее лапка случайно задевала его рукав. «Как же так? думал он, Я волк, а она рысь. Как же это получается?». Он почти не ел и плохо спал по ночам, думал о ней. А что Жаклин? Она привыкла считать его другом, и не подозревала о Васиных мучениях или просто не хотела их замечать. Не знала, как он пытался сочинять стихи и как у него ничего не получалось. Не ведала о его сладостных снах, в которых они гуляют рука об руку, головокружительно вальсируют и в изнеможении падают в луговые цветы, заливаясь звонким смехом.