Получить такой звонок, да еще от «папаши Блю» это стоило многого!
И стоимость эта, выражалась не только в контракте с приятным количеством нулей в сумме гонорара, но и славе. Именно в этой капризной даме, так сейчас я нуждался!
Поэтому, усилием воли взяв себя в руки, и как можно более безразличным голосом, я, откликнулся навстречу новому повороту судьбы:
Готлиб Робертович, если вы сообщите время и место встречи, я отложу все дела и непременно буду! и пусть в моем кармане наличности немногим более, чем у сторожа нашей кирхи в воскресный день, мой голос не выдал нечаянной радости, теплой волной поднимающейся к сердцу.
Получить персональное приглашение на встречу с таким человеком, все равно, что ухватить фортуну за её сверкающий шлейф.
М м м пожевал губами Блюмгарт, старею, наверное! Давай через час, у меня на вилле. Восьмидесятый километр автобана Берлин Штеглиц.
Выезжаю я старался быть как можно лаконичным.
Там, справа, указатель. Как подъедешь, назовешь свою фамилию, тебя пропустят.
Хорошо! это я уже стоя, торопливо запихивая листы последней рукописи, в видавший виды портфель. Сколько раз, жена, ворчливо пеняла мне по поводу этого портфеля! Даже купила новый, но я человек, в общем-то, не суеверный, а тут уперся верил, что именно листы рукописей, положенные в этот портфель, чудным образом обретают свои новые мысли. А мне только остается перехватить их и закрепить на бумаге черной вязью строчек принтера.
Ох, уж эти, писатели! Даже четкие буквы ровным парадным строем расположенные на белой глади, продолжают именовать рукописями.
Все эти мысли роем проносились в моей голове. Я не мешал им. Хотя всегда старался подправить и указать, чтобы они не толкались, мешая друг, другу.
Ехать по скоростному автобану, одно удовольствие! Заняв свою полосу, я спокойно глядел вперед, изредка бросая взгляды по сторонам.
Черный «Мерседес» быстро догоняющий меня сзади, сразу же попал в поле моего зрения. На большой скорости он, обогнал меня и резко вильнув, перестроился на мою полосу, «срезав мне нос». Пыхнув выхлопными газами, умчался вперед.
Я успел заметить на зеркале заднего вида слегка покачивающийся флажок, сине желтый клочок ткани.
«Русские! Впрочем, не совсем так. Эти, из какого то государства, обломка Советского Союза. Там теперь этих суверенных бантустанов развелось, чуть ли не три десятка!»
Из окна «мерса», вдруг высунулась рука и резко швырнула в сторону, какой-то предмет.
«Похоже на сотовый телефон! Впрочем, был, усмехнулся я, наблюдая за кувыркающимися по асфальту обломками. Ч-черт!» эти наглые иностранцы, резко затормозив, включили задний ход и мчались прямо на меня.
Правая нога ударила по тормозам, не знаю, какой бог отвел мои руки уже собирающиеся крутануть влево руль на такой скорости кувыркаться бы мне десяток раз!
Глухой удар, словно столкнулись две консервные банки доверху набитые горохом, и в лицо мне ударила подушка безопасности.
И тут же сильная и резкая боль в груди и соленый вкус крови во рту.
«Запонка на галстуке пробила подушку», безучастно подумал кто-то за меня.
Закружило, понесло в темной трубе. Вперед, вправо и вверх, вверх. А вот и легкие, словно морской прибой, волны света.
Как меня вынесло из этой трубы я не знаю.
Вот только увидел я свои ботинки в мелких капельках росы. Огляделся. Синее небо в легких барашках облаков, тончайшее дуновение ветерка, да зеленый до изумрудного цвета луг. Впрочем, нет, вон там, небольшая рощица, от которой отделился человек и неторопливо направился ко мне.
«Чего он медлит подумал я, старина Блюмгарт не любит когда опаздывают!»
Человек, словно угадав мои мысли, вдруг оказался рядом.
Руди! изумлению моему не было предела. Предо мной стоял Рудольф Шарберг, собственной персоной! Мой старый и добрый товарищ, однокашник по школе интернату, куда его сплавили родители, чтобы не мешал им наслаждаться всеми прелестями жизни.
Руди! Но как ты оказался здесь?! я схватил его за плечи, постой, постой, ты же умер! Утонул, лет десять назад? Это что, выходит и я умер?!
Не совсем так, застенчиво улыбнулся Рудольф, тебе самому предстоит это решить.
Как я могу решать, когда вот, не знаю где и не помню что со мной!
Я покажу тебе, что с тобой, смотри. словно в кино, закрутилась, полетела навстречу нам земля. А вот и автобан, две искореженных машины. Суетятся спасатели, какими-то огромными ножницами разрезают лохмотья металла в моей машине.
«Этот, кажется, жив, подушка сработала вовремя, только вот лопнула. Бедняга получил не слабый удар в грудь» «И голове досталось!» второй спасатель что-то делал с безвольной куклой, перегнувшись через искореженный моторный отсек.
Завывая сиреной, подлетела скорая помощь.
«Вы вовремя, ребята, этого грузите, а этим, полицейский махнул в сторону трех тел, лежащих на обочине, уже не поможешь»
Идем, слегка прикоснулся ко мне Руди, нас ждут!
Кто? Господь? я даже не удивился, мне было так легко и приятно.
Причем тут бог? Придумали себе, не весть знает что! Тебе выбор предназначен!
Какой выбор? не унимался я.
Придется тебе объяснить сначала! Голос Рудольфа вдруг стал заговорщицки веселым. В далеком школьном детстве, он часто был таким. И мы, два беспечных школяра почти съев свой обед, не спеша отхлебывали компот, терпеливо дождавшись, когда толстушка Берта шла за второй порцией, строили ей невинно-милые улыбки. И она одаривала нас улыбкой, вернувшись назад. И вот тут мы подбрасывали немалый кусок теплой манной каши, буквально за миг до приземления на стул её пышной попочки. У Берты от испуга и изумления становились круглыми глаза и белели веснушки. Что-то теплое и мягкое расползалось под ней!
И даже потом, мы, подмигивая, друг дружке, прыскали от смеха, усердно драя длинный пол школьного коридора. Сухая как палка и строгая, словно фельдфебель на казарменном плацу, воспитатель фрау Эльза, назидательно поднимая вверх палец, урезонивала нас:
Юноши, ваше поведение желает лучшего! Напоминаю вам, что наказание может быть более суровым наша школа имеет три этажа!
Как ненавидели мы её тогда! А она никогда не меняла наказания! И даже когда мы, стащив её ночной чепчик, водрузили его на голову пугала, грозы местных ворон, даже тогда она ничего нам не сказала.
Нет, я не был проводником фрау Эльзы, она ни кого из учеников школы не желала видеть.
Руди! Как ты узнал, о чем я думаю?!
Тут нет тайных мыслей. Все мысли тут слышны.
И даже те, за которые мне будет стыдно? удивился я.
Тут нет понятия стыда, злобы, жалости и любви! Впрочем, как и ненависти.
А вот и не правда! Я только что уловил твое настроение! И голос твой стал веселым и беспечным как в детстве!
Я проводник! Я выполняю твои желания!
Да что ты все заладил проводник, да проводник! Что это такое?
Тогда слушай. Все люди пред смертью, как это буднично прозвучало смертью!
Так вот все делятся на три состояния: те, которые должны пройти испытания болью, инвалидностью или что еще хуже, неподвижностью это первое состояние. Второе почти-то же что и первое, но только им предстоит пройти испытание выбором. Это твое состояние. И наконец, третьи эти отправляются к мастерам, где им предстоит обдумать все свои ошибки и просчеты в жизни, все удачи и взлеты. Мастер подскажет, как избежать плохого и накопить хорошего
А потом в рай или ад?
Да нет ни рая, ни ада! Впрочем, как хочешь может это и есть ад? Некоторые души настолько грязные, что с ними работают два и даже три мастера! А это может длиться очень долго! И душа страдает в неведении: останется ли она целой, или её разобьют на кусочки и передадут их другим душам. Вот, мы и пришли!
Не было ни райских колонн увитых зеленым виноградом, ни привратника в белых одеяниях, позвякивающего связкой ключей.
Это были простые деревянные двери. Двери в слегка обшарпанной кирпичной стене.
Но я сразу узнал их из тысячи дверей, что открывала передо мной судьба.
Это были двери нашего школьного интерната.
Рудольф потянул за ручку, отполированную до блеска детскими ладошками, и буднично произнес:
Заходи!
А вот коридор, был мне незнаком. Это были вовсе не те доски, что заставляла драить нашкодивших школяров фрау Эльза. Это был ровный, матово светившийся пол.
Мой проводник, вот и я стал называть школьного друга этим все еще непонятным для меня словам, мой проводник Руди встал впереди, как бы перекрывая мне дорогу.
Перед тобой три двери. Ты сам открываешь каждую из них. Перед тобой, словно кино, промелькнет твоя новая жизнь. Если она тебе понравится, скажи: «Да!» ну нет, так «Нет!»
Это что мне предоставляется прожить новую жизнь? не поверил я Рудольфу.
Сначала примерить и сделать выбор
А почему три двери? я осторожно ступал по гладкому полу.
Ты столько заслужил.