А мы удивляемся кризису образования! Я не разеваю рот, я перманентно ищу новую работу, и пока она не находится, молюсь. Кому? Любому, кто услышит.
Вчера очередной раз легла на амбразуру, выгораживая коллег, которые не сдали документацию в срок. Ну не то, чтобы совсем легла: «стоически промолчала» будет правильней. Объективности ради, кололи всё-таки без особого пристрастия: к батарее наручниками не пристёгивали, в воду головой на выдох не макали моё начальство просто до неприличия гуманно в сравнении с чиновничьей инквизицией.
Документация личный кошмар педагога, да и любого служащего вообще, он является неотъемлемой частью глобального ужаса нашей системы. Мунку и не снилось. Его «Крик» наша дежурная гримаса перед монитором. Когда смотришь на образовательные стандарты и прочие циркуляры, становится понятно, куда трудоустроились палачи после введения моратория на смертную казнь рассосались по министерствам.
Какова эпоха, таковы и казни. То, что раньше проделывали с плотью, дабы воздействовать на волевые центры мозга, теперь применяют непосредственно к мозговым нейронам: так гораздо эстетичнее и гигиеничнее, даже костюмчик не мнётся, не говоря уже о том, на что он надет.
То, к чему раньше приговаривали преступников теперь распространили на всё трудоспособное население, занятое в бюджетной сфере: а нехер зря проедать бюджет! Лечите вы там или учите извольте это доказать. Никто не требует предъявлять результаты просто напишите об этом! Всего и делов-то: заполнить пару томов таблиц и форм!
Пожалуй, ни в какой другой отрасли прогресс человечества так не очевиден, как по заплечных дел мастерам. Представители этого цеха, как правило, скромны, в глаза не бросаются, да и приговоры приводят в исполнение в рамках социально одобряемых действий. В нерабочее время их не отличишь от прочих обывателей, и только фанатичный блеск в глазах в момент изобретения очередной бюрократической удавки выдаёт их призвание.
Исключительная мера стала мерой административного воздействия, и в результате никто не лишается жизни. Во всяком случае, не сразу и не в биологическом её понимании. На фоне снижения смертности и увеличения продолжительности продуктивного возраста никто не обращает внимания на то, куда это добавленное нам время расходуется на оформление планов и отчётов. Планов, которые имеют весьма отдалённое отношение к реальной работе, и отчётов, которые не отражают ничего действительно важного: бумага терпит всё: «Танцуй, словно никто не видит. Пой, словно никто не слышит. Пиши отчёты, словно никто не будет читать».
Беднягам сейчас непросто. Смертников уже давно на всех не хватает, а теперь и вовсе постные времена: гуманизм там, толерантность, мультикультурализм, политкорректность и прочие либеральные ценности. Перечень допустимых казней сжался до клочка шагреневой кожи не более банковской карты, и единственная ниша для почтенного цеха палачей надзорные органы, достойные преемники Святейшей Инквизиции: как и в древности, им обеспечено покровительство закона.
И плюньте в бесстыжие глаза тому, кто вам скажет, что это только у нас такой специфический полигон бюрократических экспериментов. Как бы не так! Недавно слушала интервью всемирно известного американского профессора, популяризатора науки и автора бестселлеров: администрация Принстона и Гарварда обставляет обучение кучей условностей, непростительно вмешивается в науку и наступает на горло всякой свободной мысли.
Дело Прокруста живёт и побеждает!
Глокая куздра
Утром никогда не знаю, с какой стороны кровати оставила тапки: с одной стороны балкон, с другой всё остальное. Ночной балкон, отрада мизантропа посмотреть на безлюдную улицу, послушать тишину, птичек, если дело к рассвету. Остановись, мгновенье, ты прекрасно, требует мой внутренний Фауст, но выходят на тропу собачники и любители скандинавской ходьбы, проезжает первый трамвай, и пошло-поехало
Однажды, когда тебя «накрыло» что неудивительно при графике «двадцать четыре на семь» на моё предложение взять больничный и хотя бы отоспаться ты ответил: а, ничего, отхиляю! Словечко мне понравилось, но я его тут же забыла и потом, когда «накрыло» уже меня, всё никак не могла припомнить.
Испытания нам даются в том числе и для того, чтобы осознать бесполезность «полезных советов». Особенно умиляют предложения «чем-нибудь заняться»! Безусловно, работы в мире больше, чем желающих её выполнять, а умеющих её делать правильно и того меньше. Поэтому работа как гидра: на месте каждой отрубленной головы вырастает ещё с десяток, то есть чем больше её делаешь, тем больше остаётся. На каком-то этапе приходит понимание, что примерно две трети любой работы это исправление косяков, как собственных, так и допущенных другими. Так что спасибо, чем заняться у меня уже есть!
«Да плюньте в лицо тому, кто говорит, что филологи это нежные фиалочки с горящими глазами! Я вас умоляю! На самом деле они мрачные желчные типы, готовые язык собеседнику вырвать за фразы типа "оплатите за воду", "мое день рождение", "дырка в пальте"» Голос с последней парты: «А что не так с этими фразами?» Преподаватель, поправив очки: «А на вашем трупе, молодой человек, они бы еще и попрыгали!» (Современный фольклор)
Тут давеча кто-то обмолвился, что нет ничего скучнее, чем разговаривать с филологами, этими провонявшими нафталином ханжами, цепляющимися к каждому слову, и тому подобное
Вы это серьёзно?
О. Генри на вас нет, однажды сказавшего: «с какой стати название профессии превращать в определение человека? Будем справедливы. Ведь мы не именуем «невестами» всех девушек, живущих на Пятой авеню» . Великолепный Уильям Сидни Портер, лучшие свои книги написавший в местах не столь отдалённых, вступился бы за честь нашей профессии вот кто был истинным филологом по духу, даже не имея диплома Лиги Плюща. Ибо филолог это не профессия, а образ мыслей. Даже, если хотите, образ жизни!
В девяностые, торгуя книгами, мы всё это проходили: шлюзы открылись, и на неподготовленные головы «дорогих россиян» хлынул поток популярной психологии, философии и беллетристики, качественной и не очень (в пропорции примерно 3:7). Сейчас даже забавно вспоминать, какой аджаб-сандал варился в голове от всех этих противоречивых «школ» и «практик». В общем, свершилось по писаному: «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса». Но даже мне тогдашней, неискушённой и жадной до чтения, всё это быстро прискучило.
Из прочитанного в голове зацепился только дзен с его ненатужным минимализмом, и это было единственное увлечение, оставившее по себе целую полку в шкафу: монографии, путеводители, справочники и художественные альбомы по японскому искусству
Мы редко собираемся вместе, потому что вечно заняты наши знания оплачиваются весьма скромно, так как они незаметны, как воздух, пока он есть. Но наша переписка в мессенджерах это криптограмма, в которой все слова не то, чем кажутся на первый взгляд: оценить зашифрованную в них иронию способен только посвящённый. Вы читаете этот изящный, хорошо темперированный клавир, даже не подозревая о том гомерическом хохоте, который стоит за каждой из фраз. Даже если мы резвимся топлес в фонтане на главной площади, со стороны это будет выглядеть как чинная беседа институток под кружевными зонтиками где-нибудь в тёмных аллеях.
И, кстати, о Бунине, чей виртуозный мат впечатлил даже бывшего матроса: а что вы хотели от действительного члена Российской академии изящной словесности? мат интересен нам не меньше, чем остальные феномены родного языка. Разница между нами и упомянутым матросом в том, что так, как он, мы умеем но не наоборот. Грамотный филолог уест вас и без единого обсценного слова, но при помощи таких виртуозных дефиниций, после которых вам придётся долго и мучительно восстанавливать самооценку, тогда как ни один адвокат не сможет притянуть его к суду, ибо лингвистическая экспертиза как дважды два докажет абсолютную невинность и благопристойность использованных выражений.
Ничто не даётся так легко и не стоит так дёшево, как хорошие советы. Я сама могу насочинять таких практически любое количество. Беда в том, что они не работают. Ну, не то чтобы совсем, но имеют весьма ограниченную область применения. Это вам, ребята, не исцеление Лазаря, когда «и сказал ему: встань и иди и он встал и пошёл». Жизнь неистощима на выдумки и на каждую нашу новую «вакцину» реагирует очередной своей мутацией а как иначе заставишь нас шевелиться и шевелить мозгами? «Скушные» мы чуваки. «Скушные» и предсказуемые.
Ну, а так-то конечно: отхиляю! Вопрос только когда? И что закончится раньше: отведённое мне время или сам квест? Таймер запущен.
Засим позвольте уверить Вас в глубочайшей преданности,
Ваша Глокая Куздра.
Кто это такая? А Гугл Вам в помощь!
Восемь минус три
У меня сбрендил тонометр.
Застилаю утром постель, а на прикроватном столике вдруг пикнуло, загудело и прибор начал с натугой, но самозабвенно закачивать воздух в манжетку. Я вздрогнула, но решила: может быть, случайно задела у него какую-то там кнопку? Тонометр ведь тоже мужского пола. Как и чем женщина может ненароком задеть мужчину испокон веков остается тайной за семью печатями.