Его позиция в этом плане была достаточно радикальна в контексте того времени, но не утратила своей остроты и в наши дни, скорее наоборот. Очень небольшое число ученых XIX в. говорили о том, что есть основания предполагать, что как минимум несколько современных им научных открытий были сделаны еще в древности что электричество, паровая энергия и множество других достижений, которыми гордился западный мир, были скорее повторными, нежели оригинальными открытиями. Подобные заявления шокировали современников Папюса, а сегодня это считается величайшей интеллектуальной ересью, и при хотя бы минимальной претензии на респектабельность никто не станет упоминать тех ученых, на которых ссылается Папюс. Однако их труд остается ценным и должен быть отмечен по достоинству и Папюс тщательно цитирует источники в этой работе и во всех остальных.
Вторая важная тема, которую Папюс исследует в «Элементарном трактате оккультной науки», это отличия современных способов распространения информации от тех, что применялись в древние времена и в Средневековье. Одна из главных причин того, что открытия и достижения Древнего мира так упорно игнорируются в наши дни, считает он, в том, что большинство современных людей не знают, что древние использовали символы, предания и аналогии в качестве основных способов передачи истин. Они не разделяли сегодняшнего представления о том, что знание должно быть доступно всем, и не писали книги «для чайников» (читай полных идиотов), как это делаем мы. Они создавали свои тексты для тех, кто был готов приложить усилия для понимания написанного и у кого доставало ума и терпения глубоко вникать в предмет изучения, усваивая то, что лежит не на поверхности.
Навыки, необходимые для толкования символов, преданий и аналогий, вышли из постоянного употребления в эпоху Папюса, поэтому многие страницы своей книги он посвящает обучению читателей этому, демонстрируя процесс обнаружения смыслов, сокрытых в символических системах прошлого. Поскольку символическое мышление остается таким же непопулярным методом познания сегодня, каким оно было и тогда, этот аспект труда Папюса представляет наибольшую ценность он дает целый учебный курс, развивающий навыки, необходимые для извлечения мудрости из всего огромного множества древних мифов, средневековых легенд и эзотерических метафор.
Третья основная тема его книги в определенном смысле наименее актуальна в современных условиях, а идеи, выраженные в ходе ее развития, могут возмутить многих читателей. В те времена, когда Папюс писал свои книги, ученые всего западного мира принимали как должное представление о том, что человеческий вид делится на четыре расы, отмеченные разным цветом кожи, белую, черную, красную и желтую, по общепринятой тогда классификации, и утверждали, что это не просто удобные категории для описания разнообразия этнических групп, а непосредственно биологическая реальность.
Сегодня мы знаем, что нет никакой «белой расы» и, если уж на то пошло, никаких рас. Делать цвет кожи основой для классификации людей настолько же абсурдно, как и утверждать, что есть «белая порода» собак, объединяющая больших пиренейских собак и карликовых пуделей, и настаивать, что при этом у «белой породы» есть некие, лишь ей присущие свойства, отличающие ее от черной, коричневой и иных пород собак. Однако при Папюсе наука генетика еще только зарождалась, да и антропология была ненамного старше: исследования, которые отправили теорию о различных человеческих расах на свалку несостоятельных научных идей, еще не были проведены. Более того, культурные и экономические интересы западных стран подразумевали защиту расовой теории для оправдания европейских колониальных амбиций. Задним числом легко понять, что это была лишь пропаганда, но людям, непосредственно живущим в определенную эпоху и в определенном культурном контексте, понять это намного трудней. Множество идей, которые сейчас кажутся самоочевидными, наши потомки сочтут абсурдом.
Как бы то ни было, когда Папюс писал свои книги, идея о различных человеческих расах с отличающимися базовыми характеристиками была практически повсеместно принята как учеными, так и обывателями. Более того, в оккультной среде тех дней подобные взгляды были так же распространены, как и в обществе в целом. В обширных эзотерических трудах Е. П. Блаватская в рамках своего нового учения теософии, представляла альтернативную историю мира, в которой ключевую роль играли расцвет и упадок ряда «коренных рас». Идея о расовых различиях также оказала существенное влияние на Томаса Бургона, написавшего книгу «Свет Египта», Макса Генделя, автора «Космогонической концепции розенкрейцеров», а также на многих других писателей-оккультистов того времени.
Тем не менее есть один важный момент, в силу которого Папюс стоит особняком по отношению к господствующим тенденциям в современной ему оккультной среде. Если множество других оккультистов конца XIX столетия привносили в свои учения общепринятые представления о расовых различиях, Папюс переворачивал их с ног на голову: в его версии тайной истории мира белые люди это самая неопытная раса на планете, последняя из тех, кто достиг цивилизации. Он рассказывает о впечатляющих культурных, научных и интеллектуальных достижениях желтой, красной и белой рас в периоды их расцвета. Более того, в его исторической перспективе белая раса, после пика господства в мире, переживет упадок, и ее заместит другая раса. Таким образом, Папюс включается в расовый дискурс современников, но демонстрирует его относительность, оспаривая доминирующее мнение о превосходстве белой расы и заявляя, что каждая раса играет равнозначную роль в общем историческом цикле.
Помимо своей исторической ценности как одной из первых попыток оспорить традиционные для конца XIX столетия представления о расах, этот аспект труда Папюса имеет и еще более весомое значение для современного читателя: подобно древним и средневековым преданиям, которые он разбирает в первых разделах книги, альтернативная история мира, предложенная Папюсом, должна быть истолкована символически. Как и его великий предшественник Элифас Леви, Папюс любил в своих сочинениях прибегать к тем приемам символической передачи информации, о которых писал, и постоянно вплетал в свое повествование множество разного уровня смыслов, применяя те же техники, которые поясняет на примере традиционных текстов. Впрочем, никогда не стоит полагать, что текст оккультной тематики имеет лишь то значение, которое лежит на поверхности, и в случае Папюса при столь упрощенном восприятии читатель рискует упустить более тонкие смыслы. Применяйте те навыки, которым обучает Папюс, для изучения оккультной литературы, и вам станет доступно множество неожиданных откровений и другой неочевидной информации.
* * *Некоторые книги Папюса по оккультизму были переведены на английский еще в начале ХХ в., но основные его труды по оккультной философии оставались непереведенными вплоть до наших дней. Поэтому я счел равно за честь и удовольствие помогать Марку Энтони Микитюку в подготовке этого текста. Мы с Марком уже сотрудничали в недавнем переводе книги Элифаса Леви «Учение и ритуал высшей магии» и на этот раз приложили столько же усилий для тщательной проработки и обеспечения доступности для читателей. Марк и я также хотели бы выразить благодарность Элизии Галло и Лорин Хайнеман из издательства Llewellyn за их неоценимую помощь в подготовке этой книги к печати.
От переводчика. Марк Энтони Микитюк
Читатель легко заметит, что одной из особенностей «Элементарного трактата оккультной науки» является обилие в тексте цитат как древних авторов, так и работ, современных Папюсу. Эти зачастую довольно длинные цитаты, выбранные из множества разных источников, значительно усложнили мою работу переводчика, но я убежден, что они придают огромную ценность этой книге с точки зрения человека, интересующегося как оккультизмом вообще, так и историей его развития. В связи с этим хотелось бы немного рассказать о том, как я переводил эти цитаты, а также пояснить принцип оформления сносок. Кроме того, добавлю несколько собственных исторических комментариев к тому, что уже было сказано в предисловии Майклом Гриром.
Стоит отметить, что «Элементарный трактат оккультной науки» выдержал уже двадцать три переиздания во Франции, девять из которых имели место еще при жизни Папюса, а ему было свойственно что-то добавлять к каждому изданию, а что-то и удалять из текста, и некоторые такие правки были довольно существенны. Последний раз значительные корректировки были сделаны при подготовке седьмого издания, но мы выбрали для перевода пятое, опубликованное в 1898 г., отчасти потому, что оно содержит редкий и интересный текст, уже отсутствующий в седьмом. Кроме того, нам показалось, что седьмое издание несколько перегружено различными приложениями, благодаря которым наша публикация получилась бы весьма объемной и более дорогой.
Что касается цитат из авторов, писавших на английском, то я, безусловно, просто обращался за текстами к оригинальным источникам, а не переводил с французского. Папюс также цитирует некоторых французских авторов, как современных ему, так и предыдущего столетия. В этих случаях, независимо от того, переводился ли тот или иной автор на английский или нет (в большинстве случаев нет), я делал собственный перевод, не пользуясь уже существующими.