И, в нужный момент, когда всем нам было необходимо единение, ты поступил как трус, подлец и слабак. Ты сломался под напором всего произошедшего. Не смог перенести боль утраты.
Ты не принял во внимание то, что было больно всем нам. Эти месяцы забрали у нас многое, но кому-то что-то дали взамен, а у кого-то они просто оголили истинную сущность.
Ты оказался вторым примером. Человек, которым я восхищалась, попросту не оправдал моих ожиданий.
Я тоже была на той самой крыше. Я тоже видела своими глазами вырванное сердце Ривальды, и, так же, как и ты, я ощущала её боль.
Почему же в отместку за это вырванное сердце ты решил вырвать сердце мне? Не я спровоцировала этот кошмар, но по какой-то причине мне приходится отвечать за него.
Я справилась с этим. Ты нет.
Поступи же в этот раз как мужчина. Прояви больше мужества, чем изнеженная и глупая девушка, которой ты меня считаешь. Докажи, что в тебе есть стержень, который не ломается. Стержень, который не оплакивает старую жизнь, а создаёт новую.
Всегда останутся те, кому ты не безразличен. Всегда найдётся выход из тупика.
В любой тьме всегда есть луч света. Найди свой, и он выведет тебя наверх.
18.12.2010»
Он слышал её голос в голове, когда читал это. Он ощущал запах аметистов и видел изгибы её губ. И понимал, что она во всём права. Она, семнадцатилетняя девчонка, за несколько строк сказала куда больше, чем мудрый и проверенный жизнью и временем Джампаоло Раньери.
Такие люди и являются светлыми лучами в тёмном царстве. Порой их свет едва заметен, но он не затухает никогда.
Юлиан услышал, как за окном загудел поезд.
Он оказался перед развилкой двух дорог. Нельзя выбрать обе сразу, но можно выяснить свой приоритет. Оставить всё как есть означало снова погрузиться в депрессию и нравоучения деда. Запереть самого же себя.
Сделать именно то, что ему было нужно буквально пару дней назад.
Или попытаться начать заново. Там, где есть кто-то, кто его ждёт.
В толпе показался сеньор Джампаоло Раньери с пакетом и двумя стаканами кофе. Он всё ещё любит внука, Юлиан это знал.
И именно поэтому должен понять его.
Поезд снова загудел, а это означало, что в запасе осталось не больше трёх минут.
Он не попрощался с дедом, потому что никто его в этом случае не отпустил бы. Он просто вскочил со своей лавочки и, растолкав присутствующих, выскочил на перрон.
Ему нужен был шестнадцатый вагон, а это ближе к концу состава.
Не беда он только начал трогаться.
Юлиан не знал, с какой скоростью бежал, но наверняка, мировой рекорд в этой дисциплине пал именно в этот момент.
Двери закрывались, но Юлиан смог в них проскочить. Теперь он ощущал себя в безопасности.
Он громко выдохнул, когда его попросили показать билет, после чего заметил улыбающегося Лиама Тейлора.
И, стоит сказать, его взгляд говорил о том, что он знал, что так будет.
2 глава. (Не) нужная ячейка общества.
В такие моменты ощущаешь дежавю и понимаешь, что где-то уже это видел. Смотришь будто бы со стороны на мальчишку, бежавшего несколько месяцев назад из усадьбы сеньора Джампаоло Раньери в другой город.
Тот день многое изменил. Именно тогда родился настоящий Юлиан Мерлин. Он набрался храбрости, мудрости и рассудительности. Но вместе с этим многое и потерял. Пенелопа Лютнер была права, когда писала что-то похожее в своём письме, и он ещё нескоро забудет её слова.
Однако сейчас он не понимал, что же случилось сегодня. Да, он проводил недвусмысленные аналогии с произошедшим ранее, но теперь он не совершает что-то новое, а лишь повторяет свой же трюк из прошлого.
Значит ли это, что сейчас родился самый-самый настоящий Юлиан Мерлин? Ещё более настоящий, чем предыдущий? Или же это просто налёт авантюрности и когда эмоции слягут, он просто поймёт свою ошибку и вернётся домой?
Или же, он как раз сейчас и возвращается домой?
Ривальда Скуэйн смогла бы ответить на все его вопросы. Грао Дюкс смог бы. И даже Молтембер, но никого из них он больше никогда не увидит. Поэтому искать ответы придётся самому.
Много ли времени у Юлиана на это будет? Кто знает. Известно лишь то, что уже через пару дней он вынесет сам себе вердикт, и он станет для него решающим.
Лиам Тейлор был подозрительно позитивен для такого дня. Всю дорогу он пил чай и показывал Юлиану какие-то забавные газетные вырезки. В них не было ни слова ни о Молтембере, ни о Сорвенгере, ни о Ривальде Скуэйн.
Лиам Тейлор был подозрительно позитивен для такого дня. Всю дорогу он пил чай и показывал Юлиану какие-то забавные газетные вырезки. В них не было ни слова ни о Молтембере, ни о Сорвенгере, ни о Ривальде Скуэйн.
Всё это было так в новинку, что Юлиану начинало даже нравиться. Да, он почти ничего не запомнил из этого, но это и не важно. Самым главным будет то, что этот день он забудет ещё очень и очень нескоро. Если вообще когда-то сможет забыть.
И что же будет дальше, мистер Тейлор? спросил Юлиан, когда они уже пересекли границы немецкой коммуны.
Дальше? удивился его старший товарищ. Почему вы всегда думаете о каком-то «дальше»? Почему нельзя просто насладиться моментом?
Я и наслаждаюсь, ответил Юлиан. Но ведь скоро мы приедем. Дорога не бесконечна.
Вся жизнь не бесконечна, герр Мерлин. Но мы зачем-то её живём, к тому же строим планы на будущее. Не парадокс?
Парадокс, мистер Тейлор. Но, по крайней мере, мне будет, где переспать сегодня?
Если не найдёте ночлег, то всегда сможете напасть на какого-нибудь бедолагу, и инспектор Глесон с радостью его вам предоставит.
Мистер Тейлор легонько засмеялся, и Юлиан не заметил, что и сам впервые за долгое время улыбнулся.
Уэствуд? Что с ним сейчас?
Преподаватель потёр несуществующие усы, и, покачав головой, произнёс:
Для старого волка ничего не меняется. Да, его обвинили в халатности по отношению к своей работе. Он ведь помог сбежать опасному подозреваемому, потом ещё и укрывал его В другое время за такое он в лучшем случае лишился бы значка, а в худшем сел бы сам. Но
Что «но»? спросил Юлиан.
Сейчас другие времена. Он восстановлен в должности старшего инспектора. Новый комиссар не против.
«Новый комиссар». Юлиан надеялся, что после увольнения Сорвенгера его место займёт Уэствуд, но этого так и не случилось. Жизнь несправедлива, и порой настоящие герои остаются незамеченными. Равно как и их подвиги.
Надеюсь, что он всем доволен, сказал Юлиан.
Слово «доволен» не про него, усмехнулся Лиам и перевернул газетный лист. Много лет знаком с Уэствудом, но никогда его не видел таким. Всё торопится куда-то, думает о работе. О жизни с ним и вовсе не поговорить.
Но он выручил меня, дополнил Юлиан.
Рискнув ради этого всем. За такое орден нужно давать, но, увы, это не про Свайзлаутерн. Я сомневаюсь, что об этом упомянула хоть какая-то газета.
Юлиан вновь представил завтрашние газеты, очерняющие сеньора Джампаоло Раньери и его недалёкого внука.
А что считают в городе, мистер Тейлор? Что думают по поводу произошедшего?
Они не думают, ответил преподаватель. Или, что более вероятно, пытаются не думать. Для них всё было загадочным, но не выходящим за грани естественного. Версия, озвученная тобой в суде, никогда не станет официальной. Потому что в этом случае им придётся как-то действовать. А город к этому не привык.
Но что думаете вы?
О чём? удивился Лиам Тейлор.
Что случилось с Молтембером? Я видел, как он пытался выбраться из Эрхары. Вдруг у него вышло? Вдруг он сбежал? Почему никто не допускает такой возможности?
Мистеру Тейлору стало неловко, и он не смог скрыть это от Юлиана.
Я должен держать нейтралитет, герр Мерлин, ответил он. Перед смертью Ривальда настоятельно просила меня присмотреть за вами, поэтому мы должны быть максимально осторожны. Стоит подождать. Увидеть какие-то факты, после чего начать предпринимать какие-то действия. Ведь если граф Акрур сбежал бы, мы об этом узнали бы. Разве я не прав?
Да, мистер Тейлор мог разочаровать Юлиана своей пассивностью, но это не должно было испортить сегодняшний день.
Вы правы, согласился Юлиан.
На данный момент у нас всё хорошо, прокомментировал Тейлор. Сорвенгера мы больше не увидим.
Кстати, о Сорвенгере, неожиданно вспомнилось Юлиану.
Он не мог выбросить из головы его прощальное предупреждение.
Мистер Тейлор прищурил глаза. Похоже, его что-то насторожило.
У вас остались какие-то вопросы? спросил он.
Всего лишь один вопрос, сказал Юлиан. То, что передал нам всем Сорвенгер, уходя. То, что Халари близко, если я правильно расслышал его имя. Вы знаете, что он имел в виду?
За один лишь единственный день Юлиан убедился, что мистер Тейлор очень любит недоговаривать. В этот раз он удостоверился ровно в том же самом.
Не стоит слушать его, сказал преподаватель. Тот взрыв, а потом и заточение повредили его психику. Вы же видели, что он был не здоров. Вы видели его глаза. Они были похожи на глаза здорового человека? Нет, не думаю. Потому