Илья вытер рукавом пот со лба и решил, что лучше выбрать зверюгу поздоровее. И позубастее. А то мерзкая ворона сама котика сожрет, с нее станется. И еще нужно быть реалистом: вряд ли Тайка добровольно расстанется с Марфой. Даже если притащить дюжину кошек.
* * *Илья убрал остатки хрусталя и промокнул воду. С сожалением повертел в руках изувеченные цветы: жалко выбрасывать. Мама любит гвоздики. А этот букет папа принес только вчера. Цветы совершенно свежие. Илья удрученно вздохнул, обрезал поломанные стебли и кое-как пристроил их в пластиковую бутылку. Поставил на подоконник и снова подумал: что скажет мама? Наверняка расстроится из-за вазы. И цветов.
А все ворона!
Минут через пять Илья вспомнил о Тайкином сочинении и невольно рассмеялся: дорого же обходится удовольствие прочесть его! Рассказать кому не поверят. Настоящая маленькая война. Из-за тетради. С детским сочинением. Как глупо! С другой стороны, а что делать? Нужно все-таки с ним закончить. Раз уж взялся. Не сдаваться же на милость Марфы?
Илья устало побрел в Ритину комнату и, не веря собственным глазам, застыл на пороге. Заканчивать-то, собственно, оказалось не с чем. Над жалкими остатками Тайкиной тетради вовсю трудилась проклятая ворона, и груда бумажных лохмотьев росла с каждой секундой.
Поведение Тайкиной птицы Илью поразило. Тем более что, заметив мальчика, Марфа свое гнусное занятие прекращать и не подумала. Насмешливо каркнула и, долбанув по тетрадке, демонстративно выдрала и отшвырнула на палас очередной кусок бумаги.
Зар-р-р-раза, ошарашенно выдохнул Илья, таращась на старательно работающую клювом Марфу. Ну и зараза же!
Он потоптался на пороге и наконец оставил ворону расправляться с тем, что еще недавно было Тайкиной тетрадью для сочинений. Сам же понуро побрел к себе.
В голове потрясенного мальчика крутилась одна-единственная мысль: «Что же она, СПЕЦИАЛЬНО разбила вазу, чтобы выманить меня из Риткиной комнаты? Да птица ли это?!»