Разговаривали мы на английском.
Меня зовут Зия Мохаммед, я майор пакистанского спецназа из подразделения «черные аисты». Я поклялся найти и убить шурави, который убил моего брата под Гератом и отрезал ему ухо. Под Гератом, точнее, возле озера Намаксар, а именно там ты и твои бойцы служили, была проведена операция по уничтожению подразделения «ухорезов», но воины Аллаха проиграли вам, шурави. Они все погибли, а ты выжил.
Это война, Зия, мы гибнем, вы гибнете, ничего не поделаешь.
Если бы они просто погибли, я бы оплакивал брата, но не более, вы же оскорбили меня, посмеялись над погибшими. Я мечтал о нашей встрече, представляя, как вырежу у тебя живого твое сердце и скормлю его шакалам Но вот мы встретились, и я проиграл. Ты убил двоих «черных аистов» моего напарника и меня, ты сильный, шурави Калина.
Просто я изначально боролся за свою жизнь, а ты за чужую. Я расскажу тебе, с чего все началось. Ведь вначале нам и в голову не могло прийти ставить какие-то знаки на убитых «духах».
И я рассказал ему об изувеченных телах пленных русских солдат, найденных нами в горах.
А дальше это стало уже смыслом охоты на вас, если хочешь, азартом охотника переиграть врага и оставить свою метку. К тому же мы знали, что нас ждет в плену, значит, каждый был готов драться до конца, своего или вражеского. А твой брат так же хотел нашей крови, на наших 30 человек собралось порядка 400 воинов, разве это честный расклад. Ты думаешь, он просто бы убил нас, если бы взял в плен? Разделал бы так, как мясник разделывает барашка. Так что я таким способом мщу твоим соратникам за наших погибших ребят. Однако мы не издеваемся над пленными, в отличие от ваших людей, а обрезаем уши лишь у мертвых, которым уже не больно это ты знаешь.
Да знаю. К тому же слышал, как обычные люди о вас отзываются, поэтому и уважаю вас за это, как противников, всех русских, кто идет в бой. Вы сильные духом люди, но только не тех, кто торгует вашей тушенкой на базарах.
Настоящие воины, они знают, почем фунт лиха, поэтому и уважают достойного противника.
Как погиб мой брат?
Мы подготовили засаду на вашу засаду. Мой взвод пошел в разведку, чтобы выманить на себя ваши силы, когда оставленные нами наблюдатели засекли ваших наблюдателей. Мы так быстро драпанули, что ваши не успели замкнуть кольцо.
Ха-ха-ха. Значит, тебя чуть было не поймали!?
Ну да, заманили грамотно, но и мы не лыком шиты оказались. Скажу честно, ваши погоняли нас крепко, пока мы отступали к нашей засаде, а потом серьезно зажали на горе. Но вытянув вас в бой на целую роту, а не взвод, как вы предполагали, мы вызвали вертушки, которые и завершили ваш разгром. Если у твоего брата обрезано ухо, то мое отделение преследовало группу сбежавших командиров. Мы засекли их, окружили и уничтожили гранатами и из автоматов. Лично я в тот вечер никому уши не резал, я собирал трофеи, это кто-то из ребят отметился. Но скажу сразу, это мои люди и все это делалось формально с моего согласия, так что считай, что я сам ставил клеймо. Вот там и погибло несколько человек в черной униформе. Вроде был шейх Хаттан Бенгази, если правильно прочитал его водительское удостоверение.
Шейх Бенгази, говоришь, это известный среди арабских наемников человек. Правда, сам стал уже староват, чтобы в полях бегать, но под ружьем у него много людей было, и власть имел большую. И еще, лидер группировки Халес остался жив, упав под стол. Остальных вы всех положили, тяжелораненые, скорее всего, умрут сегодня ночью.
Не помогли ему его люди.
Хорошо, шурави, я увожу своих людей, уходите и вы. Вот как оно бывает, пришел за твоей кровью, и отпускаю, потому что мой враг отпустил меня.
Ну, кровью мы с тобой итак обменялись, так что считай, что кровниками, то есть братьями в борьбе за жизнь оказались.
Точно, Виктор, братьями по крови оказались.
Он выдавил на ладонь немного крови из пореза. Я на свою ладонь тоже выдавил кровь из ранки, и мы пожали друг другу руки.
Будешь в Пакистане, заходи в гости, брат.
Будешь в Союзе, брат, тоже милости прошу быть моим гостем. А если серьезно, скажу лишь о том, что если узнаю тебя в бою, стрелять в тебя не буду.
Тоже самое сделаю и я, а там на все воля Аллаха и твоего Христа. Если попадешь мне в плен, не бойся, никаких пыток не будет, я отпущу тебя, может быть, не сразу, но при первой возможности. Так что не лишай себя жизни.
Спасибо, Зия, скоро мы уйдем из Афганистана, и здесь настанут новые времена и новые войны: радикальные исламисты талибы и амеры. Прощай!
Ну, кровью мы с тобой итак обменялись, так что считай, что кровниками, то есть братьями в борьбе за жизнь оказались.
Точно, Виктор, братьями по крови оказались.
Он выдавил на ладонь немного крови из пореза. Я на свою ладонь тоже выдавил кровь из ранки, и мы пожали друг другу руки.
Будешь в Пакистане, заходи в гости, брат.
Будешь в Союзе, брат, тоже милости прошу быть моим гостем. А если серьезно, скажу лишь о том, что если узнаю тебя в бою, стрелять в тебя не буду.
Тоже самое сделаю и я, а там на все воля Аллаха и твоего Христа. Если попадешь мне в плен, не бойся, никаких пыток не будет, я отпущу тебя, может быть, не сразу, но при первой возможности. Так что не лишай себя жизни.
Спасибо, Зия, скоро мы уйдем из Афганистана, и здесь настанут новые времена и новые войны: радикальные исламисты талибы и амеры. Прощай!
Прощай, Виктор, я уведу погоню в сторону перевала. Так что уходи назад к Торе-Боре, а там на север.
Я потопал к своим, а Зия, припадая на ногу, поковылял к своим. Вот и такие встречи бывали в наших походах. Сильно болели ноги, все время, норовя подвернуться: «Вот гадский брательник, все-таки сильно ты меня ушиб, ударив по голени, но ничего, выберусь. Своих бы только найти».
Услышал, что впереди кто-то идет, приостановился, достав из внутреннего кармана трофейный «духовский» «Глок», который, как назло, запутался в накидке.
Черт, оторвались от наших, куда топать теперь?
На точку сбора номер один, куда же еще.
Бугай, Хохол, свои!
О, Кент, ты один?
Пока да.
Отступая на точку сбора, мы зашли в тыл группе из семи человек, ведущей бой с кем-то из наших. В ночи попробуй отличить по внешнему виду переодетых «наших афганцев» от «не наших», но все что-то кричали на своем языке, поэтому мы быстро определились. Полетело две гранаты и сопротивление прекратилось, а мы, крикнув своим, что это мы, добили раненых. В группе были Шмель, Топтыгин, Мастак, Булочкин из второго отделения, он же Батон, и ТНТ. Однако, ТНТ и Батон были ранены, хорошо, что могли идти: ранения ТНТ было в руку, и посерьезней у Батона, пуля попала в ключицу парня сильно шатало от боли и потери крови.
Мы уходили на север. Снова наткнулись на стрельбу бежал одиночка, отстреливаясь, но тут же раздался выстрел второго.
Кто это, один отступает?
Вроде их уже двое, слышишь, слева кто-то присоединился.
Мимо нас пробежали Шубов и Док, которым мы майкнули, но те не остановились, продолжая редко отстреливаться, показывая выстрелами, где они. А за ними, прикрываясь камнями и темнотой, аккуратно бежало пятеро афганцев с одним бойцом в черной форме.
Своим правым флангом они нарвались на наш слитный залп, и последующие за ним контрольные выстрелы в голову.
Шубов и Док подбежали к нам: «Чего делаем, парни?»
Батону все хуже, теряет кровь и больно ему, похоже, что ключица раздроблена.
Есть шанс не уйти Надо уходить еще севернее ко второй точке.
«Надо идти на первую точку, там наши собираются, а меня не будет, а ведь я командир», проскрипел сквозь зубы ТНТ, держась за руку в районе плеча.
«Не дойдешь, Коль, точнее, не оторвемся с тобой, ответил Шубов, предлагаю на точку сбора идти мне, а Калинину с ранеными уходить на север, там вас подберем вертолетами».
У нас дальнобойной рации нет.
«Зачем рация, вот к этой горе выйдите и ждите вертушку со мной» указал он на карте, подсвечивая ее фонариком.
Парни, есть идея, если не получится, будем отходить к точке, которую указал Шубов.
Толкай, Витек.
В итоге, Шубов, а также Бугай и Хохол, которые шли с Шубовым для подстраховки, побежали дальше к первой точке сбора, а мы с остальной братией потащились назад, как и посоветовал Зия.
Дело кончилось тем, что Док разложил носилки, на которые уложили Батона, и несли по очереди, меняя друг друга. Мне вспомнилось наше бегство в лесах Финляндии с Алехиным, принявшего неравный бой и отдавшего свою жизнь за старушку и двух финских детишек. Смог бы я так поступить не знаю? Хотя я был уверен в том, что с такими ранениями без операционного вмешательства не живут, и финны не выходили бы парня, однако все могло быть, и организм победил бы нанесенные травмы. И вот снова я тащу носилки с раненым товарищем, только вместо болот горное ущелье. Мы обошли последнюю горку перед долиной, примыкающей к крепости. У ее подножия стоял «Симург» и грузовик, остальные джипы укатили к крепости, наверное, забрав раненых. Я и Шмель двинулись к водилам и паре афганцев, сидящим возле машин. Мы были в афганской одежде, я изображал раненого, а Шмель, якобы, меня тащил.