Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем) - Феофан Затворник 8 стр.

Отцы святые говорят: «Не меряй себя» Лучшая себе мера: «ничего нет» Господи, даждь положити начало благое!.. Господи, имиже веси судьбами спаси мя! И мысль всякую гоните о мерянии себя, а, задняя забывая,  совсем как бы его не было,  в передняя простирайтесь. Враг наводит на то, чтоб мерять себя, чтобы самомнение возбудить и испортить все дело. Всегда говорите себе: «ничего нет, нечего мерять». (12, с. 93)

Меряйте себя не подвигами, а замиранием страстей. Замрет какая,  это шаг вперед. А когда всех не станет; тогда скажите: слава Богу! выбралась на полянку; теперь попокойнее побреду, а то вся изодралась, идя среди терния по колючкам. (14, с. 214215)

Побеждать и искоренять страсти есть долг всех христиан. Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24),  говорит Апостол.  Но многие, видя, как трудно бороться и одолевать страсти, находясь в житейских и гражданских заботах и связях, разрывают сии связи: оставляют семейство и общество и вступают в обитель на такую жизнь и такие порядки, которые прямо приспособлены к искоренению страстей.  Таким образом, монашество есть жизнь противоборственная страстям, страстеистребительная, сердцеочистительная

Когда вступают в монашество, это не значит, что тем одним страсти уже и истреблены.  Нет,  страсти остаются; а только человек вступает в такие порядки, при которых страстям нет пищи и поддержки, что и составляет приспособленность монашества к борьбе со страстями и одолению их.

В монашестве способнее одолевать страсти.  Страсти ведь молчат, когда нет предметов, возбуждающих их. Удаляясь от мира, монах удаляется от сих предметов, и страсти, не находя себе пищи, все слабеют и слабеют, пока совсем не замрут. Держи себя монах так, чтоб глаз не видел, ухо не слыхало и другие чувства не ощущали ничего худого и нечистого, и будешь, как в безопасной пристани, от волнения страстей, которые, не находя себе поддержки, молчать будут

В монастыре пищи страстям, предметов их нет,  только помыслы о сих предметах остались.  Но и помыслы одни могут разжигать страсти, заменяя собою предметы их.  Чтоб сего не случалось, авва Пимен и говорит: не давай помыслам руки,  не встречай их, как встречают приятелей, подавая им руку, а отбивай их, отвергай, гони.  Сиди в обители и борись с помыслами,  и избавишься от страстей. Чрез пребывание в обители, от предметов страстных отдаляешься, а борясь с помыслами, и мыслей о них иметь не будешь. От чего страсти, не находя себе пищи не только от предметов, удовлетворяющих им, но и от помыслов о них, замрут: только вооружись терпением и храни такой порядок постоянно.  Если сундук с платьем, говорит авва Пимен будет оставлен без попечения, то платье со временем истлеет: так и помыслы, если не будешь исполнять их на самом деле, со временем исчезнут, или как бы истлеют

Вот отчего монашество есть прямой путь к чистоте сердечной. Прямой монах скоро достигает бесстрастия. А что не достигается иными сия цель, это оттого, что не смотрят за помыслами,  и или без дел сквернятся ими одними, если усидят в келии,  или даже не усиживают, а от помыслов переходят к страстным делам. (8, с. 401403)

Напомяну еще, что есть крутые приемы этой деятельной борьбы со страстями. Обычный у нас мироотречная жизнь в ее отрешенном виде, когда, решительно все оставив и на Господа возложив все упование, вступают в обитель, чтобы жить в послушании безропотном, в пощении строгом, в молитве трудолюбной и трезвении бодренном. Тут ничего-неимение, своей воли отсечение и себя нежаление скоро вымолачивают из души все страстное. Затем водворяется мирное устроение сердца и чистота сердца последняя цель мироотречной жизни. (3, с. 226)

Часть II. Основные страсти. Советы по их искоренению

1. Чревоугодие

Имеем мы тело. Жизнь тела поддерживается стройным действием разных частей его и отправлений. Удовлетворение потребностей тела есть закон естества; но подходит к ним страсть, оно теряет меру и должный образ и становится грехом.

Тело наше должно быть питаемо. Органы питания суть вкус с гортанью и желудком. Страсти, нападающие на сию часть, суть: многоядение, сладкоядение роскошь в столе и приправах его, обжорство и пьянство. Орудие, коим надо отразить сию часть, суть: воздержание и пост. (24, с. 171)

Тело наше должно быть питаемо. Органы питания суть вкус с гортанью и желудком. Страсти, нападающие на сию часть, суть: многоядение, сладкоядение роскошь в столе и приправах его, обжорство и пьянство. Орудие, коим надо отразить сию часть, суть: воздержание и пост. (24, с. 171)

Всякая страсть идол. И всякое пристрастие к чему-либо, хоть и не грешному, тоже на идолослужебной части находится Присматривайтесь и не щадите. Чревонеистовство самый безобразный идол. С поклонения ему пагуба начинается. (14, с. 125)

Из инстинкта питания развиваются сластолюбие, нега, обжорство, леность, праздность. Это отнимает всякое движение духовной деятельности. (2, с. 327)

Самый лукавый враг плотоугодие Эта лягавая прикидывается окалевающею, но только поблажь ей

Ф. Гойя. Капричос

Всякая страсть идол. И всякое пристрастие к чему-либо, хоть и не грешному, тоже на идолослужебной части находится Присматривайтесь и не щадите. Чревонеистовство самый безобразный идол. С поклонения ему пагуба начинается. (14, с. 125) Извольте себе избрать мерное правило в пище и питии Ничего ради плотоугодия сытость у монахов то же, что пресыщение у мирян. (13, с. 209) уже и удержи нет подай одно, подай другое. А наотрез приказать ей: не смей и притихнет. (13, с. 219)

Самая злая вещь есть сытость. Сыт, ну и развалился, и пыхтит. Духовно так бывает. (12, с. 103)

Бегайте сытости,  такое состояние, в коем лукавое сердце говорит в себе: довольно, ничего больше не требую; потрудились, поустановились порядком, можно и льготу себе дать. Об Израиле говорится: уты, утолсте, разшире (Втор. 32, 15). На что больше довольства?  Но плод какой? И остави Бога. Это относилось к телесной сытости и к довольству своим внешним состоянием. Но вполне приложимо это и к сытости духовной, и к довольству своим внутренним состоянием. И следствие то же богозабвение. Когда всего вдоволь, зачем и Богу молиться, и думать о Нем? Хоть до этого и не вдруг доходят самодовольные, но в зародыше именно это у них есть. Непосредственное действие сытости есть ослабление внимания и допущение льгот. Кто это допустит, пойдет катиться вниз, как катятся по склону скользкой горы. (14, с. 182)

Извольте себе избрать мерное правило в пище и питии, как делали все святые. Пусть будет у вас варево, яичко, икорки клочок и другое что полегче. Ничего ради плотоугодия, а только для здоровия и никогда не есть досыта: сытость у монахов то же, что пресыщение у мирян. (13, с. 209)

И кто объедается похож на пьяного, и тот, кто крепко рассердится. (11, с. 161)

Вас гнев одолевает и пресыщение. Гнев к лицу вашему высокоблагородию и совсем не к лицу черничке. А пресыщение как попало? Это совсем не барское дело Отсюда лишние соки и так далее дорога прямая. (14, с. 100)

Кушайте все предлагаемое в трапезе, ничтоже сумняся, но с воздержанием и утруждением себя. Наше масло пред восточным деревянным в пять раз слабее. Напротив, вино, в уставе положенное, есть виноградное слабое. Наша водка в десять раз сильнее. Устав с разбором надо читать. (13, с. 181)

До обедни лучше не есть и не пить разве крайность какая. (13, с. 158)

Все чрезмерности не ведут к добру. Не успевает враг, чтобы вы в чем-либо поблажали себе, тогда внушает безмерные строгости и после это на то же наводит. Без пищи и сна нельзя обойтись. Истомившись до бессилия, необходимо делать нужные дела, необходимо и вернуться к пище и сну. И вот тут-то враг и берет свое, вводя и в многоястие, и многоспание. (13, с. 209)

Положите законом выходить из-за стола немного голодным. Злая раба плоть будет чувствовать, что над нею есть властная рука И что винопитие пресечено, прекрасно. Это самое лучшее пособие к тому, чтобы было тело всегда бодро, трезвенно и свежо. Великое есть сие дело! (11, с. 220)