Микаэл Балинт
Базисный дефект. Терапевтические аспекты регрессии
Michael Balint
THE BASIC FAULT
Therapeutic Aspects of Regression
Научная редакция: А. М. Боковикова
© Перевод на русский язык Когито-Центр, 2019
Предисловие
Проблемы, которые рассматриваются в этой книге, занимали меня на протяжении последних десяти лет. Несколько раз за эти годы я записывал и публиковал то, что считал достаточно созревшим. В хронологическом порядке это были следующие работы: «Три области психики» (1957), «Первичный нарциссизм и первичная любовь» (1960), «Регрессировавший пациент и его аналитик» (1960), а также «Доброкачественные и злокачественные формы регрессии» (1965).
Я изменил структуру всех этих независимых друг от друга работ и частично переписал их для того, чтобы включить в эту книгу. Самым большим изменениям подверглась работа «Регрессировавший пациент и его аналитик». Она была в значительной степени расширена, первая половина ее стала частью III этой книги, а вторая часть составила ядро части V.
Хочу выразить признательность редакторам International Journal of Psycho-Analysis, Psychoanalytic Quarterly, Psychiatry: Journal for the Study of Interpersonal Processes, а также редакторам издательства Grune & Stratton (Нью-Йорк) за ту любезность, с которой они позволили мне использовать материал, опубликованный ими ранее.
Как и при написании других книг, я многим обязан своей жене, без помощи которой создание этой книги заняло бы гораздо больше времени. Несколько раз, когда я безнадежно увязал в своих собственных идеях, именно благодаря нашим с ней обсуждениям я выбирался из трясины и продолжал свою работу.
Я благодарен моему другу и коллеге доктору Мэри Хэйр, мисс Энн Хатчинсон, заведующей нашей библиотекой в Институте психоанализа, за корректуру гранок и за ценные комментарии, а также мисс Хатчинсон за помощь в работе.
Апрель 1967 г.Микаэл БалинтЧасть I
Три области психики
Глава 1. Терапевтические процессы и их локализация
Первая часть этой книги в основном состоит из достаточно независимых глав, посвященных отдельным частным вопросам. Хотя это может несколько затруднить чтение, тем не менее я решил остановиться на такой структуре, поскольку хотел бы сначала прояснить некоторые установившиеся взгляды и мнения относительно вполне достоверных клинических данных и только потом приступить к рассмотрению последующих тем.
Давайте договоримся перед тем, как отправиться в путь, что все мы, и читатели, и автор являемся достаточно компетентными и опытными аналитиками, не делающими элементарных ошибок. Это означает, что все мы способны давать достаточно корректные интерпретации в весьма подходящий для этого момент, а также по мере возможности прорабатывать материал, переноса и реальной жизни наших пациентов на генитальном и нескольких догенитальных уровнях.
Договорившись об этом, мы могли бы, наверное, согласиться с тем, что иногда нашими vis-a-vis бывают трудные пациенты, которые вызывают у нас сомнения и замешательство; мы не станем также отрицать и то, что, согласно слухам, циркулирующим в каждом отделении нашей Международной ассоциации, даже самые опытные и самые искусные аналитики среди нас порою сталкиваются с неудачами.
Почему так происходит, как мы можем объяснить этот неприятный факт? В целом причины наших трудностей и неудач могут быть разнесены по трем рубрикам. Это может быть связано: (а) с неадекватностью нашей техники, (б) с особенностями личности пациента и его заболевания и (в) с «нестыковкой» между нашими адекватными в других обстоятельствах техническими приемами и симптомами конкретного случая, при других условиях поддающимися лечению.
Первый вопрос, который мне хотелось бы обсудить, звучит так: почему одних пациентов лечить гораздо труднее, чем других, или почему в одних случаях аналитик и его пациент получают от анализа большую отдачу, чем в других? Чтобы разобраться в этом вопросе, сформулируем его иначе: какова природа терапевтических процессов, в какой области психики они разворачиваются, что именно в этих процессах служит источником тех трудностей, с которыми мы, аналитики, сталкиваемся?
Несмотря на то, что эта проблема занимает нас уже более шестидесяти лет, все еще остается без ответа основной вопрос определения структурных составляющих психического аппарата и степени их доступности для психоанализа. Используя нашу терминологию, можно было бы так сформулировать этот вопрос: в каких именно областях психики протекают терапевтические процессы? Несмотря на то, что эти две формулировки не совсем идентичны, они тем не менее имеют много общего.
Общепринято, что терапия должна оказывать и, по сути, оказывает влияние на Супер-Эго. У нас даже есть представления о том, что происходит в этой части психики, мы знаем о терапевтических процессах, протекающих в этой области, и о происходящих там изменениях. Например, нам известно, что Супер-Эго в основном состоит из интроектов, важнейшими источниками которых являются возбуждающие, но никогда не приносящие полного удовлетворения сексуальные объекты младенчества, детства и пубертатного периода. Можно было бы сказать, что Супер-Эго в известном смысле представляет собой сумму психических шрамов, оставленных этими объектами. С другой стороны, во взрослой жизни Супер-Эго может быть преобразовано через приобретение новых интроектов убедительным примером такого изменения является психоаналитическое лечение, во время которого пациент частично или полностью интроецирует психоаналитика. Здесь я хотел бы провести грань между интроекцией и другим процессом, более важным для образования Супер-Эго идентификацией, которую можно рассматривать как следующий за интроекцией шаг. Индивид не просто вбирает в себя возбуждающий и фрустрирующий сексуальный объект, но с определенного момента воспринимает его как неотъемлемую часть самого себя. Часто идентификация предваряется идеализацией или непосредственно связана с ней, однако высокая степень идеализации может послужить серьезным препятствием для идентификации с интроецированным объектом. Все это достаточно хорошо известно, однако вряд ли нам что-то известно о процессах, ведущих к аннулированию интроекции, идеализации или идентификации.
Итак, мы располагаем некоторыми представлениями о процессах, приводящих к образованию новых интроектов и идентификаций, но нам, кажется, ничего неизвестно о том, как можно избавиться от существующих уже интроекций и идентификаций. Это вызывает сожаление, потому что для эффективности нашего метода было бы крайне важно знать, как помочь пациенту избавиться от некоторых частей его Супер-Эго.
Далее, большинство психоаналитиков согласны с тем, что аналитическая терапия должна стремиться к тому, чтобы Эго стало сильнее, хотя наши представления об истинной природе такого усиления и техники, позволяющие этого достичь, до сих пор остаются довольно неопределенными. Наши знания об этом аспекте терапии могут быть суммированы следующим образом. В процессе терапии должна быть усилена та часть Эго, которая находится в ближайшем контакте с Ид, то есть та часть, которая может наслаждаться удовлетворением влечений, выдерживать значительное увеличение напряжений, способна к проявлению заботы и внимания, может принимать и переносить неудовлетворенные желания и ненависть, которая может исполнять функцию проверки реальности как внутренней, так и внешней и старается учитывать ее требования. Вместе с тем нет никакой необходимости в укреплении той части Эго, которая не может и не смеет испытывать удовольствие от сильного чувства удовлетворения влечения, которая должна защищать себя от любого увеличения эмоционального напряжения посредством отрицания, торможения, через обращение в противоположность или создание реактивных образований то есть той части Эго, которая приспосабливается к внешней реальности и к требованиям Супер-Эго за счет внутренней реальности. Наоборот, доминирование этой части Эго в жизни пациента должно быть ослаблено в результате терапии.
Вопрос, являются ли двумя более или менее независимыми процессами укрепление Эго и ранее обсуждавшаяся трансформация Супер-Эго или это два аспекта одного процесса, не был ни четко сформулирован, ни должным образом проработан. Наиболее часто используемая формула гласит, что Эго, следуя директивам Супер-Эго, должно играть роль посредника между внешней реальностью и Ид. Все еще остается открытым вопрос, обладает ли сам по себе этот посредник способностью оказывать влияние на установившийся баланс и какие именно терапевтические процессы могут воздействовать на эту способность.
Еще большая неопределенность царит в наших представлениях о возможных способах влияния на Ид. Едва ли у нас есть какие-либо представления о том, возможно ли такое вообще, а если возможно, то каким именно образом этого можно было бы достичь. Те аналитики, которые признают существование первичного влечения к смерти, а также первичного садизма, первичного нарциссизма и деструктивности, вынуждены согласиться с тем, что Ид может быть подвергнуто изменениям при помощи нашей терапии. Еще Фрейд в работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937) назвал один из аспектов этого вероятного преобразования «приручением влечений». Для особого случая первичного садизма это означает, что интенсивность деструктивных импульсов иногда называемых деструдо должна быть снижена во время и посредством аналитического лечения или воспитана через изменения в самих их истоках, то есть в Ид либо через слияние этих импульсов с большим количеством либидо. Так как теоретические понятия «слияние» и «расслоение» не имеют четкого определения, то почти невозможно соотнести их с достаточной степенью надежности ни с Ид, ни с Эго. Кроме того, не говоря уже о том, что эти термины выбраны неудачно, мы так и не смогли составить какого-либо представления о тех механизмах и процессах, которые они определяют. Наверное, единственное, что можно здесь утверждать, так это то, что расслоение и фрустрация, по-видимому, довольно тесно связаны между собой. Однако остается не совсем ясным, справедливо ли то же самое и для чрезвычайно важных с точки зрения техники, дополняющих друг друга понятий слияния и удовлетворения.