Не прошло и полутора часов переговоров по телефону и ответных звонков подруг, как нужный человек был найден. Им оказался некий Валерий, продавец в магазине мужской одежды «Руслан» на Смоленской площади. Этот магазин, занимавший весь длинный первый этаж кирпичного жилого дома на углу Садового кольца и Плющихи прямо напротив здания МИД, был хорошо известен москвичам.
В торговом зале висели вещи преимущественно советского производства, но нужно было найти в магазине этого Валерия, назвать нужные пароли, и он тогда вынесет со склада югославские или даже финские костюмы. В свободную продажу их почему-то не выставляли. Естественно, что Валере за услуги надо будет доплатить сверху десять рублей.
На следующий день всей семьей отправились в «Руслан». Валеру нашли быстро. Нехорошо, конечно, смеяться над физическими недостатками людей, но Сергею он вновь, как и инструктор со Старой площади, показался персонажем из «Собора Парижской богоматери» Виктора Гюго. Горба, правда, у него не было, но одна нога была короче другой, от чего его перекосило набок, и он сильно хромал при ходьбе, а правая рука то ли от рождения, то ли в результате какой-то болезни ссохлась и безжизненно висела полусогнутой вдоль груди. Тем не менее, он очень ловко обходился и одной левой. Валерий пароли принял и велел идти в примерочную. А сам куда-то исчез.
Через некоторое время он вернулся с грудой костюмов, которые с трудом нес, прижимая к груди здоровой рукой. Оглядевшись по сторонам, он повесил их на крючок около примерочной.
Мать Сергея увидела на висевшем сверху бирку фабрики «Большевик» не удержалась и громким голосом скомандовала Валерию:
Вы зачем нам это принесли? Нам нужны импортные вещи.
Но тот посмотрел на нее таким убийственным взглядом, что даже она сразу поняла, что что-то сказала не так. Валерий еще раз осмотрел зал, но, не заметив, видимо, ничего подозрительного, ловко вытащил из середины кипы вешалку с финским костюмом.
Дальнейшая примерка проходила за закрытой шторкой, посему Сергей не смог даже толком рассмотреть, как сидит пиджак, не широки ли брюки. Пришлось полагаться на мнение родителей и жены.
Ничего страшного. Если что ушьем, категорично заявила мама.
Из предложенных Валерием вариантов выбрали два. Сергей пытался сопротивляться. Стоили они очень дорого раза в два дороже отечественных. Но деваться некуда пришлось смириться. Валере в карман незаметно сунули десятку, он опять запрятал выбранные костюмы между шедеврами советского швейного цеха, оттащил за угол, где стоял упаковочный столик, и быстренько замотал в несколько слоев мягкой, почему-то слегка пятнистой светлой бумаги. Перевязал оба свертка бечевкой и торжественно вручил Сергею со словами:
Носите на здоровье!
Наконец, сборы были закончены. Все вещи аккуратно разложили в гостиной по кучкам в соответствии с их предназначением.
Естественно, на весь этот объем чемоданов в семье не нашлось. Так что каждый вечер после работы Сергей делал крюк, чтобы пройти мимо овощного магазина. Оттуда выбрасывали упаковку из-под консервов и овощей с фруктами, и иногда среди рваных картонок можно было найти вполне приличные пустые ящики. По ним и нужно было теперь разложить вещи, да так, чтобы ничего не разбилось, не разлилось и не сломалось. До отъезда оставался один день, так что пришло время заняться этим делом.
Единственный кожаный чемодан, как и положено, лежал на антресолях в коридоре. Стремянки в доме не было. Сергей принес из кухни две табуретки, поставил их одну на другую и, несмотря на крики протеста Ларисы, полез под потолок.
Не боись, не впервой, отмахнулся он от предупреждений жены, что хлипкая конструкция может не выдержать и развалиться. Поначалу все шло хорошо, но в тот момент, когда он уже протянул руку, чтобы ухватить ручку лежавшего с краю чемодана, табуретки под его ногами зашатались. Как у всех приличных людей, дверцы антресолей не имели нормальной задвижки, а запирались на загнутый буквой Г вверх шляпкой гвоздь. Падая, Сергей инстинктивно попытался схватиться за край антресоли, но промахнулся, зато зацепился ладонью за этот самый торчащий как большой крючок гвоздь. Он вошел ему в ладонь прямо под бугорком безымянного пальца. Сначала Сергей повис на одной руке, будто сорвавшийся с креста Христос, но затем рухнул вниз, оставив на железной шляпке кусок кожи. На шум его падения из кухни с криком ужаса прибежала Лариса.
Господи, какой же идиот. Я же предупреждала, закричала она, увидев лежащего на полу мужа.
А вот хотя бы в такой момент можно без нотаций, отмахнулся от нее Сергей. Человеку плохо, а она начинает лекции читать. Не хотела, чтобы я упал, так пришла бы и помогла.
Он пошевелил ногами и руками. Вроде все было цело. Только очень болела ладонь, из которой к тому же пошла кровь. Лариса помогла Сергею встать, и они пошли в ванную, чтобы попытаться остановить там кровотечение. Лариса щедро помазала руку йодом, от чего Сергей заорал как резанный.
Рана была не очень большой, но достаточно глубокой. По-хорошему надо было бы поехать в травмопункт, чтобы зашить ее. Но времени на это не было. К счастью, в доме хотя бы нашлись бинты, и руку Сергея забинтовали, как могли. Потом, когда рана на ладони зажила, на этом месте у него остался шрам в виде латинской буквы S, то есть первой буквы его имени.
Если я погибну в авиакатастрофе или еще как, то меня теперь легко можно будет опознать по правой ладони, в репертуаре Сергея появилась после этого такая новая шутка.
Глава четвертая
Вечер перестал быть томным
Из штабного номера после очередного совещания поручик Ракитин вернулся в свое купе в дурном настроении. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они отправились в этот поход, и надежды на быстрое завершение задуманной военной операции все сильнее таяли с каждым днем. Бесконечный караван поездов могла бы обойти даже черепаха.
Бездействие очень негативно отразилось на моральном духе армии. А вернее того, что от нее осталось. Все чаще рядовые, а в основном это были мобилизованные еще раньше до перехода через Урал простолюдины из числа крестьян и рабочих, дезертировали сначала небольшими группами, а потом целыми ротами и даже батальонами. Надеялись на милость красных, верили, что те их отпустят восвояси и они смогут вернуться домой.
К тому же участились налеты на караван большевистских отрядов. Их регулярных войск в этом районе не было, но партизаны, всегда появлявшиеся из гущи леса неожиданно и стремительно, доставляли немало неприятностей. Эти атаки удавалось отбить достаточно быстро. Впрочем, красные и сами не стремились быть втянутыми в длительные сражения, а задача их наскоков как раз и состояла в том, чтобы, будто быстрыми ударами шпаги, причинить максимальный ущерб противнику, а, если удастся, то еще и отбить какой-нибудь обоз с продовольствием или боеприпасами.
Услышав, как открывается дверь купе, Татьяна, сидевшая у окна с какой-то книжкой в руках, оторвалась от чтения и подняла глаза на входившего мужа.
Тебя так долго не было, что я уже начала было волноваться, жалобно выдохнула она. Мне сразу становится так страшно и одиноко, когда тебя нет подолгу. Mon cher ami, не оставляй меня столь надолго. Обещаешь?
Придерживая руками свой животик, а ее беременность была видна, что называется, уже невооруженным глазом, она опустила ноги на пол.
Ты же знаешь, что тебе нельзя волноваться, Сергей ушел от прямого ответа на просьбу жены. Да и что он мог пообещать, если по большому счету он и сам не знал, что может произойти даже в следующую минуту, а уж, тем более, завтра.
Что читаешь? попытался он сменить тему разговора.
Да вот выменяла на твой табак из довольствия. Ты же больше не куришь. Так что табак тебе не нужен. А я вышла на улицу вдохнуть свежего воздуха и вижу, как напротив какой-то мужичок на телеге достает из-за пазухи книгу, вырывает из нее страничку и начинает сворачивать цигарку. Я у него и спросила, а нет ли у него еще книг. А он мне так хитро говорит: «А, с какого перепуга барышня интересуется, и какой мне с этого интерес может быть?» Поторговались с ним, будто на базаре. Зато у меня теперь есть почти полное собрание сочинений Матвея Комарова. Тут и «Невидимка, история о фецком королевиче Аридесе и брате его Полунидесе, с разными любопытными повествованиями» и «Повесть о приключении английского милорда Георга и бранденбургской маркграфини Фредерики Луизы». Да еще с такими милыми рисованными иллюстрациями. Мне теперь этих книжек надолго хватит.
Господи, ты ничего получше не могла найти!? засмеялся Сергей. Это же самое низкопробное чтиво, которое можно только придумать.
Книги Матвея Комарова издавались уже много лет многомиллионными тиражами на самой дешевой желтоватой бумаге, чтобы приучать низшие сословия к чтению. На самом деле реального писателя с таким именем и фамилией не существовало и, хотя первые книги под этим псевдонимом появились аж в начале 19го века, кто в действительности скрывался за ним, до сих пор никому не было известно.