Солодкая Зоя Ивановна сугубо кабинетный работник, к обучению и воспитанию никогда не имела никакого отношения, как, скажем, к музыкальному инструменту скрипке или виолончели, но тем не менее руководила и набирала в штат таких же, преданных, тупоголовых работников в свой штат. Из всех, кого я помню, кого можно было назвать методистом, был Падуа, но вскоре он исчез, как в воду провалился.
Тем не менее, со своими сотрудниками я ладил: водил их в рестораны (была такая возможность) я выделял им жилье, вернее это делал исполком, заведующая жилищным отделом Молодцова, с которой у меня сложились едва ли не родственные отношения. Я, таким образом поглощал весь жилищный фонд района, выделяемый для работников профессиональных училищ: работники других ПТУ района ничего не получали, потому что их долю забирали мы. Причина такой несправедливости простая: директора других ПТУ мало заботились о жилищных условиях своих работников. Благодаря моим стараниям мастера и преподаватели получали путевки на море от базового предприятия домостроительного комбината.
Кроме того, ежемесячно проводились вечера сотрудников в столовой на первом этаже, где разрешалось не только закусить, но и выпить бокал шампанского. Я оказывал каждому сотруднику материальною помощь в размере 50 рублей. Не Бог знает, какие деньги, но все же в других ПТУ того ничего не было.
Словом жизнь в училище кипела, как в пчелином улье, она была не легкой, но интересной. Работники уже сами шли на работу с удовольствием, они хорошо одевались. Всегда хорошо выглядели в чистой свежей одежде, от них не несло потом, сивухой и даже махорочным табачным дымом. Естественно и воспитанники тянулись к своим наставникам.
Говорят: понедельник день тяжелый, но я больше всего любил этот день. В 845 на четвертом линейка, на которой я почти каждый день держал речь перед ребятами. Они меня всегда слушали с интересом: я умел говорить на их языке. В девять утра в моем кабинете начиналась планерка. Заместители отчитывались о проделанной работе за прошлую неделю и делились планом на следующую. В три часа заседал комитет комсомола, в четыре совещание мастеров. День был расписан по минутам.
У меня оставалось еще одно трудное дело выдворить из училища вечернее ПТУ, возглавляемое Крановым и вечернюю школу, которая относилась к системе народного образования. А народное образование возглавляла Мамонтова, член Бюро райкома партии. Мне пришлось воевать на нескольких направлениях одновременно. Если внутри коллектива проблема на 90 процентов была решена, то тут, с выдворением, все находилось на нуле.
И, тем не менее, дело закрутилось и не безуспешно. Краснов получил здание какогото учебного комбината, который разорился, и с превеликим удовольствием переехал.
Бутылку с тебя, нет, ящик коньяка, потому как ежели бы не я, не мои старания, не мой афторитет, этот вопрос, который ты затеял, не был бы решен. Я бы тут остался и ишшо тебя бы выжил.
Ты великий человек, я знаю. Давай, подождем. Как только я получу премию за последний квартал, ящик коньяка твой. Даю слово.
Тото же, гляди, не подкачай. У меня рычаги ишшо остались и связи тоже, сказал Краснов, и мы с ним распрощались.
С вечерней школой дело продвигалось труднее. Однажды Мамонтова сама явилась ко мне в училище.
Что ты, Александр Павлович, нос задираешь, а? Такое роскошное здание оккупировал и все ему мало. Как так?
Вечерники, а большинство из них взрослые люди, в том числе и строители на уроках, но больше в перерывах, тянут водочку, а я по утрам за ними хожу, пустые бутылки изпод водки собираю. Пощадите, Нина Алексеевна.
Нина Алексеевна, худая, некрасивая, но очень энергичная женщина, похлопала меня по плечу и сказала:
Ладно, сделаю для тебя. Я бы взяла тебя в школу, но там у меня одно бабье, заклюют, изнасилуют, раздерут на части. Семью потеряешь, а потом мне же тебя на бюро райкома разбирать и голосовать, чтоб тебя исключили из партии за моральное разложение.
4
В середине сентября преподаватель литературы подала заявление на расчет в связи с тем, что ее мужа посылают в загранкомандировку в Бангладеш. Я не мог ей отказать, да и не собирался этого делать, поскольку она была средненький преподаватель, с ленцой, с амбициями, несколько нервной, словом такой, которая выбрала не ту профессию в жизни. Но, свято место пусто не бывает, как говорится: прошло немногим более три дня, как в моем кабинете появилась некая Копылова Оксана. Статная, румяная, несколько полноватая, с открытым довольно миловидным лицом, она уселась в предложенное кресло и тут же, открыв сумочку, извлекла бутылку дорогого коньяка и положила передо мной на стол.
Что, так сразу начнем распивать, а потом раздевать друг друга и только потом знакомиться. Уберите это, пожалуйста, я хочу видеть ваши документы. К тому же к таким отношениям со своими сотрудниками я не привык, я непьющий, у меня проблемы с сердцем, кроме того, если я выпью рюмку, я начинаю дурно себя вести, мне кажется, что на меня все нападают и мне надо спасать свою жизнь, я начинаю искать нож или другой предмет. Вы хотите, чтобы я вас прирезал у себя в кабинете, ну, ради Ильича
Я знаю: вы нарочно напраслину на себя возводите.
Послушайте, Копылова! Так, кажись? Согласно паспортным данным. Если вы не уберете свой презент, я откажу вам в приеме на работу. Вы начнете плакать, но слезами горю не поможешь. Вы знаете такую пословицу?
Ну, хорошо, сдалась она и положила бутылку в сумку. Давайте уж рубите сплеча.
Вы давно закончили институт?
Пять лет тому.
Сколько лет проработали в школе?
Все пять.
Очень хорошо. Все мы гордимся нашими поэтами Пушкиным и Лермонтовым. Скажите, какая разница между ними? Чем отличается поэзия Лермонтова от поэзии Пушкина?
Ничем. И тот и другой писали стихи, поэмы, сказки и рассказы. Разницы нет и быть не может. Они разоблачали существующий режим, а это способствовало приближению марксистского учения о равенстве и братстве.
Гм, разве? В институте на это конечно не обратили внимания, но самито вы читали того и другого?
Признаться, нет. Только то, что по программе и то, знаете, как молодежь читает? Но всетаки я коечто знаю и если это экзамен, давайте уж заваливайте, ставьте неуд.
Я молчал: боялся, что переборщил.
Ну, задавайте вопросы, я готова.
Тогда хорошо. Считайте, что я ваш ученик, а вы мой преподаватель. Что особенного в поэзии Лермонтова, почему он так рано ушел из жизни практически добровольно, подставив свою грудь бездарному стихоплету Мартынову, который из зависти пустил ему пулю в сердце?
Ну, Лермонтов воевал с царем Николаем, не смог его победить, и только советская власть с ним разделалась, отомстила за смерть Лермонтова.
Как вы думаете, есть ли чегото общего у Лермонтова и Баха.
Баха? Что общего может быть у Лермонтова с евреем Бахом?
О Боже! Мария Ивановна, вы меня загоняете прямо в угол. Где вы учились?
В педагогическом институте имени Крупской, а что?
Где, в каком городе?
В Москве, где же еще!
Прогуливали?
Было. Лермонтова точно прогуляла, будь он неладный.
Я право, не знаю, что делать. С такими знаниями, как у вас нельзя появляться в классе, где вас ждут подростки шестнадцати лет. Курс литературы и русского языка не такой уж и большой, проштудируйте все заново, постарайтесь полюбить литературу и Лермонтова, гениального русского поэта, а я вот дарю вам билет в Большой зал консерватории, там послушаете музыку Баха, величайшего композитора всех времен и народов. Его произведения двести лет лежали в архивах, не востребованы. А мы встретимся с вами в следующем учебном году. Прощайте.
То, что я прогнал учительницу Копылову, виновата все та же учительница Красильщикова. Я тогда просто не знал и не мог знать, что придет такое время, когда в высших учебных заведения обучение студентов исчезнет вообще. Зачеты и экзамены по предметам никто сдавать не будет, а корочки, точнее диплом, получить станет проще пареной репы. Были бы деньги. Были умники, что готовились к экзамену в ванной: наполняешь ванную теплой водой, ложишься, в чем мать родила и раскрываешь учебник. Мозги от теплой воды тоже разогреваются у вбирают всю мудрость из раскрытого учебника, только и это было предано забвению, поскольку плату за сдачу зачета или экзамена, никто не отменял. Вы могли быть хоть семи пядей во лбу, а денежки надо было выкладывать согласно таксе.
В таком случае, зачем расходовать воду, говорили промеж себя студенты.
Во время зачетов и экзаменов студенты просто приносили деньги и сдавали их ответственному лицу. Ответственное лицо, пересчитав положенную сумму, требовало у экзаменуемого зачетку, заполняло ее красивым почерком и возвращало студенту. Но это было не все. Необходимо было заполнить ведомость, эту ведомость сдать в деканат, причем деканат часто располагался на квартире у какогонибудь профессора взяточника, симулянта, а само высшее учебное заведение в гараже.
Если кто хотел представить, что было бы с рабами Древнего Рима, когда бы им дали свободу, ему достаточно было бы погрузиться в науку на постсоветском пространстве. Как учил великий Ильич: мораль, честь, совесть и прочие моральные постулаты гроша ломаного не стоят, ибо это все буржуазные понятия, неприемлемое для пролетариата.