Здеся я, батька.
Ты сапоги с благородия содрал?
Ивашка Косой.
Пусть возвернет! Немедля!
Как скажешь, атаман, но только
Я сказал, немедля возвернуть! Хотиненко еще раз бухнул рукой по столу.
Через минуту Лабунский уже снова был в своих сапогах.
Не хочешь ли поступить в мой полк, благородие? У меня нужда в тех, кто дело сабельного боя знает. Кто в отряде-то? Мужики лапотники. Даром что казаками назвались. Чего разумеют? А научить некому. Я те жалование положу и царю представлю. Смекаешь? спросил Хотиненко.
Царю? Лабунский изобразил удивление.
А ты не знаешь? У нас теперя свой царь имеется. Не хужее чем у вас в Питенбурхе. Царь наш Иван Глинский и всея реки Ворскла. Ныне его ставка в Котылызе. Городок такой. Слышал ли?
Слыхал, атаман, про городок.
И в державе нашей помимо моего села Глинское ещё Опошня, Будище, Диканка, Рублевка. Казна у нас имеется. У царя червонных золотых царской чеканки с десять тыщ будет! Во как!
А у меня ветер в карманах, атаман. Чего не послужить, коли не поскупишься.
Ай, молодец, благородие! Ты парень не промах. Сразу видать. Выпьем еще по одной
***
Котылыза.
Ставка «царя».
Июль 1919 год.
В столице новоявленного царства городке Котылыза царь поселился недавно. Сказали ему, что негоже царю в деревне жительство иметь. Вот и перебрался он в помещичий дом в городе. Ныне его называли царским дворцом. Туда нагнали баб и молодых парней, дабы прислуживали государю, как «столицах положено».
Иван Гордиенко, царь Иван Глинский и всея правобережной Ворсклы, поругался с царицей Степанидой Павловной, которая закатила ему сцену ревности.
Венчанная я! орала она. Сам же говорил, что я царица! А ныне что? Другую нашел?
Гордиенко был по виду мужик мужиком. Густая борода, яркая рубаха, пиджак с перекинутой орденской генеральской кавалерской лентой, хорошо начищенные сапоги. Хозяйство его всегда было крепким. Своих работников он сытно кормил и не обижал. Потому они первыми и стали защищать его добро как свое собственное.
И поначалу его желание защитить крестьян от грабежей было делом благим. Но создав достаточно сильное вооруженное формирование, он загордился. Ведь к нему потянулись люди со всей округи, падали на колени, протягивали руки и молили «Защити!»
Коли я людей защитил и их имущество сберег, то стало быть, я благодетель мужицкий? Так отчего царем не стать? Я царь мужицкий!
Вечно пьяный поп из церкви в Опошне отец Афанасий, мнение мужицкого вожака поддержал и торжественно короновал его в своей церкви, использовав вместо короны свадебный венец.
Новый царь, которого мужики из местных деревень были готовы носить на руках, ибо он спасал их от грабежей и реквизиций, подумал, что старая его женка совсем ему ныне не походит. Упросил попа Афанасия развести его и женился на грамотной учительше Степаниде из той же Опошни.
Степанида быстро привыкла кататься с «царем» в повозке. Ей понравилось, что все величали её «государыня Степанида Павловна» и кланялись ей до земли.
И вот его атаман-полковник Хотиненко притащил новую женщину в военной гимнастерке. «Царю» понравилось, что она баронесса и дочь генерала.
Ты пойми, Степанида! внушал Иван Гордиенко своей «царице». Уразумей, на то ты и грамотная. Детишков учила. Я ныне не простой мужик! Я ныне царь! А царю какая жена надобна? Смекай! Царю надобно али баронессу али княгиню какую. А тут и баронесса. И иностранка. Для дела сие надобно, Степанида. Потому приняли МЫ решение с тобой развестись. Государственное дело! Вникай!
Не мила, стало быть, стала? в голос завыла Степанида.
Дак нежто такие царицы-то как ты бывают? Вот полюбовницей тебя и оставить можно. Баронесса то она худая больно. Кожа да кости. Только и шику что баронесса. А как баба то не сгодится вовсе. Так что при мне останешься!
Вот! Степанида сунула дулю «царю» под самый нос.
Царь с размаху стеганул жену плеткой по спине. Затем приказал начальнику царского конвоя Сидорке упрятать бывшую царицу в холодную.
Пусть посидит, пусть мозги проветрит!
***
Гордиенко приказал привести к себе пленную баронессу. Она оставалась в военной форме, только ремень и портупею у неё забрали, да шпоры с сапог свинтили. Мало ли что.
Садись, приказал Гордиенко. В ногах правды нет.
Баронесса села.
Не дело для бабы в армии служить. Чего тебе по степи на коне скакать? Для того мужиков в Расее достаточно.
Не дело для бабы в армии служить. Чего тебе по степи на коне скакать? Для того мужиков в Расее достаточно.
Баронесса ничего не ответила царю. Для неё наличие этого царства было какой-то жуткой комедией.
Знаешь, чего я задумал-то?
Она в ответ покачала головой.
Жениться хочу на тебе. Оно конечно, баба ты не видная. Волосы коротко остригла. Коса где твоя девичья? Ты ведь девка покеда? У девки коса должна быть. А то, что это за девка без волос? Хотя коли ты среди мужиков то сколь времени, то поди и не девка уже? Но, как мне сказали, ты баронесса.
Мой отец генерал барон фон Виллов. Следовательно, этой мой титул.
Чего сказала то?
Я баронесса. Раз мой отец был барон.
Вот! Гордиенко поднял руку. Вот что в тебе есть! А мне, по нонешнему моему положению, такая женка и надобна. Я царь и мне царица нужна.
Вы предлагаете мне выйти за вас замуж?
Готов сделать тебя царицей Глинской и всея правобережной Ворсклы, девка. А то дело немалое.
Я не имею желания выходить замуж, пока идет война.
Дак твоего желания, девка, и не спрашивает никто. Пора тебе бабой становиться. Не шишнадцать лет тебе, чай? Но! снова поднял руку Гордиенко. Как баба ты мне не пара совсем. Я к Степаниде привык. Там подержаться-то есть за что. А ты для важности токмо будешь. Ты, поди, всякие штуки придворные знаешь?
Вы о чем?
Ну как там цари в столицах делали. Чтобы стало свита была. Камергеры разные, да девки подле царя и царицы. Не помню, как они называются. Сидорка!
Вошел высокий молодой мужик, одетый в немецкий гусарский мундир с серебряным шнуром. В руках он держал форменную меховую шапку гусара с серебряным знаком «Адамова голова».
Начальник конвоя моего. Сидоркой кличут. Как ты там говорил мне про баб, что вокруг царицы?
Фрейлины? подсказала баронесса.
Вот они самые! Пшел вон, Сидорка!
«Гусар» вышел из горницы.
Вот ты знаешь, как фрелины эти живут? А то мне баб молодых нагнали и сказали путь будут они как фрелины.
Я никогда не была фрейлиной. И с придворными порядками совсем незнакома.
Как так? Ты сама сказала, что батюшка твой генерал и в столице служил?
Мой отец служил в гвардии и при дворе бывал, хоть и нечасто. Но я не мой отец. Я никогда не была в царском дворце.
И царя Николая не видела?
Видела издали.
А царицу его Олимпиаду?
Олимпиаду? Но жену Николая Второго звали не Олимпиада.
Царь снова позвал Сидорку.
Как ты сказал царицу-то звали?
Олимпиада. Тако всех цариц в Петрограде называли. То имя истинно царское. С древности сие повелось так цариц называть. Сказывали, что Олимпиада была царицей у фараонов.
Возможно, вы имеете в виду Клеопатру? спросила баронесса.
Сидорка задумался.
Стало царицу-то Клелопатией звали? спросил «царь».
Клеопатра это знаменитая Египетская царица. Но государыню императрицу звали Александра Федоровна. Не Клеопатра и не Олимпиада.
Сидорка! Вон поди! Знаток из тебя! А ты, голубка, мне все про царя расскажи. Мне это знать надобно. А то какой я царь, коли нет при мне двора царского. Нагнали тут баб да парней. Сидят по палатам семечки лускают, жрут и гадят. А чего делать не знают. Ну полы бабы помоют. Поди и в царском дворце фрелины эти полы намывали?
Насколько мне известно, фрейлины полы не мыли. Для этого в царском дворце были слуги.
Вона как? А фрелины то чего делали?
Мне точно неизвестны их обязанности. Я никогда не была фрейлиной императрицы.
Ин ладно! махнул рукой Гордиенко. Потом разберем. А тебе надлежит наряд себе подобрать. У нас здеся всякого бабьего барахла возом не вывезти. Бабы тебе все покажут
***
Штаб 1-го АК ВСЮР6.
Контрразведка.
Полковник Вольский выслушал доклад капитана Васильева.
По моим сведениям внедрение прошло успешно, господин полковник. Конный разъезд атамана Хотиненко захватил поручика Лабунского, там где мы и предполагали.
А точнее? Вы уверены, что его в степи эти казачки не зарубили, капитан?
С уверенностью говорить нельзя, господин полковник. У нас нет сведений о том, что происходит на территориях контролируемых атаманом Гордиенко.
Мне сказали в штабе, что нужно было покончить с этой бандой ударом одной из наших дивизий. Это мнение генерала Андрея Григорьевича Шкуро. Командир корпуса генерал Кутепов спросил моего мнения. Я доказал Кутепову, что мнение Шкуро ошибочно.