Глинский, твою мать, начал Власов, я тебя ищу, ищу По всему институту хожу. Думал, ты с Петровым в шахматы где-нибудь сидишь играешь, а ты девушек, оказывается, в темном углу зажимаешь. Нехорошо, парень, нехорошо.
Так вот, не обращая никакого внимания на Власова, продолжила Ирина, этот спирт меня надоумила купить моя напарница. Мы в Греции переводчицами работали, при олимпийском комитете в Афинах. Она и говорит мне, мол, Ирка, зачем всякое барахло покупать, давай лучше спиртом затаримся и сделаем на нём коэффициент десять. Представляете, мальчики, одна бутылка спирта, а в ней целый литр, стоит на наши деньги пятьдесят копеек!
Из одной бутылки спирта, подхватил разговор Власов, выходит пять бутылок водки. Это не коэффициент десять, тут он на минуту задумался, а коэффициент тридцать и даже больше.
И сколько, Ирин, у тебя этих ящиков спирта? тихо спросил Дима.
Я привезла двадцать ящиков в багаже и ещё один с собой. Значит, всего двадцать один. И в каждом шесть бутылок.
Больше ста двадцати бутылок? присвистнул Власов.
Где-то так.
Наступило неожиданное молчание. Каждый из присутствующих обдумывал сложившуюся ситуацию. Дима совершенно забыл, что он хотел попросить у Ирины взаймы. Он судорожно считал, сколько это будет бутылок водки, и никак не мог сосчитать.
Это сколько же водки получается? задал вопрос Власов.
Я не знаю, мальчики, сколько получается водки, но я хотела бы вас пригласить к себе в гости, чтобы вы оценили этот спирт. Заодно там и подсчитали бы, сколько это бутылок водки получается.
А где ты живешь? беспардонно спросил Власов.
В центре, на Донской улице.
Ну и когда можно к тебе в гости прийти? продолжал гнуть свою наглую линию Власов.
Да хоть сегодня.
Дима тоскливо подумал, что сегодня надо идти к Андрею и тут же вспомнил про двадцать пять рублей.
А давайте завтра, а то сегодня присутственный день, и пока доедешь, уже уезжать надо будет, тихо предложил он.
Ты поедешь к Ирине завтра, нагло наклонившись к Ирине и чуть ли не обнимая её за шею, выводил слова Власов, а мы с Ириной поедем к ней в гости сегодня.
Нет, Олег! Дима прав, отстраняя руку Власова, сказала Ирина, давайте, правда, завтра соберёмся Завтра будет больше времени.
Чтобы распробовать ваш спирт, съязвил Власов, и больше узнать о Греции.
Все вернулись в отдел и сели на свои рабочие места. Мысли Димы продолжали крутиться около двадцати пяти рублей, которые надо было занять «кровь из носа» (перевожу на современный язык обязательно). Дима подошел к Ногиной. Она мягко отказала, сославшись на то, что ей нужно ехать к мужу в больницу. Дима спросил денег взаймы у Орловой тот же результат. Наш герой начинал нервничать. Время было уже почти пять часов, а денег у него в размере двадцати пяти рублей ещё не было. «Если я сейчас денег не найду, то, видимо, Андрей во мне разочаруется, и мои отношения с ним разладятся. Жаль, этого я сейчас не хочу, так как именно сейчас что-то стало налаживаться», напряжённо думал напряженно Дима, растерянно смотря на «работающих» сотрудников отдела. Кто-то из них разговаривал по телефону, кто-то пил чай, кто-то обсуждал недавно прошедший в кинотеатрах столицы фильм. А некоторые сотрудницы просто откровенно раздевались и за двумя огромными шкафами, стоящими в углу отдела, мерили какие-то блузки и кофточки. Одним словом, нормальная рабочая ситуация. «Что же делать, что же делать? У кого же занять эти двадцать пять рублей? продолжал размышлять Дима. Можно, конечно, занять у матери. Мать всегда выручит, мать никогда не откажет, но к ней ехать в одну сторону час и обратно час. Тогда к Андрею я подъеду только к восьми часам».
Вдруг в отдел ворвался Леонид. Он не вошёл, а именно ворвался. Так, наверное, в семнадцатом году революционные матросы в Петрограде врывались в дома к буржуйской контре. Он, как всегда, был ярко одет. С красным лицом, с всклокоченными волосами, он отдаленно напоминал попугая с Антильских островов.
Здравствуйте, граждане! А что это вы тут делаете? с порога выпалил Леонид. Я, понимаете ли, мотаюсь по Москве с какими-то партийными товарищами из дружественной республики Конго, показываю им то Кремль, то Мавзолей с товарищем Лениным То Ленинские горы с университетом А вы меня не ждёте и не хотите угостить чаем. Я так устал от этих парней из Африки Они не только русский, это понятно, они и французский не знают, не говоря уже об английском или немецком. Страшные люди
Дождевая тут же кинулась ему наливать чай. Но не потому, что Лёня ей нравился, а потому, что она была воспитана в духе уважения к мужчине. Редкое качество в наше время! Лёнька же продолжал рассказывать, как он работал с делегацией Конго, и как он пытался с ними говорить на языке суахили; но и язык суахили им оказался неизвестен, и, как потом выяснилось, их старший, оказывается, знал итальянский язык, и это помогло ему, Леониду, выкрутиться из создавшейся ситуации, поскольку и Лёнька немного знал итальянский. Потом он начал рассказывать, что ему за работу с делегацией заплатили неплохие деньги. Возбужденный Леонид ещё не успел закончить историю о заработке, как перед ним появился Дима и мрачно сказал:
Переводчик, хорош байки травить! Дай лучше двадцать пять рублей взаймы, до получки.
Леонид замер на полуслове, а потом полез в карман и достал пачку денег. Он протянул Диме фиолетовую бумажку. Это был «четвертак» билет Государственного банка СССР достоинством в двадцать пять рублей.
Спасибо, Леонид, ты настоящий товарищ, хрипло выдавил из себя Дима.
Затем он вернулся на своё рабочее место, чтобы дописывать статью о бантустанах в ЮАР.
Может быть, ещё кому деньги нужны? нетвёрдым голосом спросил Леонид.
А мне можешь дать двадцать рублей? тихо спросила его Ольга Веселова, которая одна, без мужа, воспитывала ребенка.
Легко, ответил Лёнька и протянул ей деньги.
А слабо мне тоже дать двадцаточку до получки? спросил пьяница Лещёв.
На, бери, Лёнька протянул деньги и ему, однако, тут же взял со стола лист бумаги и начал всех, кому дал деньги, пофамильно записывать.
К нему тут же выстроилась очередь, состоящая чуть ли не из всех сотрудников отдела.
В шесть часов пятнадцать минут вечера Дима подъехал на трамвае к дому Андрея в Павловском переулке.
Не спешишь ты, старик, ко мне, не спешишь встретил Андрей Дмитрия. Чаю не выпьешь?
Дима неопределенно замотал головой.
Давай налью, чай отменный, цейлонский. Собран в Цейлоне, а расфасован в Англии.
Приятели пошли на кухню и начали молча пить чай. Дима думал: «Ну и зачем ты меня пригласил к шести часам? Сорвал с работы, а теперь сидишь и молчишь?».
Деньги принес? нарушил молчание Андрей.
Дима протянул ему билет Госбанка в двадцать пять рублей.
Хорошо, теперь через месяц платить надо, но ты не беспокойся, я тебе скажу, когда деньги надо приносить. А теперь, Дим, давай поговорим о том, о чём мы с тобой уже говорили. Ты выполнишь небольшое поручение. Прямо сейчас поедешь вот по этому адресу, и Андрей протянул Диме мятую бумажку, где был написан адрес: «Полярная улица, дом двенадцать» и номер квартиры. Тебя в квартире встретит дядя Витя очень здоровый и крепкий мужик. Ты у него возьмёшь большой бумажный пакет и привезёшь его на Кантемировскую. А завтра я к тебе заеду и заберу его. Вопросы есть?
А этот пакет тяжёлый? Если тяжёлый, то как с ним в метро ехать?
Очень просто. Берёшь такси и едешь. Ты что, Дим, первый день замужем что ли?
Дима был не «первый день замужем», но у него в кармане лежал только один рубль и сорок копеек, а от Полярной улицы (это район «Медведково») до Кантемировской за эти деньги на такси не доедешь.
Андрей, на такси, конечно, хорошо поехать, но у меня нет денег. Подбрось трёху, и я сразу поеду.
Что, денег совсем нет, что ли?
Деньги есть, но мало.
Сколько у тебя сейчас денег?
Один рубль сорок копеек.
Ладно, сейчас я тебе дам и с этими словами Андрей полез в боковой карман кожаной куртки, висевшей на спинке стула.
Он начал доставать деньги: одни, свернутые в пачку, другие, закрученные в рулон. Коричневые стольники, зелёные полтинники, фиолетовые двадцатипятирублёвки и красные десятки. Он их вывалил на стол, но среди этой горы денег пяти- и даже трёхрублевых бумажек не оказалось.
Старик, что-то не попадаются трояки Я даже и не знаю, что с тобой делать Что, правда, у тебя только один рубль?
Андрей! Это правда. Я все последние деньги тебе отдал.
Печально это
А скажи, завтра нельзя за этим пакетом съездить? тихо спросил Дима.
Завтра? Завтра можно Но лучше сегодня. Это очень важно для епархии, понимаешь?
Дима ничего не понимал, но если Андрей просил, то надо было ехать. Но как ехать, когда нет денег?
Может, Андрей, ты мне червонец дашь? А я тебе завтра, или когда ты за пакетом приедешь, верну сдачу