Екатерина Владимировна, Дмитрий Петрович включил всё свое обаяние, я бесконечно признателен вам за вашу доброту ко мне. Сорок процентов это замечательная скидка.
Дмитрий Петрович потихоньку уже начал подтрунивать над красивой дамой, которая, по всей видимости, являлась хозяйкой художественного салона. Конечно, он не собирался покупать картину, а она, скорее всего, не собиралась её продавать, очень хорошо представляя себе, какого уровня покупатель перед ней находится. Ей просто было скучно, и она решила разыграть маленький спектакль. И этот спектакль, как ей казалось, удался. Она молча подала Дмитрию Петровичу визитку, и когда он протянул за визиткой руку, внезапно посмотрела ему в глаза и сказала:
Наверное, я не дождусь вашего звонка, но впечатление от вас у меня сохранится надолго.
Краем глаза хозяйка салона заметила, что жена Дмитрия Петровича возвращается в зал.
Такое удивительное восприятие прекрасного встречается сейчас крайне редко.
Она сказала так потому, что ей захотелось продолжить спектакль и немного подурачить этого странного интеллигента. Про таких мужиков в народе говорят: «Больно умный».
Дусик, ты скоро освободишься? Я без тебя уже половину выставки обошла, а ты всё не можешь определиться с ценой, сказала супруга Дмитрия Петровича.
«Жена начала мне подыгрывать», заметил про себя Дмитрий Петрович. Он решил попрощаться с Екатериной Владимировной:
Хорошо, я непременно вам позвоню.
С этими словами Дмитрий Петрович, наконец-то, покинул зал, аккуратно пряча визитку в нагрудный карман. «Тётка, конечно, класс, непременно надо будет ей позвонить», крутилось у него в голове. Чтобы как-то отвлечься от этой мысли, ибо рядом находилась жена, он неожиданно сказал ей:
Дорогая, давай выпьем в буфете по чашечке кофе.
Они спустились вниз, отстояли небольшую очередь, и через короткий промежуток времени наслаждались бутербродами и «непротивным» кофе.
После этого перерыва они опять пошли бродить по залам. Народу стало меньше, и они уверенно обходили один зал за другим. В одном из залов Дмитрий Петрович залюбовался великолепной картиной художника Крачковского «Летний пейзаж с рекой». Опять ему назвали цену, и опять эта цена, как ему показалась, была сильно завышена. Настроение его начало портиться. Он отчётливо начинал понимать, что произведения искусства, которые были представлены на антикварном салоне, великолепны, но продавцы этих произведений ставят цены в расчете на дремучих лохов, видимо, надеясь «впендюрить» картину неискушенному покупателю по такой жуткой цене, чтобы он всю оставшуюся жизнь молился на своё приобретение.
Вот новый зал галерея «Три века». Опять хороший фарфор, опять великолепная бронза, и в углу огромная картина художника Рубо «Казачий офицер на тройке». Дмитрий Петрович уже не спрашивал цену: он хорошо себе представлял, что хозяева заломят слишком много.
Супруги походили еще с полчаса по залам антикварного салона. Здесь жена сказала:
Дорогой, давай уже пойдем с этой выставки, что-то ножки мои устали. Всё равно мы с тобой ничего здесь не купим. Так чего же попусту надрывать душу? Картины здесь великолепные, но и цены жуткие. Поехали домой, дорогой. Этот мир картин нам не по карману.
Дмитрий Петрович согласился с женой: «Хорошо она сказала, ходить здесь только душу надрывать». Они пошли к выходу, и уже перед самым спуском вниз по лестнице Дмитрий Петрович опять увидел Екатерину Владимировну. Она стояла при входе в свой зал красиво и грациозно, как и подобает хозяйке богатого магазина, внимательно рассматривая потенциальных покупателей, проходящих мимо. Она заметила Дмитрия Петровича, идущего с женой под ручку:
Ну как, Дмитрий Петрович, вы готовы купить Вельца с такой скидкой?
Дмитрий Петрович сразу покраснел и хотел даже нагрубить ей, но потом взял себя в руки и интеллигентно ответил:
Екатерина Владимировна, ваш Вельц очень хорош, но я всё же не готов его покупать по такой цене, даже с учетом фантастической скидки, которую вы мне предложили.
И Дмитрий Петрович приложил руку к своей голове, показывая свое почтение и одновременно заканчивая разговор. Они с женой пытались пройти мимо Екатерины Владимировны, когда она пылко схватила руку Дмитрия Петровича:
Может, вы хотите взглянуть на великолепные вещи в другом зале?
Дмитрий Петрович взглянул на жену и не увидел в её лице знака недовольства. Он ответил:
Может, вы хотите взглянуть на великолепные вещи в другом зале?
Дмитрий Петрович взглянул на жену и не увидел в её лице знака недовольства. Он ответил:
Да, можно взглянуть
Все трое прошли в другую часть здания, где в конце коридора Екатерина Владимировна ключом открыла небольшую комнату, которая вся была заставлена картинами, бронзой и медью. Чего здесь только не было: и картины в рамах, и картины без рам, картины на холсте, и картины, написанные на картоне Этюды и рисунки, акварели и гравюры, бронзовые мальчики в пыли, бронзовые пастушки, тоже в пыли, пузатые медные самовары, и даже медный шлем водолаза. Все это висело, лежало и стояло в углах, у стен и даже на подоконнике.
Поначалу Дмитрий Петрович пожалел, что пришел сюда. Он слишком тонко чувствовал и высоко ценил произведения искусств, но в таком виде Эта комната напоминала скорее склад, чем выставочный зал. Она покоробила его эстетические чувства. Екатерина Владимировна в его глазах моментально превратилась в старую бабку с дурной наследственностью. И он, не говоря ни слова, развернулся, подхватил жену под руку и пошёл на выход. Однако покидая этот склад, почти что в дверях, он увидел пыльную икону, которая стояла, прислоненная к стене. Перед ней он замер. Его сердце бешено забилось в груди. Рукой он начал стирать пыль с лика Христа, изображённого на этой иконе.
Ни Екатерина Владимировна, ни жена нашего героя ничего не понимали. Они молча смотрели на Дмитрия Петровича, который почти упал перед иконой на колени и гладил, гладил лицо Спасителя. Прошло пять, десять минут Дмитрий Петрович уже стер всю пыль и теперь со слезами на глазах рассматривал заднюю часть иконы, трогая своими тонкими пальцами все трещинки и изъяны. Ещё он что-то шептал Женщины прислушались:
Неужели это ты Неужели это ты Не думал я, что мы с тобой опять встретимся Не думал
Женщинам казалось, что Дмитрий Петрович сошел с ума.
Это была храмовая икона семнадцатого века «Спас в силах». Дмитрий Петрович обнял икону и прислонил её к своей груди. Мысль и душа его улетели в середину семидесятых годов прошлого века.
* * *
И вот он, вихрастый и крепкий парень, с красивой загорелой девушкой стоят на платформе вокзала города Адлер. Жарким летним вечером садятся они в вагон фирменного поезда АдлерМосква. Пассажиров очень много. В связи с приближающимся первым сентября все одновременно решили покинуть жаркий Кавказ, причём, как и полагается, с детьми, с кошечками и с собачками. Толпа была разогрета не только жарой, но и отсутствием билетов. Она кинулась штурмовать поезд. Димка с подругой, как опытный боец, уже не раз попадавший в такие ситуации, и знающий что при таких посадках на одно место могут быть «двойники», особо не церемонясь с рядом стоящими тётками, первый нахально влез в вагон, таща за собой подругу с её огромной спортивной сумкой.
Куда прёшь, нахал? кричала толстая тетка, держа на руках противную, облезлую кошку с дикими глазами.
Тихо, тихо мамаша, успокаивал её Дима, а сам уже просачивался в вагон мимо тетки и мимо проводницы.
Он быстро нашел своё место и место своей подруги и тут же разложил вещи по всему купе.
Дим, что с тобой? Ты что, перегрелся что ли, зачем такая спешка? вопрошала нашего героя шикарная подруга.
Сейчас поймешь, ответил Дима.
Вагон быстро заполнялся, и через десять минут свободных мест почти уже не было, а пассажиры всё прибывали и прибывали. То в одном месте вагона, то в другом вспыхивали яростные споры:
Это место мое!
Нет, мое!
А покажите билет?
Пожалуйста.
Но ваше место двадцать третье, а вы где сидите? Это же место двадцать пятое, а на него у меня билет. Освободите его, пожалуйста.
Нет, не освобожу.
Проводник! Проводник!
И проводник кидался к спорящим, как пожарная команда. В купе кроме Димы и его подруги расположилась престарелая семейная пара. Он крепкий старик лет шестидесяти и она тонкая старушечка неопределенного возраста. Дима сидел на своем месте очень сосредоточенно и напряжённо.
Долго ты будешь?.. спросила его подруга.
Тсс, прислонил Дима к её губам свой палец.
И тут же в купе влетел огромный, потный детина с двумя чемоданами, а за ним нервная женщина, держащая за руку девочку лет десяти.
Так, мрачно начал детина, кто-то в купе лишний.
Все напряглись и уставились на него, кроме Димы. Он нарочно стал смотреть в окно, всем своим видом показывая, что его эта ситуация не волнует.