Коньяк
Тот 1985 год сложился крайне тяжелым и напряженным: сперва ранней весной умерла мать моего друга Игоря Вера Николаевна старший и мудрый наставник и душевный друг нашей компании. Эта утрата была первой в долгой череде других. Не прошло и двух недель, как новая трагедия: разбился на автомобиле еще один мой хороший друг, а следом за ним пришлось хоронить его мать Александру Сергеевну А потом пришла телеграмма из Волгограда: умер мой родной дядька дядя Коля. Пришлось срочно лететь на Волгу и там испить эту чашу горечи утраты замечательного человека боевого полковника, полного кавалера орденов Славы. Только вернулся с одних похорон, попал на другие: на этот раз скоропостижно скончался сосед Виктор Васильевич здоровяк, добряк, юморист и добропорядочнейший человек. Вот так-то жизнь распоряжается нами!.. Но, как выяснилось, это было не все. Не прошло и месяца, как соседи передали телеграмму: тяжело заболела моя мама обширный инфаркт И опять я в пути, теперь уже на восток В живых я ее не застал, и от этого было очень горько и муторно на душе.
Вот в конце августа, после возвращения из Владивостока, и стало у меня пошаливать сердце То сдавит, то сожмет, то как-то подозрительно защемит и долго-долго не отпускает, а тает с каким-то сладковатым привкусом.
Кое-как отработал месяц и в конце сентября отправился по врачам обследоваться и, если надо, подлечиться, так как силы были на исходе.
Лежал я на обследовании в кардиологическом отделении знаменитой клиники. Условия были замечательными. Большая палата на двоих с телевизором, холодильником и даже письменным столом. Отношение медперсонала было на удивление предупредительным и доброжелательным. Нас поили настоями из трав, методично исследовали все органы. Занимались мы лечебной гимнастикой, аутотренингом. И вообще создавали благоприятную обстановку для нашего здоровья, для нашего настроения. Клиника была расположена в живописном лесном пригороде, поэтому мы часто выходили за ограду и гуляли по осеннему лесу. Стояла золотая осень.
Пролетела пара недель. Я окреп, отоспался, перезнакомился со всем лежащим и обслуживающим населением клиники. Часто по вечерам мы собирались на четвертом этаже в конференц-зале у пианино и пели романсы и разные песни. Музыка не только лечит, но и сближает, способствует взаимопониманию и взаимоуважению. Поэтому, видимо, люди, знающие слова и исполняющие песни, пользуются всегда такой популярностью в любой компании.
В середине октября как-то само собой получилось выпало мне отметить свой день рождения. Немного с лечащими докторами, понемногу со средним медперсоналом, по чуть-чуть с коллегами и соседями по палатам. Ну а потом поехал домой, где собрались родные и друзья Особенностью того времени было то, что по молодости нет, хотя уже было сорок я полагал, что самый достойный напиток это коньяк. А другие жидкости не рассматривались даже как альтернативные. Поэтому насытился в тот день коньяком до предела.
Утром следующего дня я уже был в клинике, и все пошло своим чередом Опять фиточай, опять процедуры и обследования, одно из которых называлось каким-то сканированием.
Прошло еще несколько дней Вдруг стук в дверь палаты. Мы с приятелем, соседом по палате, хором кричим: «Войдите!»
Заходит мужчина лет пятидесяти пяти в белом халате, белом колпаке и говорит:
Я могу видеть Анатольева?
Вот он я, слушаю вас, отвечаю я.
Меня зовут Геннадий Григорьевич Соболев. Я заведую отделением диагностики. Мне необходимо поговорить с вами тет-а-тет, произнес медицинский работник.
.. Хотя холл был большой и стояло много диванов и кресел, но моему новому собеседнику не нравилось, что везде хотя бы по одному человеку, но кто-то был рядом. Мы спустились этажом ниже, в другое отделение, и там удобно разместились в уголке, подальше от посторонних глаз и ушей.
Так я слушаю вас, Геннадий Григорьевич, еще раз выразил я желание узнать, что же привело этого солидного доктора к желанию побеседовать со мной наедине.
Нет-нет, это я вас слушаю. Скажите, как вы себя чувствуете? Что-нибудь тревожит вас или нет? На что жалуетесь?
Да нет, спасибо, все в порядке. Жив-здоров. Было немного с сердцем плоховато, но сейчас уже отошло.
Э нет. Вы мне правду, правду говорите. Как, к примеру, печень, почки, селезенка? А? Неужели никаких нет нареканий? изумился он.
Да нет, все в порядке спасибо зарядке! сказал я.
Да нет, все в порядке спасибо зарядке! сказал я.
Конечно, по вашему внешнему виду я тоже бы дал заключение, что вы здоровы Мой собеседник задумался и замолчал на некоторое время. Понимаете, я больше тридцати лет работаю в этой сфере, и ошибки здесь практически исключены.
Так что же такое случилось? уже с большей заинтересованностью спросил я.
Ой нет, подождите. Еще один вопрос вам задам, а потом все расскажу: вы курите?
Нет, не курю, честно ответил я.
Может, какой наркотик употребляете?
Да господь с вами, еще чего! Что же все-таки такое случилось?! чуть не закричал я.
Ой, тише, тише. Сейчас я вам все расскажу. Понимаете, вы на прошлой неделе прошли сканирование печени, и оказалось, что у вас ее совсем нет.
Вот те раз, куда же она подевалась? Вроде никогда не болела.
Вот я и сам мучаюсь в догадках, что же такое с вами произошло? как-то отрешенно прошептал доктор.
А ошибки быть не может? Ну, кто-то там что-то перепутал бросил я тень сомнения на результаты обследования.
Нет, все проверено, все точно. Это ваша диаграмма. И он развернул свернутую трубочкой широкую ленту с синими и красными крестиками. Вот, видите, от вашей печени остались одни лишь контуры, только оболочка, грустно изрек врач.
Да, вижу, но кровь-то у меня в порядке и цвет лица не синюшный, парировал я в тон Геннадию Григорьевичу.
Вот это-то меня и удивляет больше всего. По нашему заключению, вы уже не жилец. А на поверку вроде еще молодец! непроизвольно зарифмовал свой ответ доктор.
Может, ошибка какая-нибудь вышла? опять попытался я засомневаться в результатах обследования.
Нет, что вы! Не вы же один обследуетесь, мрачнея и как-то вбирая голову в плечи, произнес Геннадий Григорьевич.
Ну и дела! выдохнул я.
Да, уж и не знаю, что мне делать с вашими результатами Вот вспомните, накануне этого сканирования вы какие-нибудь сильно действующие лекарства не принимали? А грибы не ели? вопрошал меня с надеждой врач.
Нет-нет, грибов я точно не ел, ответил я.
А вот вы помните, что вы вообще-то ели, пили в этот день четыре дня назад, накануне обследования?
Конечно помню! У меня был день рождения. Мы пили коньяк, закусывали шоколадом, колбасой, сыром и разными фруктами, подробно описал я меню моего дня рождения.
Ну и много вы выпили? приободрившись, спросил Геннадий Григорьевич.
Да как вам сказать Немало! Наверное, грамм пятьсот-семьсот, а может быть, и больше. Я ведь не мерил и не считал И я описал все застолья того памятного дня.
Ну вот, теперь-то я все понял! Как же я сразу-то не догадался! Конечно, это ж только коньяк и мог дать такую реакцию. Ну балда я, балда! Не мог додуматься сразу Вот теперь все встало на свои места! А я-то мучился, не знал, что и сказать вам. Вот-вот! Правильно! долго причитал доктор Соболев, сопоставляя все факты и весь жизненный опыт, что-то соображая и анализируя. Ну вы-то, дорогой друг, зачем же эту гадость пьете? обратился ко мне врач.
Так день рождения же! Надо ж было отметить! оправдывался я. Уж так у нас заведено отмечать.
Да я не про то. Надо так надо, отмечайте! Только зачем эту гадость-то пить?
Так что ж вы предлагаете? Молоком или кефиром, что ли, отмечать? наступательным тоном произнес я.
Ой, вы опять меня не поняли! Я же коньяк имею в виду. Лучше три бутылки водки выпить, чем одну коньяка, вот о чем я хотел сказать.
Я учту ваше пожелание, спасибо! с улыбкой отреагировал я на его поучение.
Понимаете, в этом вами любимом дерьмовом коньяке столько сивушной гадости, что всегда печень работает на пределе и может в один прекрасный день просто не выдержать и развалиться. Это-то, надеюсь, вы понимаете?
Конечно, конечно! Теперь я вас понял, Геннадий Григорьевич, с нескрываемой улыбкой вымолвил я.
Вы зря иронизируете! Говорю вам вполне серьезно. Я на своем веку столько повидал разрушенных человеческих органов Я вас просто заклинаю, никогда не пейте эту сивушную гадость! с пафосом закончил беседу заведующий отделением.
Мы расстались Но с той поры я уже много лет не пью коньяк, а при случае особо любящим этот крепкий напиток рассказываю эту поучительную историю. И многие меня понимают так же хорошо, как я когда-то понял доктора Соболева.
Озарение
Тимофеич крепкий еще мужик, высокий, чуть сгорбленный, всегда веселый и на вид даже независимый имел одну, пожалуй единственную, слабость любил, как и все на Руси, выпить. Не то чтобы много и в запой, а так, понемногу, для согрева крови, для успокоения, для душевного равновесия и разговора. Причины на это находились нечасто: редкие праздники, иногда зять заглядывал на огонек, ну и, естественно, пенсия. Уж с пенсии-то аккурат полагалось взять бутылочку и пригубить «по махонькой», порадовать душу.