Альманах «Российский колокол» 2 2021 - Альманах 3 стр.

Око электронного вампира
Всех затягивает, словно омут!
Нет, я из другого мира,
И привыкла жить я по-другому.
Да, у нас все простенько бывало,
Но за каждый шаг мы не платили.
Помню, на машинке я стучала,
И в мозолях пальцы мои были.
С критикой правдивые статьи
Часто были резаны цензурой.
Только, кроме совести, судьи
Не было над вольною натурой.
А сейчас дарованная гласность!
Умные машины появились
Только есть реальная опасность:
Как бы думать мы не разучились
С интернетом, безусловно, круто:
В нем вся информация бери!
С книгой мало быстренькой минуты 
С ней сидеть ты будешь до зари!
Но в твоем живом воображении 
Лица и картины целый мир,
И полет мечты, и увлечение:
Свою книжку зачитать «до дыр»!
Школа развивала в нас пытливость,
Двигала растущие умы
И учила нас трудолюбиво,
Чтобы к поиску стремились мы!
И в мышлении искали мы свободу:
Независимая мысль спасала там,
Где идеология народу
Лозунгами била по умам:
Был диктат! Но были мы свободны
В глубине души и средь друзей
В наше время не считалось модным
Распахнуть себя планете всей
Ныне рыночный разгул барьеры сбиты.
Кто хитер в деньгах тот промышляет
Только к истине пути забыты,
И внутри нас что-то поджимает
Это духа ущемленного томление:
Он бездумно брошен в пустоту
Без него нет жизни только тление,
И поэтому я вижу жизнь не ту!
В ней конфликты, склоки, отчуждение,
Мало дружелюбия, тепла 
Только электронное гудение:
В гаджетах все личные дела!
Эти хитроумные ловушки
Цепко захватили мир души:
В них мы тупо свои чувства сушим,
Через них судьбу свою вершим!
Для того вампирски светит Око 
Манит в электронный балаган,
Чтобы, словно зомби,  плоско! 
Мы смотрели в наркотический экран!
Рабски в паутину технологий
Влипли люди и не жди добра:
Где машинный интеллект там дух убогий,
А людей учтут по номерам!
Нет, я родом из другой эпохи 
В ней высоких мыслей был полет!
Если от нее остались крохи 
Что-то лучшее из зернышек взойдет

Опять шалишь, судьбой моей играя,
и я, от бед опомнившись едва,
в пяти шагах от ада ли, от рая
тебе шепчу недобрые слова.
А как могла манить меня к окну ты,
могла пленить снежинкою любой!
Судьбы моей счастливые минуты
в ту пору мне подарены тобой.
Уже не счесть проказ твоих дорожных,
то здесь, то там шоферы бьют в набат!
И мысль моя от знаков их тревожных
несет меня на много лет назад.
Готов опять, готов к твоим угрозам
за тот узор с оконного стекла,
за ту весну, пропахшую морозом,
что так тогда в душе моей цвела.
Зима-зима, шалунья ледяная,
не обессудь, суровая, молю!
В пути твой снег и вьюгу проклиная,
не разлюбил, люблю тебя, люблю!

Встретил девушку в Тюмени,
что милей на свете нет.
Синеглазая пельмени
подавала на обед.

Без нее теперь страдаю,
на уме тот светлый день,
и в мечтах я к ней летаю
из Челябинска в Тюмень.

Птицы певчие запели,
в край весна идет, звеня.
Только песни и капели
стали мукой для меня.

Все брожу, где был и не был,
всюду цвет любимых глаз 
в Синегорье, в синем небе,
в синеве реки Миасс.

Знаю, будет все иначе,
верю я, что город мой
станет сказкою богаче
не весною, так зимой.

Подарю его невесте,
попрошу женой мне стать,
чтоб пельмени стряпать вместе
и по Кировке гулять.

Опять шалишь, судьбой моей играя,
и я, от бед опомнившись едва,
в пяти шагах от ада ли, от рая
тебе шепчу недобрые слова.
А как могла манить меня к окну ты,
могла пленить снежинкою любой!
Судьбы моей счастливые минуты
в ту пору мне подарены тобой.
Уже не счесть проказ твоих дорожных,
то здесь, то там шоферы бьют в набат!
И мысль моя от знаков их тревожных
несет меня на много лет назад.
Готов опять, готов к твоим угрозам
за тот узор с оконного стекла,
за ту весну, пропахшую морозом,
что так тогда в душе моей цвела.
Зима-зима, шалунья ледяная,
не обессудь, суровая, молю!
В пути твой снег и вьюгу проклиная,
не разлюбил, люблю тебя, люблю!

Встретил девушку в Тюмени,
что милей на свете нет.
Синеглазая пельмени
подавала на обед.

Без нее теперь страдаю,
на уме тот светлый день,
и в мечтах я к ней летаю
из Челябинска в Тюмень.

Птицы певчие запели,
в край весна идет, звеня.
Только песни и капели
стали мукой для меня.

Все брожу, где был и не был,
всюду цвет любимых глаз 
в Синегорье, в синем небе,
в синеве реки Миасс.

Знаю, будет все иначе,
верю я, что город мой
станет сказкою богаче
не весною, так зимой.

Подарю его невесте,
попрошу женой мне стать,
чтоб пельмени стряпать вместе
и по Кировке гулять.

Не забыть былых мгновений,
не унять в душе огня!
Хмурым вечер был осенний,
стал светлей любого дня.
Всё как в омуте, тону я
в глубине зеленых глаз
и горю от поцелуя,
как тогда, в тот первый раз.

Ты со мной всегда и всюду.
Как же мне с тобой тепло!
И не зря на свадьбе люди
говорили: «Повезло!»
Ты с годами краше стала,
а любовь моя сильней.
И прости меня, что мало
говорил тебе о ней.

Припев:
Нина-Ниночка!
На плечах косыночка.
Льется, льется, вдаль маня,
песня звонкая твоя.
Позади у нас года,
а ты все так же молода,
ненаглядная моя,
половиночка.

Прошепчу на исходе разлуки:
«Добрый вечер, Челябинск родной»,
и проспекты опять, словно руки,
ты откроешь для встречи со мной.
Потеснятся Кременкуль и Градский,
и мотор отзовется сильней,
и усталый твой мост Ленинградский
мне подарит гирлянды огней.

Сколько раз, удалившись до моря,
мчался в мыслях вечерних назад,
видел в море огни Синегорья,
а на суше твой милый «Арбат».
Слышал звуки фокстрота и вальса
с той косы, что сберег ты для нас,
где когда-то в любви признавался
под луною, глядевшей в Миасс.

Припев:
Позади ураганы и хляби,
их непросто вслепую пройти,
днем и ночью твой голос, Челябинск,
помогал мне не сбиться с пути.

И к тебе возвращаясь до срока
с каждой точки, как в добром кино,
в мириадах твоих светлых окон
нахожу я окошко одно.
За которым и боль, и отрада
та, что мне больше жизни нужна.
За кабиной пора листопада,
а на сердце, на сердце весна.

Ликуем мы, и Крым ликует с нами!
Решен вопрос, хоть был он так не прост.
И в полный рост вознесся над волнами
венцом усилий Крымский чудо-мост.

Припев:
Только смелым все это под силу,
Не бывало такого нигде;
Показала родная Россия,
Как своих не бросают в беде.

Мы знали то, что истина за нами!
Как славно мост вписался в синеву!
Он жил в мечтах, являлся к нам со снами,
теперь связал нас с Крымом наяву.

Мы верили он будет снова с нами
на том пути неистово крутом!
Взошло зарей над ним России знамя,
вселив надежду в каждый крымский дом.