Я пробормотала:
Видимо, не такой умный твой интернет.
А Лодин проговорил быстро:
Наш мир раньше называли тонкими планами. Но после того, как к власти пришли верховные маги и объединили Верхний, Средний и Нижний мир, его переименовали в Трехмирье. Жители все равно время от времени перемещаются между ними. Говорят, это предрекает слияние. Но это лишь слухи.
И Фарбус его опасается, предположила я.
Лодин поморщился.
Фарбус опасается всего, что хоть не много меняет привычный ход вещей, произнес он.
Да, но слияние все же не каждый день происходит. Жителей станет трудно контролировать. Могут начаться беспорядки.
А как называется то, что происходит в Звенящей Долине? усмехнувшись спросил Лодин. Разве порядок, когда огнекрылые за один налет целый город сжигают?
Я уперла кулаки в бока и ответила с вызовом:
Именно из-за этого я здесь. Ради Долины.
Пока мы обсуждали Трехмирье, подмирец переводил тревожный взгляд с меня на Лодина и обратно. Потом стал тыкать пальцами в дощечку с буквами, напряженно всматриваясь в прямоугольник. Спустя пару минут отклонился и сунул пальцы под столешницу. Когда вынул, в ладони оказалась прямоугольная пластинка, какие в большом количестве видели на улице.
Он поводил по ней пальцами и прижал к щеке, потом неожиданно заговорил.
Это я. Да. Привет. Слушай, приезжай Нет, тот телефон сгорел Не важно Тут такое дело Нет, по телефону не могу. Нет, не пожалеешь. Просто приезжай. Один не разберусь.
Я с удивлением наблюдала, как он снова провел пальцем по пластинке. Потом убрал в карман и поднял на нас с Лодином взгляд.
В общем так, проговорил он. Если хотя бы половина из того, что вы сказали, правда, это настоящее открытие. Когда люди узнают
Ни к воем случае! выдохнул Лодин так сильно, что шторка на двери колыхнулась. О нас никто не должен знать. Фарбус, хоть и архаичен, но в этом прав.
Фил задумчиво промычал, глядя куда-то в сторону. Потом поднялся и вышел в соседнюю комнату. Когда вернулся, в руках была бутыль и три прозрачных стакана. Он поставил это все на стол, быстро разлил жидкость и кивнул нам, чтоб угощались.
Помня резкий запах, я поморщилась и покачала головой. Зато Лодин цапнул стакан и поднес к носу. Пару секунд шумно нюхал, как охотничья собака, потом сделал осторожный глоток.
Глаза ветра выпучились, он задышал, словно хлебнул огня, и стал махать ладонью у рта. Лишь спустя несколько мгновений смог успокоиться.
Он поставил стакан и проговорил, все еще тараща глаза:
Что это за снадобье?
Фил тоже отхлебнул. Но, в отличии от Лодина, лишь коротко покривился, но так, будто это доставляет удовольствие.
Крепкое? спросил он участливо. Знаю. Но это лучшее, что есть в ближнем магазине. Ишь ты, Трехмирье
Я поблагодарила богов за то, что дали мне ума не пробовать этой дряни, потом спросила подмирца:
С кем ты разговаривал?
Фил непонимающе посмотрел на меня, я указала на карман, куда спрятал пластинку.
А, по телефону, выдохнул он. С одним другом. Скоро приедет.
Мы же просили никому не говорить, грозно произнес Лодин, становясь еще мрачнее.
Фил кивнул и сказал:
Просили. Но это мой очень хороший друг. С правильной логикой и полезными связями. Как раз изучает всякую мистическую чешую и древние легенды. Я больше по технике, а вот он Думаю, с ним будет, о чем поговорить. Опять же, если в вашем рассказе хоть слово правды
Мы сказали правду! произнесла я резко, чувствуя, как помимо воли внутри начинает закипать лава.
Фил вскинул ладони, как бы закрываясь.
Ладно-ладно. Приедет, разберется. А пока не знаю. Чаю попейте. Чай вы пьете?
Пьем, согласилась я.
Мы вышли обратно в комнату. Лодин переместился к окну и опустился на старый диван с огромной дырой в середине. Из нее торчит что-то вроде овечьей шерсти, но не разлетается.
Окно завешено занавеской, которую давно не стирали и из белой она приобрела желтовато-серый цвет. Поэтому в комнате полумрак, как в монашеской келье.
Я села на табуретку, а Фил стал хозяйничать на кухне, которую смогла распознать только по кастрюлям. Через пару минут он поднес нам по чашке с ароматным чаем.
Едва поднесла к губам, как раздался грохот, словно само небо раскололось на части. Следом послышался нарастающий шум, забарабанило по подоконнику, а воздух даже в доме наполнился влагой.
Фил проговорил:
Гроза. Обещали как-раз во второй половине дня.
Ваши маги тоже делают погоду? спросила я обрадованно.
Подмирец хмыкнул.
Не то, чтобы маги, ответил он, покачивая головой. И не то, чтобы делают. Но метеостанции более-менее работают.
Когда собралась спросить, что такое метеостанции, в дверь постучали.
Я вздрогнула, а Лодин напрягся, готовый в любую секунду сорваться и защищать меня. Зато Фил, спокойный, как сытый удав, прошагал через комнату и распахнул дверь.
На пороге застыл белокурый юноша с такими голубыми глазами, каких за всю жизнь не встречала. Ростом почти как первый подмирец, но чуть шире в плечах. Видно, что упражняется то ли с мечом, то ли еще с чем-то. Волосы по плечи, будто собирается в ученики к магу, но с таким телом ему самое место в королевском войске. Одет в штаны, потертые на коленях, и одеяние, которое в лавке называлось «футболка».
С него течет, будто на голову вылили ушат воды, футболка на плечах и животе вымокла, прорисовав четыре кубика пресса.
В груди застучало, словно сердце пустилось в пляс и собирается получить главный приз на празднике Весны. Не в силах оторваться от подмирца, я скользила по нему взглядом, словно прежде не видела мужчин. Образ пастушьего сына окончательно стерся из памяти, даже харизматичный Лодин показался недостаточно идеальным.
Видимо, я очень долго пялилась на незнакомца потому, что Лодин стал громко покашливать и пыхтеть. Пришлось отвести взгляд и сделать вид, что смотрела не на юношу, а вон на то дерево в защитке.
Фил быстро пропустил его внутрь, приговаривая:
Давай быстрее. Там поливает, как из брандспойта. Ты прям метеор. Греться будешь?
Я же не пью, ответил юноша глубоким голосом, и мне показалось, это самый красивый мужской голос в мире. Тут мимо проезжал.
Фил усмехнулся.
Давно? спросил он. А то помню, как в институте
Это было давно, резко сказал юноша и поднял на меня голубые льдинки глаз.
Внутри словно вспыхнуло пересохшее дерево, жар разлился по всему телу, заполняя каждый сантиметр. Я смущенно отвела взгляд, пытаясь сообразить, что вызвало такой трепет его накаченный пресс или необычные глаза. В этот же момент метка Ферала на шее запекла сильнее обычного.
Я потерла ее, а Лодин хмыкнул, откинувшись на спинку дивана. Взгляд стал хитрым, глаза прищурились, будто готовится сказать что-то едкое, швырнуть помидором и тут же упорхнуть с потоком воздуха.
Я едва заметно покачала головой, ветер почему-то расплылся в улыбке, но промолчал.
Тем временем, юноша прошел на середину комнаты, взъерошив мокрые волосы. Фил откуда-то достал полотенце и швырнул ему, тот поймал и отер лицо. Потом перекинул через плечо и опустился на табуретку.
Его взгляд встретился с моим, по венам снова потек огонь, пришлось опять отвернуться, а Фил проговорил:
Люто поливает. Давно такой грозы не было.
Юноша шмыгнул носом, но даже это не развеяло ореола очарования, он сказал:
От машины до двери три секунды. И смотри до нитки. Вещай, зачем вытащил. Я заказал новую кровать, с ортопедическим матрацем. Новейшее поколение. Не хочу пропустить доставку.
Ну, не до нитки, отозвался Фил. Так подмок. Но оно того стоит. Забудь про матрац. Полюбуйся.
Он кивнул на меня и Лодина, который сидит в развязной позе и скользит по пришедшему изучающим взглядом. На него незнакомец лишь косо взглянул, зато меня принялся разглядывать.
Внутри снова прокатилась волна жара, словно стою перед проповедником на воскресной службе и должна петь, но слов не помню.
Не понимая, как себя вести, я отодвинулась вместе со стулом, украдкой поглядывая на подмирца. Тот все еще изучает меня. Лицо кривится то так, то эдак, будто ему пытаются всучить тощую корову на базаре. Спустя минуту проговорил:
Эм Платье на ней дырявое. Хотя сама вроде ничего. И чего?
Меня будто окатили ледяной водой потому, что прежде слышала только восторженные вздохи в след. А деревенские парни толпами приходили, чтобы поглазеть на меня, разгуливающую по двору в одном исподнем.
Пока я растерянно хлопала ресницами, Фил раздраженно зарычал, будто пришедший должен был понять все с порога.
Потом повернулся ко мне и сказал:
Это Стас, но мы зовем его Клаус. Он немного невыносимый, но голова на месте. И очень уважаемый человек в научных кругах. Расскажите ему то, что и мне.
Я с опаской покосилась на Лодина. У того лицо недовольное, но вроде не против, чтобы говорила, поскольку деваться некуда.