14.
Геометрический вальс крыш и открытых окон. В каждом праздник, в каждом игра, исход которой смерть. А нагретый до обморока голубой топаз неба дожидается, кто рухнет в него первым. Набраться бы наглости, да протянуть взятку Господу. Но, нет! Там всё расписано: кто, когда и за что. Да и странно говорить такое, когда сам в очереди. Казалось бы: сдайся! А ведь так хочется жить; размазать время, как последнюю горошину масла, выпить благоухающих трав и обмануть смерть, что заглядывает в окна, ухмыляясь играм людей. Но нечего с ней спорить. Пора её полюбить. Она лучший советчик, ведь какой-то шаг человека обязательно станет последним.
15.
Полночь. Мерцание тысяч огней окна маяки для сбившихся с пути пьяниц и блудниц. Обнажённый ветер предвестник осени; времени матовых звёзд и проблесков надежды. Полудрёма звонких ярмарочных каруселей; последние гимны веселью срываются в небо, где задыхаются. И растянутые над аллеями невротические гирлянды, и фонтаны, дно которых усеяно медяками, и бархатные лоскуты клумб, их приторно-горькие ароматы, и розовеющие от одного взгляда девицы уже не вызывают восторга. Вот перрон. Вот поезд. Прощай, беззаботное побережье!
16.
Протуберанцы Солнца. Это раскалённое дыхание я чувствую кожей. Взобравшись по ступеням комет, ныряю в омут холодного безмолвия чёрной дыры, касаясь дна, где прошлое и будущее слились воедино. Раз за разом терпящий неудачу выбраться, сплетаю из нитей времени новую историю. Она про меня и тебя. Я верю ты существуешь. Потому копаюсь в километровой толще тысячелетних снов, надеясь отыскать место, откуда ты явлена наваждение, терзающее меня веками. И будь я бессмертен, провёл бы миллиарды лет в руинах священного города, мною же и разрушенного в отчаянии; слушал бы голоса планет, сокрытых в черноте бесконечности; складывал бы их слова в магические формулы, открывающие двери в усыпальницы богов. Но и так не разгадал бы тебя. Может, когда солнечный ветер унесёт мои обломки на орбиты чужих миров, ты явишься, чтобы собрать из меня целое. Я воскресну вновь в древнем царстве сумрака. И лишь отголоски прошлого будут сыпать загадками без ответов. Довольно с меня хороводов с мёртвыми звёздами и ледяными глыбами! Что толку от них, если не мыслят они о тебе? Я буду сгорать и возрождаться, я буду постигать пламя твоей мудрости под яростный хохот веков, в надежде увидеть когда-нибудь своё отражение в любящих глазах матери всего сущего. В твоих глазах! Я пылающий Меркурий. Ты Вечность.