(Материк Ринар, страна Симфориан, Милитис).
Он проснулся, когда еще было темно, и солнце не окрасило небо. Рядом лежащая девица теперь не вызывала никакого интереса, он жестом прогнал ее из своей постели. Когда за ней закрылась дверь, он улыбнулся, встал и подошел к большому окну с видом на столицу.
Еще одна альва, за что мне такое счастье?
* * *(деревня Боровая)
Полночи я провела за сборами. Тетя зашла только под утро, помогла немного и сказала поспать. Уснула я беспокойным и тревожным сном. Мне снилась луна, лес и звери. Они будто окружали меня, пытаясь напасть. Проснувшись, я увидела, что Адэт нет. На столе записка: пошла нанимать лошадь и повозку.
Я разогрела вчерашнюю кашу и съела ее с яблоком. Вскоре появилась тетя, сказав, что договорилась, и за мной заедут под вечер. Поеду вместе с купцами до столицы, а там мне помогут найти обоз для поездки в Шалан. Новостей лучше не придумаешь.
Оставшуюся часть дня Адэт молчала, изредка выдавая односложные ответы. От этой ее тихости у меня на душе кошки скреблись.
Тетушка, давай я не поеду. Ну придут сюда эти женихи, я лицо глиной намажу, волосы смолой оболью, захромаю, да слюну изо рта пущу. Пусть думают, что юродивая. Такая-то точно никому не нужна.
Да, тихо ответила Адэт. Я сжала кулаки, смотря на так резко постаревшую женщину. Она будто за ночь осунулась и выцвела.
Ударив кулаком по столу, я разревелась. Вытирая по-детски слезы рукавом, я сбивчиво говорила:
От-т-тменяй обоз, не п-п-поеду я. Н-не оставлю тебя ту о-о-одну, и зарыдала еще пуще. Ну почто она такая? Будто в последний путь меня провожает.
Соночка, деточка, ну что же ты ревешь, как дура пришибленная? Что ревешь-то?
Т-т-тебя жал-л-лко.
А чегой тебе меня жалеть-то? удивилась она, а сама чуть не плачет.
Чего ты тогда сидишь и пустым взглядом смотришь? чуть успокоившись, спросила я. Что ты молчишь? Я ведь приеду? П-п-приеду ведь?
Приедешь, кивнула она. Я это видела, вернешься.
В-в-видела? посмотрела на нее удивленно, редко она этим своим даром пользовалась, слишком уж выматывает.
Да, ночью глаза сомкнуть не могла, решила посмотреть на судьбу твою. Я ведь тоже волнуюсь, дура ты этакая.
И что? Что там?
Хорошо все, милая, ты обязательно вернешься, она улыбнулась мне тепло. Подошла и обняла. Я всем богам за тебя молилась эти года, никто тебя не обидит, я прижалась к ее руке. Уезжать не хотелось.
В дверь постучали.
Хозяйка, скоко ждать еще? Выхади! прокричали за дверью звучным басом.
Иди, я вещи принесу, сказала мне тетя и пошла в мою комнату.
Открыв дверь, я увидела здорового бородатого мужика с привычным запахом сивухи и лука.
Драсти, кивнула. Будете приставать я на вас порчу наведу, вовек к бабам ходить не сможете, и улыбнулась. Мужик отшатнулся и перекрестился.
Чур меня, промолвил.
Вот и говорю: будете плохо вести, тетка моя на смерть вас заговорит да от алкоголя отвадит.
От алкоголя-то зачем? испугался он.
Шоб неповадно было, строго сказала я. Он перекрестился еще раз.
Сона, иди, садись на телегу, я пока с Мересьем поговорю, сказала мне тетя, подавая поклажу.
Я уже поговорила, сказала, обняла Адэт и быстро сбежала вниз, чтобы тетка не видела предательских слез.
На телегу погрузилась быстро, кинув сумку с провизией и сумку с вещами да споро забравшись. Адэт что-то говорила купцу, тот то краснел, то бледнел, но потом решительно кивнул и двинулся к обозу.
Поехали, Кузьма, крикнул Мересий и, не оборачиваясь, прошел мимо меня к своей лошади.
Наш караван тронулся. Я неотрывно смотрела на тетю, она так же на меня. Подняв руку, я улыбнулась и начала, как оголтелая, махать ей. Она склонила голову вправо и улыбнулась, махнув мне. Мол, с богом, поезжай уже. Открыла дверь нашего ведьмовского домика и скрылась за ней. В груди стало как-то пусто и боязно. Закусила губу посильнее, чтобы не расплакаться, так до конца и смотрела на избушку, пока мы медленно продвигались вперед. Вскоре она скрылась за высоким лесом, и мы выехали на деревенский тракт.
Помимо нас в Латрин, столицу Ватилии, ехало семь телег, пять из которых были загружены товаром.
Купцы встретили Мересья хмуро, видимо, им, как и самому мужику, соседство с отшельницей не нравилось. Будто мне больно эти чуханы деревенские симпатичны. Я демонстративно отвернулась, сзади пару раз пробасили: ведьма. Ох, ведьма. Да у них каждая умытая да умеющая читать девка уже ведьма.
Прокляну, прошипела я так, чтобы все слышали. Мужики замолкли, и мы двинулись с места. Пусть бояться и крестятся. Хоть я им, кроме слабень-травы в еду подложить, ничем не наврежу.
На мужиков смотреть не хотелось, а дом мой родной уже и не увидишь. Ехала я в последней телеге, слава богам, так что путь мне скрашивали лес, дорога и иногда появляющиеся мелкие лесные зверюшки и птицы.
Вещей в дорогу много я не брала, две сумки всего. Одна с едой, а то ведь, чувствую, меня эти трУсы необразованные шиш накормят. В той сумке пара яблок, хлеб, мясо вяленое, огурцы и каша сухая. Во второй: одеяло, сарафан чистый, рубаха, вязанные теплые носки и кофта. Время сейчас теплое, но осень все-таки совсем скоро, вдруг под дождь попаду иль замерзну по дороге. Адэт еще положила в дорогу мне пять серебрянок, что довольно много, спрятать получше надо. В столице куплю книг домой. А то от штудирования травяных да знахарских трактатов мне уже тошно.
До Латрины два-три дня пути, надо было чем-то себя занять. Разговорами меня особо не баловали, зовя только к костру, чтобы поесть и по нужде, когда ненадолго останавливались. День едем, а мне уже волком выть хочется. Мужики, что настоящие деревенские, на привалах обычно пили и громко смеялись. На меня косились и стороной обходили.
Смотрю я на них и думаю, что меня бы такое ждало. Одиннадцать вот таких супругов. Да от одного-то столько храпа и запаха, что стоять рядом боязно. А тут одиннадцать! Нет уж, боже упаси. Я лучше так, своей тихой жизнью, на краю мира буду луноцветы собирать. И чего только жаловалась на это, дуреха?
Как звать-то тебя? подошел ко мне на вечернем привале Мересий. Имя мое, видно, от забот его выветрилось из памяти.
Соной кличут, под стать отвечала я.
Сона, ты на телегу забирайся и на ней спи. Мы туда шкур накидали, тебе будет удобно. Завтра ночуем в деревне, может, тебя в дом устроим, он почесал бороду, подумал. Решил, что все, что хотел, сказал и удалился к костру. Хорошо с ними тетка-то побеседовала, раз мне все самые лучшие места дали.
Одеяло я с земли подняла, вытряхнула и пошла к телеге, на которой приехала. Там и вправду были разложены шкуры. Забралась, устроилась и скоро уснула. Чем раньше, тем лучше. А то потом спать не дадут, когда напьются. Что им, мужикам, надо? Дорога, еды побольше, да чтобы брага сильнее по голове била.
Снилось мне поле, лунным светом залитое. И будто одна я там, а вокруг зверье и рычат из темноты леса. Но не бросаются. От этого еще страшнее. Чего же они рычат-то? Ждут чего? Я одна стою, во все стороны смотрю, настороженно ожидаю. Из тьмы выходит один, но не зверь, человек, вроде. И что-то говорит мне, да я не разберу. Свет лунный все ярче, я рукой глаза закрываю и просыпаюсь.
Ключица неприятно покалывала в месте, где рисунок. Значит, не просто сон снился, предупреждение какое-то. Или предсказание? Вспомнить, что говорил он, человек этот. Руками забралась в волосы. Нет, точно не вспомню. Всего пять дней пути, ни с кем не говорить и лица не показывать. Если уже и начала судьба ко мне этих мужей приманивать, так сразу они меня не узнают. Альвы ведь легенда, сказка, они все равно так быстро не поверят.
Я встала с телеги, взяла баклажку с водой, умылась. Волосы наскоро шнурком плетеным завязала. Не сильно помогло, конечно, они ведь у меня чуть ниже плеч и прядями неровными подстрижены. Адэт совсем не умеет в руках ножницы держать, свои волосы, шельма, не стрижёт, а над моими издевается.
Караван только просыпался. Купцы щеголяли опухшими мордами и перегаром. Да ну их в баню, мужиков этих. Я по полянке походила, ноги размяла и села в телегу дожидаться, пока все соберутся и в дорогу выедут. К моему удивлению, видимо, привыкшие к таким посиделкам мои сопровождающие споро все собрали, и вскоре мы тронулись в путь.
Наученная долгой жизнью с ведьмой, я вспоминала сон. Что бы ни говорила моя милая Адэт, но она как есть ведьма. Неспроста мне такое снится, это я уж точно знаю. Может, это предупреждение, мол, суженый мой рядом где-то ошивается? Я огляделась. Не-е-ет, богиня милая, таких мне точно не нужно. Достала кофту из сумки, надела. Волосы пострашнее растрепала и глазами злющими по сторонам стала зыркать. День прошел в напряжении. Деревенские подумали, что я на них обряды и привороты навожу, и подходить даже звать на привалах не стали. Мы люди не гордые, я сама приходила.
Под вечер совсем погода разладилась. Похолодало, ветер срывал листву, кони недовольно фыркали, мужики хмурились. Деревня, в которой мы должны были заночевать, все никак не появлялась. Уже и шепоток плохой пошел, мол, ведьма это все наколдовала. Да больно вы мне нужны.