Вот и всё. До свидания, чёрт с тобой!»
Уилсон, чуть нахмурившись, уставился на яркое, открытое, жизнерадостное лицо, которое называлось «Максим»:
Откуда вы все к ночи повылазили? злился уже актер. У меня тут что?! Ночной слет русских мужиков?!
Звонок оборвался, и Том ахнул: от Максима было сорок три пропущенных за день вызова.
О как! многозначительно выдохнул, приподнимая в удивлении брови, мужчина. Что она с тобою сделала?!
Одновременно Уилсон испытывал сейчас два чувства вину и какое-то странное злорадство. Откуда взялось вдруг второе, он вообще не понимал.
Еще минут через десять звонки стихли, и Том, прослушивая русско-английско-немецкий плейлист, усевшись в постели по-турецки, задумчиво покручивал в руках телефон. Все же решившись, он открыл галерею и стал листать фотографии: Лондон, Лондон, Лондон Такие завораживающие, снятые под крайне необычным углом и с интересного ракурса фотографии. Небо. Птица в нем.
Другой город. Невероятно красивый, такой же серый, хмурый, готически мрачный Но манящий своей завораживающей тоской и обреченностью. На одном снимке актер узнал, наконец, Эрмитаж.
Она из Санкт-Петербурга? Мужчина улыбнулся и стал листать дальше.
Знакомая девушка, но лицо совсем-совсем юное, в окружении пятерых парней в медицинских халатах, она заливисто смеется, откинув голову назад, выдавая размашистый подзатыльник высокому брюнету. Парни хохочут, а один из них ставит ей сзади «рожки»
Том поймал себя на мысли, что сейчас почему-то совершенно не представляет на ее лице такой вот улыбки.
Палец сам собою махнул по экрану.
Она же, удерживает правой рукой сдираемый с ее плеч каким-то хохочущим пареньком халат, левой бьет его по голове большим учебником. Снова утренняя знакомая, но с какой-то блондинкой, сидит, склонившись над микроскопом, и показывает в камеру язык. Она за огромным учебником, погружена в чтение и задумчиво прижимает к своей голове кисть человеческого скелета Та же девица, опрокинута в большой сугроб невероятных размеров псом, откинув голову назад, заливается смехом, удерживая руками собаку за холку
И вот она же, но заметно старше, в неизменном белом халате стоит у «скорой помощи» с другим высоким брюнетом и курит. Он, подавшись к девушке, задумчиво глядит на нее, зажав в пальцах сигарету, она, отвернув голову, смотрит куда-то высоко-высоко
Уилсону снова стало как-то неуютно, неудобно Он словно подглядывал за чужой жизнью, видел то, что и не должен был видеть, чего ему и не следовало никогда узнать. Но остановиться мужчина уже не мог. Том перелистнул снимок.
Девушка в темном коридоре старинной больницы с высоченными потолками сидит на медицинской кушетке, склонившись вперед, прижимая ко лбу стиснутый в руках фонендоскоп. Актеру стало невыносимо грустно. Однако оторваться от этой фотографии сразу он не сумел. Через пару минут все же махнул по экрану. Она же, в какой-то палате, судя по всему реанимационной, лежит на свободной кушетке, свернувшись калачиком, уложив голову на пачку бумаг, некий мужчина склонился рядом и, указывая на нее пальцем, смеется. На следующем снимке тот же парень валяется между койками, практически заливаясь слезами от смеха, а она с силой бросает в его лицо кипу документов. Длинные волосы взъерошены, зубы забавно оскалены
Том улыбнулся. Интересная у нее работа
На следующей фотографии девушка вновь уснула, устало склонив голову на плечо Сергеича, рассыпаны по его груди волны темных волос. Сергеич мягко улыбается и пальцем аккуратно заправляет выбившийся локон за ухо.
Уилсона одновременно и поразила своей нежностью фотография, и выбесила.
Сергеич, попивая на питерской кухне винишко, сейчас даже не подозревал, какую сильную антипатию он вызывает у голливудской знаменитости.
Засопев, Том перелистнул снимок. Снова она и снова в окружении подтянутых мужиков в военной форме.
И как она туда затесалась? Кто она вообще?..
И вот его «подруга» сидит на маленькой кухне, ухватившись одной рукой за голову, в другой держит сигарету, перед нею два стакана, очевидно, с виски и большой белый кот. Она практически не изменилась внешне, но в глазах В глазах не осталось ни капли былой жизнерадостности, там засела такая глухая, непроглядная темнота и боль, что Том задержал дыхание. Сколько же времени прошло между этими снимками? И что такого могло произойти, чтобы вызвать столь разительную перемену?
Он тяжело выдохнул и махнул дрогнувшим пальцем, перелистывая фото. Наткнулся на последнюю. Из груди вырвался удивленный стон: это была не ее фотография! На снимке был он! Точнее, его вытянутые вперед в противопоставлении ладони Лицо смазано, оно прячется на заднем плане
Том закрыл галерею и откинулся на подушки. Так и не вынимая наушники, уставился в потолок.
Как странно все это Зачем они вообще встретились, и как это вышло? В корне различные судьбы, жизни, пути, миры И это утро в кафе махом связало всё в один такой удивительный клубок.
Мужчина улыбнулся и прикрыл глаза. Ясно пока только одно. Он, по наитию, поступил совершенно правильно. Не зря, значит, увел этот необычный мобильник. Ибо совершенно очевидно, что ему было бы интересно увидеть ее еще раз.
Зачем?..
На этой мысли актер погрузился в глубокий, яркий сон.
Этой ночью ему снились заснеженная Дворцовая площадь и хрупкая фигурка в черном пальто, одиноко бредущая по ней, освещенная только неровным светом уличных фонарей. Болезненно-тонкая рука лежит на холке огромного черного пса, шагающего рядом с хозяйкой Внезапно девушка застывает, оборачивается и смотрит прямо на него, Уилсона, своим пронзительным, тяжелым, глубоким взглядом:
Том?..
Глава 4. Уилсон vs Транквилизаторы
Встретимся там. На заднем дворе, у деревянного камня.
А как я тебя узнаю?
Пароль старый, Федор трусы на голове! (с) Goblin
Я ищу того, кто похож на окно, распахнутое на море. Зачем мне зеркало с собственным отражением? Оно переполняет меня тоской.
(с) Антуан де Сент-Экзюпери
Я сидела перед зеркалом и в третий раз пыталась нарисовать стрелку. Пальцы снова дрогнули, и вместо аккуратной, едва заметной линии изобразился внезапно окосевший глаз подыхающей Клеопатры.
Твою мать!!! Как же ты меня за*бал!!! я выбросила карандаш и подскочила на месте, в бессилии сжав кулаки. Ну что ж такое?! Помирать скоро, а у меня руки дрожат от банального разговора!!!
Рванув в ванную, психанула и смыла к чертовой матери всю косметику. Уставилась в свое отражение. Напряженно поразглядывав текущую с лица воду, лихорадочно горящие глаза, приняла единственно верное решение:
Только старые-добрые транквилизаторы смогут достойно подготовить меня ко встрече с этим дурнем
Я полезла в сумку, ухватила стандарт, жахнула сразу два «колеса» и уселась в кресло ждать результата.
И чего меня так трясет?..
Нужно просто вспомнить Вспомнить то его волшебное интервью, где он рассказывал о человеческом характере. О том, что больше всего в людях его угнетают и раздражают цинизм, высокомерие, холодность О том, что его самого привлекают только доброта, отзывчивость и мягкосердечность. Вот, помнится, хохотала Забавно, когда человек, к которому тебя всяко-разно тянет, описывая в мельчайших подробностях именно твои характерологические особенности, брезгливо заключает: «Фе-фе-фе, это, товарищи, отстой!».
Я расплылась в улыбке.
Ничего страшного, ты меня теперь тоже раздражаешь! Какое счастье: жить в своем розовом мирке и оттуда заливисто, аки соловей, петь о разумном, добром и вечном! Из моего любимого: «Никогда не позволяйте никому убеждать вас, что вы чего-то не можете. Пускай циничные люди живут чернó. Это их проблема, что не видят радости. Единственный предел это небо. Ваше небо».
Циники как раз, мистер Том, не ошибаются и не разочаровываются. А люди с зефиром вместо мозга к концу жизни и начинают скулить, мол, «где-то, когда-то, что-то пошло, бл*ть, не так. Почему-почему мир так жесток? Ну неужели кругом и впрямь такое дерьмо?»
«Небо предел»
Ты это скажи парализованной бабке, лежащей у родственников в квартире! Старушке, отделенной от семейки дополнительной перегородкой из дешевого гипсокартона, задыхающейся от собственных испражнений Ты ей приди и расскажи: «Бабуль, мир прекрасен, а то, что твой сыночка не хочет тебя класть в больницу и лечить, чтоб лишний раз не мотаться на другой конец города, так это мелочи! Не смотри, что он выгоняет врача, настаивающего на госпитализации из-за пневмонии, это ведь тоже фигня, ты пойми, его заботит только то, чтоб государство выделило тебе забесплатно памперсы, дабы от тебя так сильно не несло, пока ты лежишь здесь, в душной комнате, облепленная мухами, и помираешь Но ты не расстраивайся, на твою хату он уже нашел хороших покупателей»