Леди Джулия обошлась с ним очень хорошо, не важничала перед ним, а напротив старалась быть очень любезной. Брат рассказал ей всю историю, и она не менее его стремилась найти Лили другого мужа вместо этого чудовища Кросби.
Ей еще очень повезло избавиться от него, говорила леди Джулия своему брату. Очень повезло.
Граф соглашался с этим, говоря, что, по его мнению, его любимец Джонни будет для нее отличным мужем. Леди Джулия сомневалась только насчет согласия Лили.
Во всяком случае, Теодор, он пока ничего не должен говорить ей.
Разумеется, отвечал граф, не должен говорить, по крайней мере, с месяц.
А по-моему, чтобы вернее был успех, то месяцев шесть.
Сохрани Боже! За это время ее подцепит кто-нибудь другой, сказал граф.
В ответ на это леди Джулия только покачала головой.
Из церкви в день Рождества Джонни отправился к матери, там его приняли с большим почетом. Мистрис Имс дала ему множество наставлений относительно его поведения за столом графа, касаясь даже малейших подробностей насчет сапог и белья. Но Джонни начинал убеждаться в гествикском доме, что люди не так сильно различаются в своих привычках и образе жизни, как некоторые полагают. Правда, манеры леди Джулии были далеко не те же, что манеры мистрис Ропер, но она точно так же готовила и разливала чай, как его готовили и разливали в Буртон-Кресценте, и Джонни на другое же утро увидел, что может есть яйца всмятку без малейшего дрожания в руках, несмотря на то что на рюмке, куда вставлялось яйцо, красовалась графская коронка. Накануне Рождества, в церкви, сидя на графской скамье, он чувствовал себя не на своем месте. Казалось, что на него устремлены глаза всех прихожан, но в день Рождества он уже не испытывал этого неудобства, ему так спокойно было на мягкой подушке, что он во время проповеди чуть не заснул. А когда Джонни по выходе из церкви вместе с графом приблизился к тем воротам, через которые граф не так давно перелезал, напрягая последние силы, и когда осмотрел живую изгородь, сквозь которую проскочил сам, спасаясь от быка, то чувствовал себя совершенно как дома. Джонни шутил и подтрунивал над акробатикой своего величавого спутника. Надо заметить, что молодые люди могут держать себя свободно и позволять себе шутки двояким образом приятным и обидным. Если бы в натуре Джонни была склонность к последнему, то граф сейчас же повернулся бы к нему спиной и положил бы конец неравной игре. В Джонни этого не было, и потому он нравился графу.
Наконец наступил вторник, а потом и час обеда, или, вернее, час, в который сквайр должен был явиться в гествикский дом. Имс, по условию со своим патроном, мог спуститься в гостиную не раньше, как по окончании свидания. Леди Джулии как участнице заговора предстояло принять сквайра, после чего лакей должен был пригласить его в кабинет графа. Надо было видеть и любоваться этими заговорщиками, когда между ними происходило совещание. Столько тут было и серьезного, и смешного.
Ведь если он захочет, то сделается таким твёрдым, как старая дубина, заметил граф, говоря о сквайре. Нам нужно стараться, чтобы как-нибудь не погладить его против шерсти.
Не знаю, что мне делать и говорить ему, когда я сойду вниз, сказал Джонни.
Только поздороваться и больше ничего, ответила леди Джулия.
Я его попотчую добрым портвейном, который смягчит его сердце, добавил граф. А потом и посмотрим, каков он будет вечером.
Джонни Имс задрожал, когда коляска сквайра подкатилась к гествикскому дому. Сквайр в полном неведении о заговоре был встречен леди Джулией, а минуты через две его пригласили в кабинет.
С удовольствием, с удовольствием, говорил сквайр, следуя за лакеем.
При входе сквайра граф стоял посредине кабинета, его круглое, румяное лицо лучилось радушием и весельем.
Очень рад, что вы приехали, очень рад. Мне нужно с вами кое о чем поговорить.
Мистер Дейл, не будучи ни по настроению, ни по поведению так светел и радостен, как граф, пожал ему руку и слегка наклонил голову, показывая этим, что он готов слушать.
Кажется, я сообщил вам, продолжал граф, что у меня в гостях молодой Джон Имс, завтра он уезжает, в управлении без него не могут обойтись. Он славный малый, сколько могу судить, отличный молодой человек. Я его очень полюбил.
В ответ на это мистер Дейл сказал весьма немного. Он сел и в общих выражениях заявил о своем расположении ко всему семейству Имса.
Очень рад, что вы приехали, очень рад. Мне нужно с вами кое о чем поговорить.
Мистер Дейл, не будучи ни по настроению, ни по поведению так светел и радостен, как граф, пожал ему руку и слегка наклонил голову, показывая этим, что он готов слушать.
Кажется, я сообщил вам, продолжал граф, что у меня в гостях молодой Джон Имс, завтра он уезжает, в управлении без него не могут обойтись. Он славный малый, сколько могу судить, отличный молодой человек. Я его очень полюбил.
В ответ на это мистер Дейл сказал весьма немного. Он сел и в общих выражениях заявил о своем расположении ко всему семейству Имса.
Вы знаете, Дейл, что я не мастер говорить и потому, чтобы не переливать из пустого в порожнее, обращаюсь прямо к делу. Разумеется, мы все слышали об этом негодяе Кросби и его поступке с вашей племянницей Лилианой.
Это несомненно негодяй. Только чем меньше будем говорить об этом, тем лучше. Я бы не хотел, чтобы имя этой бедной девушки упоминалось вместе с именем этого подлеца.
Но, любезный мой сосед, в настоящую минуту я должен упомянуть его. Бедняжка! Я хотел что-нибудь сделать для ее утешения и надеюсь, что сделаю. Знаете ли вы, что этот молодой человек был влюблен в нее еще до знакомства ее с Кросби?
Как! Джон Имс!
Да, Джон Имс. И право, я от души жалею, что он не овладел ее сердцем раньше этого мерзавца, которому вы позволяли гостить в своем доме.
Что же делать, Де Гест, в этом я не виноват, произнес сквайр.
Нет, нет, нет! Так уж эти люди ведут себя в обществе, с одного взгляда не узнаешь их. Он был друг моего племянника, которого тоже винить нельзя. Жаль, очень жаль, что она с самого начала не знала чувств этого молодого человека.
Может, она имела о нем совсем другие понятия, смотрела на него не так, как смотрите вы.
Да, у этого молодого человека необыкновенно красивая наружность, он статен, плечист, с добрыми честными глазами и вдобавок обладает таким присутствием духа, какое встретишь не во всяком молодом человеке. В своих манерах он не похож на ученую обезьяну словом, прекрасный молодой человек.
Все это прекрасно, Де Гест, только теперь поздно.
Вовсе нет, напротив, самая пора. Не должно быть поздно! Нельзя же, чтобы девушка отказалась на всю жизнь от супружеского счастья потому только, что ее обманул какой-то негодяй. Конечно, она немного погорюет. Сейчас я сам знаю: нельзя ей объявить, что у нее есть другой обожатель. Придет время, Дейл, придет время, свое время всегда приходит.
Только ко мне и к вам оно никогда не придет, сказал сквайр, и на сухих губах его показалась едва уловимая улыбка.
История их жизни была почти одна и та же: тот и другой любили в свое время, тот и другой испытали разочарование, а затем тот и другой на всю жизнь остались холостыми.
Но оно приходило, сказал граф с особенным чувством. Было время, когда и нас пригревало солнышко, наша жизнь не была совсем постылой. Во всяком случае, вы и ее мать рано или поздно должны выдать ее замуж.
Я не думал об этом.
А я хочу, чтобы вы подумали. Я хочу расположить вас в пользу этого молодого человека и с этой целью намерен быть с вами откровенным. Надеюсь, вы за ней что-нибудь дадите?
Не знаю, отвечал сквайр, почти оскорбленный подобным вопросом.
Все равно, дадите ли вы или нет, но Имсу я кое-что дам, сказал граф. Я бы не вмешался в эту историю, если бы не имел намерения взять на себя роль его благодетеля, и это дает мне право спрашивать. Говоря это граф, выпрямился во весь рост. Если этот брак состоится, то в денежном отношении будет для вашей племянницы совсем не плох. Мне приятно будет наградить Имса, но еще было бы приятнее, если бы она могла разделить с ним эту награду.
Она должна быть премного вам обязана, сказал сквайр.
Она и была бы обязана, если бы узнала молодого Имса. Надеюсь, впрочем, придет время, когда она его узнает. Надеюсь также, что мы вместе желаем им счастья и что вы будете благодарить меня за то, что я помог их счастью. Не отправиться ли нам теперь к леди Джулии?
Граф чувствовал, что не вполне преуспел в своем деле, и что его предложение было принято довольно холодно, он мало надеялся, что в течение дня сумеет изменить положение в лучшую сторону даже с помощью самого прекрасного портвейна.
Полминуты, граф, сказал сквайр. Бывают дела, в которых я не способен быстро соображать, к числу таких дел относится и это. Позвольте мне подумать, о чем вы говорили, и потом побывать у вас.