Бежим! закричал Миша, увлекая за собой сначала Милану, а затем и Веню с мальчишкой-пасечником.
Они промчались по деревне как ураган, вовлекая за собой крестьян, которые быстро сообразив, что происходит, взяли этот человеческий Гольфстрим в свои руки, направив основной поток в дубраву, где люди молниеносно взбирались на деревья в независимости от пола. Только старики остались в деревне. Они медленно прошли на центральную площадь и уселись в круг.
Восседая на почти самой верхушке раскидистого дуба, Милана всхлипнула: А эти, чего отстали, мы, что их бросили?
Если все уйдут, то поляки не успокоятся, пока не сыщут хоть одного русича, лютовать будут, послышался ответ юного пасечника.
Как тебя звать? спросил Миша.
Илья, бойко сказал мальчик.
Скажи Илья, а почему ты решил, что это поляки? вглядывался в стяги развивающихся полотен Миша.
Знамо почему, они уже какое лето с московскими боярами знаются, да царством русским правят, а то и убиенного царевича Дмитрия уже два раза приводили. Спасу нет от них. Лисовчики эти то и дело шастают по округе. Столица пока в Ярославле, туда на нужды ратные ополченцев налог шлём. Князь Пожарский прищучил-то в московском кремле панов, кто знает, может это к ним подмога мчится, сбивчиво говорил мальчик, высматривая приближающуюся беду.
Мишин голос осип от волнения. Он дважды попытался что-то сказать, но прокашляться плохо получалось.