Так, скорее, по привычке.
И зачем дразнился?
Так тебя не дозовешься. Идешь, натянула капюшон на голову, ничего не слышишь.
Что ты хотел? Лишний раз уколоть? Сердито сверкаю глазами. Оставь в покое! Я пулей влетаю в магазин. Там, возле прилавка, сделав вид, что рассматриваю мороженное, немного отдышалась. От возмущения тело мелко трясёт. Ну, хамло, так хамло! Больше не дождется, чтобы дала списывать. За прилавком скучает продавщица.
Дайте мне три порции мороженного, пожалуйста.
Какого тебе, девочка? Зевает во весь рот, поворачиваясь к витрине.
Белочка в шоколаде.
А денег хватит? Учти, оно дорогое.
Вполне хватит. Мне мама дала. Отсчитываю деньги.
И чья ты такая? К кому-то в гости приехала?
Нет, мы здесь будем жить. Моя мама врачом работает.
А, Людмила Анатольевна? Знаю такую. Хороший специалист. И чего вы в эту дыру переехали из города?
Не знаю. Это мама так решила. Беру сдачу, пакетик с мороженным, и направляюсь к выходу. Около магазина топчется Толик.
Ленка, прости, я тебя обидел?
Отстань, не до тебя! Своих забот полон рот! Сердито отрезала я, натягивая на голову капюшон.
Подумаешь, фифа городская! Но эту колючую фразу пропускаю мимо ушей. Начинает моросить мелкий осенний дождик. Бегу в сторону дома. Возле калитки окликает баба Клава.
Ленка, ты чего моталась в магазин? Так хлеб куплен с утреца.
Мама послала мороженого купить. Подхожу к старушке поближе. Вот вам тоже порция. Белочка в шоколаде. Возьмите! Вынимаю мороженое из пакета, протягиваю бабе Клаве.
Все это баловство. Привычно ворчит бабка, но мороженое берёт, не отказывается. Но все равно спасибо! Ты чего там гуторила с местным шалопаем?
Он мой одноклассник. Я что, не могу разговаривать с соседом по парте? Или вы не разрешаете?
Держись подальше от него. Безотцовщиной растет, что полынь при дороге. Мало ли чего тебе наплетет. Не слушай его, девка!
Но у меня отца нет. Так это не означает, что со мной не нужно дружить. Или запрещается разговаривать. Но и это не огорошило бабу Клаву.
Милая моя, так твоего отца убили. А его папаша бросил мать еще брюхатую. Ушел до рождения к любовнице.
Бабуля, мальчик не виноват в том, что жизнь его мамы и папы не заладилась. И вообще не интересно копаться в местных сплетнях, пора уроки делать.
Мать звонила. Сказала, что будет рано дома. Сердито поджимает губы баба Клава. «Вот блин, уроки не сделала!». Рву остервенело калитку на себя. И пулей влетаю во внутренний двор. Открыв дом, кладу одно мороженое в морозилку, а второе беру себе. Вкус шоколада заставляет позабыть о всех неприятностях. Домашнего задания было не слишком много. Всё выполняю за сорок минут. Как раз дописываю последнее упражнение по русскому языку, когда мама вернулась домой.
А на следующее утро, взяв школьную сумку, и, обреченно вздохнув, плетусь школу. О Господи, как эта тюрьма опротивела! Серые, унылые стены навевают зеленую, зеленую, тоску, похожую на ряску. Как раз перед самым звонком влетаю в класс. Привычным жестом провожу по стулу. Уф, сегодня повезло. Стул не вымазан мелом. Толика нет. Швырнув портфель на пустой стул, задумчиво смотрю в окно. Прозвенел второй звонок. Должен начинаться урок биологии, но учительница задерживается по своему обыкновению. Когда-то это предмет нравился. А теперь к нему стала равнодушна. А за стеклом хмурое небо, облетевшие рябины, и мокрый асфальт. Все это ушло куда-то далеко-далеко. Сейчас передо мной высилась громада Эйфелевой башни, залитая тысячами крохотных, разноцветных огоньков. Внезапный резкий, грубый удар заставил вздрогнуть всем телом. Заветная мечта, моя Эйфелева башня, исчезла, разлетевшись на тысячу осколков. И обратно передо мной появилось хмурое осеннее небо, облетевшие рябины, и мокрый асфальт. Оглядываюсь. Вижу, как сзади, за спиной заливалась смехом группка одноклассниц.
Эй, Подопригора, подопри горушку! А на парте валяется большой огрызок яблока. «Господи, за что?». Хотелось крикнуть. И расплакаться. Но успокаиваю вулкан в груди, беру эмоции в стальной кулак. Нет, эти маленькие дряни никогда не увидят ни единой моей слезинки! Слишком много для них чести. В моих глазах сверкнула холодная ненависть. Ледяным тоном процедила сквозь зубы:
И что дальше? Многозначительно бросаю в глаза обидчицы.
И что дальше? Оторопела заводила дрянной компании, Ленка, рыжая девчонка, одетая в модный прикид. Тонкие брови поползли вверх от удивления: А вот что дальше! Девчонка достаёт второй огрызок, и бросает в меня. Но. Не дожидаюсь, когда этот комок протоплазмы попадет в голову, а слегка пригибаюсь. Случай жестоко посмеялся над обидчицей. В этот момент открылась дверь, и в класс величественно вплывает классуха. Яблочный огрызок попадает в пышно взбитую прическу, «А ля пуделек», как мысленно прозвала.
Что это? Грозно приспустила очки на кончик носа Людмила Георгиевна. Классуха грозно смотрит на меня. Очевидно, очки носила больше для солидности, чем для чтения.
Это яблочный огрызок. Тупо отвечаю, глядя в пол.
Вижу, что огрызок. Слава Богу, не слепая! Рявкает классуха так, что слегка зазвенело в левом ухе. Кто бросил?
Это не я. Проговорила упавшим голосом.
Да врет все Подопригора! Это она только что швырялась огрызками! Зашумели подружки Ленки.
Это правда? Вопросительно взглянула на меня классуха.
Это ложь! Выкрикнула, и щеки покрылись пунцовым румянцем возмущения. Я не бросалась огрызками! И хмуро, из-под бровей, глянула на Ленку, эту наглую особу.
Это она, она! Зашумели девчонки.
Да у меня нет яблок! На глазах выступают горькие слезы. И вы можете позвонить маме. Узнать, что у нас нет ни одного яблока в доме! Так что мне бросаться нечем! Срываюсь на крик.
Алена, успокойся, и не плачь! Я разберусь в этой ситуации! С этими словами классуха подняла огрызок, и бросила в корзину для мусора. А теперь записывайте новую тему. Учительница биологии заболела, заменили геометрией.
Ничего, пускай только закончится урок, я тебе сделаю! Послышался за спиной шепоток, точно змея прошипела. А урок шел своим чередом. Машинально списываю с доски какие-то формулировки, совершенно не вникая в их суть. Все равно не собиралась стать великим геометром. И мне было совсем непонятно, зачем нас заставляют заучивать кучу совершенно ненужного материала, который никогда не пригодится в жизни. Когда записала все с доски, посмотрела в окно. «Ну почему такая жизнь несправедливая? Одни могут все, живут в свое удовольствие. А тут». Тяжело вздыхаю. И мысленно пожалела, что не террорист. Была бы в отряде Бен Ладана, давно бы соорудила термозаряд покруче, и подорвала бы этот чертов Альма Матер. Наконец-то прозвенел спасительный звонок с урока, который прервал грустные раздумья несостоявшегося террориста. Это был последний урок. Шесть уроков прошли, точно тяжелый, дурной сон. И я постарела на целых шесть часов. Началось? А, будь что будет, но буду защищать честь и достоинство, а если понадобится, то и жизнь. Убираю в портфель учебник алгебры, тетрадь, и пенал. В глубине души проснулось нехорошее предчувствие. «Милая, нужно быть осторожнее! Внимательно смотри под ноги, жива останешься!». Предусмотрительно прошептал на ушко Ангел-Хранитель. «Не щёлкай еблом!» Коротко бросает бес искуситель. Так и сделала. Увы, не зря. Когда выходила из кабинета, заметила на своем пути чью-то ногу, обутую в модный босоножек. А, была, не была! И, улыбнувшись улыбкой, не хуже, чем сам Мефистофель, наступила на эту ногу.
Ты что, слепая? Не видишь, куда прешь? Завизжала, как ушибленный поросенок, Ленка, брызгая слюной. И что силы ударила меня в плечо. Покачнулась, и слегка поморщилась.
А ты чего свои грабли на дороге разбрасываешь? Нечего подножки ставить! Еще раз так сделаешь, без ноги останешься! Говорила с виду спокойно, изо всех сил стараясь не подпустить в голос предательскую дрожь волнения. А затем двумя руками оттолкнула в сторону.
Я тебя сейчас урою! Закричала, переходя на визг, пытаясь ударить. Но я легко увернулась, и отбежала в сторону, подальше от разъяренной одноклассницы. Только потом ехидно прошипела:
А ты догони, если здоровья у тебя хватит!
Я тебе устрою! Крикнула мне Ленка в спину. Но иду, не оглядываясь. Но на душе было неспокойно. Эх, Париж, Париж! Как ты далек от меня! Иду по школьному коридору. Остановившись у школьного расписания, списываю уроки на следующий день. Натянув куртку, понуро бреду в сторону дома. Обратно буду одна. Мама всё еще на работе. И обратно задержится, вернется с вызовов поздно. Эпидемия гриппа набирает обороты, и у нее, как у терапевта, на участке очень много работы.
Баба Клава на сегодняшний ужин решила разнообразить наше меню, и вместо борща сварила домашней лапши с жирной курицей. Бросаю портфель в угол комнаты. Вымыв руки, усаживаюсь за стол. Тем временем баба Клава наливает полную миску горячей лапши. В середине торчит куриная ножка. Чтобы наша семья насытилась, на одну куриную душу стало меньше. Но меня это абсолютно не трогает, поскольку не была поклонником вегетарианцев. А самих вегетарианцев считала слегка повернутыми на пару винтиков в голове. Зачем говорить о любви ко всему живому, если только при дыхании убивают пару-тройку миллионов микробов? Поэтому спокойно съела и куриную ножку, оставив только косточку. И саму вкусную лапшу. Хотя аппетита не было, съела все, что было в тарелке, исключительно из уважения к старушке, и ее труду.