Приходи, мы тебя ждем, выпьем чаю, поговорим. Вместе посмеемся над нашими сомнениями и страхами. Быть может, нам не хватает именно тебя, а тебе не хватает именно нас.
Наши двери всегда радушно открыты для тебя!
Этапы большого пути
Бывал я там, где и другие были,
Все те, с кем резал пополам судьбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Владимир Высоцкий
Я бы ни за что не поверил, если бы пару десятков лет назад кто-нибудь сказал мне, что алкоголь станет центральной темой моей жизни. Что мое отношение к нему будет меняться неоднократно, внезапно и каждый раз кардинально.
Лет до 30-ти мы с алкоголем практически не соприкасались, как-то не хотелось. Я много работал, строил большие планы на будущее, прекрасно обходился без спиртного и даже чурался его. Многое успел с красным дипломом окончить среднее военное училище серьезная школа жизни и закалка, спасибо отцам-командирам. Вступить в Коммунистическую партию, в 80-х в нее принимали только лучших из лучших. Имел спортивные успехи по двум видам был кандидатом в мастера спорта и по нескольким перворазрядником. Проверил свой характер в боевых действиях в Афганистане, в условиях тяжелой работы в действующих аэродромных полках в Монголии и Забайкалье. Успел жениться и стать отцом сначала дочери, потом сына. Поступить в военную академию, окончить ее с отличием, потом сдать экзамены в адъюнктуру.
Всерьез увлекся сложной научной проблемой и даже предложил оригинальный метод для ее решения. Но защитить диссертацию уже не смог алкоголь догнал, впился мертвой хваткой в горло и отшвырнул с взлетной полосы жизненного успеха далеко назад и вниз. Постепенно все «лишнее» было выдавлено главными доминантами жизни пить или готовиться к пьянке.
Это произошло незаметно и как-то само собой. Сначала водка стала помогать расслабляться, сбрасывать зажимы, поднимать настроение. Она казалась безобидным усилителем пресного вкуса повседневного быта, коммуникатором, помогающим заводить нужные и интересные знакомства, получать актуальную информацию, подписывать необходимые документы. В этот период жизни я мог контролировать употребление и гордился, что мог пить много и не пьянеть обладал выносливостью к большим дозам крепких напитков. Это был первый этап моей «дружбы» с алкоголем, время блаженной эйфории «дни вина и роз». Мое обычное состояние в то время можно определить простой формулой: вечно молодой вечно пьяный.
Дальше больше. Как-то на очередном питейном мероприятии я поймал себя на мысли, что вот сейчас уже бы остановиться именинник уже ушел, да и завтра на работу. И тем не менее я пил, пока не кончилось спиртное, а потом по дороге «догонялся» пивом. Благо путь домой пролегал через приветливые вечерние ларьки, как будто специально для меня затаренные от пола до потолка самыми разными сортами пива. Зачем думать о грустном?..
Весь мир принадлежал мне. Я чувствовал себя венцом творения, повелителем стихий, которого судьба балует уже за сам факт существования меня на этой замечательной планете. Казалось, Бог открыл мне бессрочный заем на счастье и щедро выплачивает любые суммы по первому же запросу. Звезды светят мне, удача улыбается мне, а если появляется малейшая тень сомнения в собственном величии, то денег всегда хватает на порцию волшебного эликсира. И если его не на что купить не беда, обязательно, откуда ни возьмись, возникает товарищ по интересам, у которого в этот момент больше финансовых возможностей для поддержания драйва.
Что интересно, этот товарищ подворачивается всегда, главное идти туда, где пьют или продают, а рыбак рыбака увидит издалека и не оставит скучать в одиночестве. Даже если просто в очереди два алкоголика встретятся глазами обоюдное узнавание родственной души будет стопроцентным, ошибка исключена. Они, не сговариваясь, одновременно идут за угол. И обязательно у одного найдется раскладной пластмассовый стаканчик, а в кармане у другого облепленная табаком карамелька.
Некоторое время я придерживался такого образа жизни, но постепенно удовольствие стало уходить, а беспокойство напротив, нарастать. Водка перестала доставлять радость. Что-то неуловимо изменилось, или мои обожженные спиртом рецепторы перестали чувствовать вкус жизни, или медовый пряник пересох и обломал мне зубы. А обходиться без спиртного, как выяснилось, я уже не мог, потому что надежно сидел на крючке у «зеленого змия». Нарастала раздражительность, нетерпимость к окружающим. Иногда с похмелья я стал испытывать необъяснимый страх но это была только прелюдия к грядущим мучениям. Ген алкоголизма зашевелился, проснулся, активизировался и набрал мощь. Включилась программа самоликвидации.
Некоторое время я придерживался такого образа жизни, но постепенно удовольствие стало уходить, а беспокойство напротив, нарастать. Водка перестала доставлять радость. Что-то неуловимо изменилось, или мои обожженные спиртом рецепторы перестали чувствовать вкус жизни, или медовый пряник пересох и обломал мне зубы. А обходиться без спиртного, как выяснилось, я уже не мог, потому что надежно сидел на крючке у «зеленого змия». Нарастала раздражительность, нетерпимость к окружающим. Иногда с похмелья я стал испытывать необъяснимый страх но это была только прелюдия к грядущим мучениям. Ген алкоголизма зашевелился, проснулся, активизировался и набрал мощь. Включилась программа самоликвидации.
На дворе бушевали штормовые 90-е. Однажды пьянка и моя провоцирующая наружность: небольшой рост и вес, при этом в прошлом хорошая спортивная и боевая подготовка сослужили плохую службу. В огромном мегаполисе одновременно блуждали две подогретые алкоголем и готовые к приключениям силы, которые в конце концов нашли друг друга. Я нетрезвый ночью возвращался домой и подрался с пьяной компанией. Ко мне пристали несколько человек.
От неопытности и самоуверенности я назвал себя, кто, откуда. Затеялась драка, получили, причем только те, кто нападал: я никого не ударил первым и никого не ударил более двух раз, но им «хватило». Компания оказалась злая, напористая и со связями. Не получилось мытьем возьмем катаньем. Сняли побои, заявили, привлекли знакомого адвоката, позвали дополнительных свидетелей. Женщина их адвокат, распределила роли между потерпевшими и свидетелями, дала под запись, что кому говорить чтобы четко «под статью», чтобы наверняка.
Мои надежды на справедливость следствия не оправдались. Оказывается, следователь обыкновенно ведет дело с обвинительным уклоном в ту сторону, которая менее юридически защищена. Они заявители, у них много потерпевших, свидетелей и побоев. А у меня ни свидетелей, ни серьезных повреждений. Для прокуратуры картина маслом один пристал к десятерым и всем нанес физический ущерб. Возбудили дело, год унизительной следственной нервотрепки, очных ставок с истеричными лживыми потерпевшими, страха изменения меры пресечения на заключение под стражу, из-под которой уже не выпустят.
Наряду с военной службой учебой в адъюнктуре военной академии в качестве подработки подвернулась охрана. Как отличник я учился по свободному графику, это было не очень обременительно. Платили, правда, совсем мало галопирующая инфляция середины 90-х намного опережала индексацию должностного оклада, поэтому подработка была очень нужна для материальной поддержки семьи и оплаты услуг адвоката.
В охране пили все, помногу и часто. Сколько было, столько и выпивали все, что удавалось «добыть» всей сменой. А добывать было где на охраняемые нами терминалы прибывали машины из Дагестана с «паленой» водкой, в цехах разливались спиртосодержащие напитки по фигурным бутылкам, на которые наклеивались брендовые этикетки и акцизные марки. В сизом от перегара и табачного дыма воздухе помещения охраны витал соревновательный дух: кто, где, чего и больше добудет. Охотничий азарт пьянил и без того хмельные головы добытчиков, и так почти каждую смену.
Омут затягивал все глубже, страх перед очередным вызовом к следователю и судом заливался спиртным, которое лилось рекой. Напивался до беспамятства, до потери сознания. Потом наступало временное облегчение. Что-то поменять на тот момент, казалось, не имело смысла. Трудности представлялись временными. Я смутно надеялся, что пройдет суд, наступит определенность, уйдет страх и я сразу завяжу.
Через год состоялись три заседания военного трибунала. Грозило восемь лет строгого режима. В перерыве между судебными прениями перед зачтением приговора вышел на Арбат, прошел мимо стены Цоя, заказал в «разливухе» полный граненый стакан «Столичной» когда теперь доведется почувствовать вкус настоящей свободы. Выпил словно воду нервы натянуты как канаты, водка не брала. Как в тумане помню конвой с примкнутыми штыками у дверей зала суда, монотонный голос судьи и приговор: три года условно и пять испытательного срока. Все, гора с плеч! И на этот раз пронесло.
От радости напился последний раз, чтобы поставить жирную точку на прошлом и начать новую жизнь. Но точка оказалась многоточием. Остановиться не смог, череда пьянок продолжилась. Стало ясно я прочно «сел на стакан», жизнь стремительно с ускорением катилась под откос. Видимо, не от Бога был «заем на счастье», вожделенная радость оказалась кредитом от дьявола под грабительские проценты. Спиртное в этой мошеннической схеме сыграло роль оборотного капитала, а я оказался банкротом.