Прошу прощения, меня так укачало в машине, сказала она хозяйке. Ой, с нами будет князь?
Стол был накрыт на три персоны.
Нет, отец занят. Но, если вы не против, конечно, я позвала брата. Он тоже изучает русский, подписан на ваш блог и некоторые стихи знает наизусть.
Лиза покраснела от удовольствия.
Вошедшего вскоре княжича она рассмотрела очень внимательно, чтобы описать его. От отца у юноши были только глаза, во всём остальном княжич удался, видимо, в мать и больше походил на итальянца или француза, чем на немца или лужичанина. Кажется, он был ещё очень молод, но над губой вились достойные внимания усы.
Княжича представили Иоганном, и он пожал руку гостье просто и весело. Лиза наконец-то почувствовала себя уверенно, так всё напоминало прежние встречи с читателями.
Ваша сестра мне рассказывала о вас, вы упали в дождевую бочку, когда вам было восемь лет
Ради вас я даже готов повторить этот фокус, не смутившись, ответил Иоганн. Все трое перешли на русский. Канторка снова убеждала не писать книги о войне, взамен предложив вдохновиться красотой Лужицких гор для стихов о природе. Иоганн горячо её поддержал, предложив для вдохновения несколько конных горных прогулок втроём.
С кем втроём? закатила глаза княжна. Я на этих зверей не полезу, я их терпеть не могу.
Через две недели приедет Ясмин.
А, Ясмин
Наша подруга из России, пояснил Иоганн. Её отец ваш посол, живёт в Дрездене. Она приедет к нему на каникулы и обязательно заглянет к нам.
Наша подруга? Канторка странно поглядела на брата. Тот пожал плечами и улыбнулся.
В общем, она татарка. Это как турки, только татары.
Финляндия ведь больше не Россия, сказала Лиза. Мы отложились и теперь в Австро-Славяно-Унгрии.
Да, к этому надо привыкнуть
Фон Мореншильд смотрела на молодых людей и думала, что это о них господин Крабат говорил, когда рассказывал о кричащих во сне детях. Но они не выглядели испуганными, сломанными, подавленными. Такие разные внешне, и княжна, и княжич были румяны, оживлены, легко улыбались ей и друг другу, с аппетитом ели куски мясного пирога.
После полдника играли в бадминтон. Иоганн всё время расспрашивал о жизни в Финляндии, Лиза старалась отвечать как можно беззаботнее, и каждый раз, как обнаруживала себя упоминающей второго мужа, чувствовала, что сводит скулы.
Кажется, дело к вечеру, сказала Канторка. Ужинать мы должны все вместе, с отцом. Я попрошу разрешения оставить вас на ужин.
Но это ужасно неловко!
Бросьте, у нас здесь простая, практически фермерская жизнь, это же Лужицкие горы, отмахнулась княжна и убежала.
Лиза вспомнила сразу много книжек о вампирах, где оставаться на ужин в доме вампира значило не то, чтобы кушать самому, и приуныла.
Вы что, боитесь отца? догадался Иоганн. Бросьте, он очень милый чудак.
А это правда, что он, э Обезглавил правительство Новой Саксонии в очень прямом смысле слова?
Голову оторвал? Только одному. Очень зол был. Он не любит войну. Никто в своём уме не любит войну. Я бы тоже не сдержался убить того, кто развязывает войны, до объявления ему приговора.
А кровь?
Что кровь?
Пил из оторванной головы?
Совершенно точно нет.
Я бы тоже не стала рассказывать своим детям, что пила кровь из оторванной части человека.
Иоганн поглядел на неё в изумлении и заговорил о том, как его дедушка охотился с Канторкой в лесу. Все думали, что она будет его любимой внучкой, а в итоге он забрал к себе в Дрезден Иоганна. Канторка так и живёт в Рабенмюле. Странные повороты судьбы.
А кто ваш дедушка? рассеянно спросила Лиза, вспоминая уже десятый или одиннадцатый сюжет из вампирских романов.
Герцог Саксонский.
Значит, король Пруссии? теперь в изумлении была Лиза.
Три года уже да, смутился Иоганн и посмотрел на неё жалобно. Лиза взяла себя в руки. О жизни наследных принцев она толком ничего не знала, но смутно догадывалась, что простой человеческой компании княжичу не хватает. То ли подходящих ровесников маловато, то ли не получается с ними видеться. Она решила быть с принцем сердечной. Потом подумала, сколько вообще людей с ним говорит, наверное, сердечным тоном, и растерялась.
А Дрентельны, сказала она, это очень маленький род. Но древний, старше вашего отца.
А Дрентельны, сказала она, это очень маленький род. Но древний, старше вашего отца.
Вышла бестактность.
К счастью, подошла Канторка.
Всё отлично, сказала она. Вы остаётесь на ужин. Отец сказал, что можно, если мы с Йоцо после ужина пойдём сделаем, э наши задания. Вы ведь не обидитесь, если мы вас оставим вечером ненадолго?
Но я, наверное, сразу пойду домой
Ну, нет. Вы у меня сегодня ночуете, и это дело решённое. Отец пока артачится, но я с ним справлюсь, Канторка взяла Лизу за руку и обворожительно улыбнулась.
Да ведь это неловко, особенно если хозяин дома против, нерешительно запротестовала фон Мореншильд. Протестовать ей совсем не хотелось. При мысли об ещё одной ночи в пустом и тёмном доме становилось страшно. Если бы не остатки гордости, она уже на коленях умоляла бы княжну пустить её к себе пожить, хотя бы месяц.
Ничего неловкого, мы не в Дрездене и не в Будишине, у нас всё по-простому. Скажите, вы умеете играть в римские кости? До ужина ещё почти час, я вас научу, это очень интересно.
Идея проверить фон Мореншильд на цыганскую магию, связанную, как ей было известно от Батори, с удачей (и неудачей), осенила Канторку только что. Больно уж часто поэтесса попадала в странные ситуации. Впрочем, княжна, она же верховная жрица Ужовника, всё равно не верила, что видит перед собой другую жрицу.
В кости Лиза играла неловко, впрочем, нельзя было сказать, что ей везло или не везло. Скорее, она с большим трудом соображала, какую комбинацию ей отметить как самую выгодную сейчас.
Впервые в жизни играю в азартную игру, призналась фон Мореншильд. У меня была очень спокойная студенческая жизнь. Я на четвёртом курсе замуж вышла, и мой муж таких развлечений не понимал
А до четвёртого?
Ой, до четвёртого я у тёти жила. Очень набожная была женщина. Я знаю наизусть множество псалмов. Но стать звездой какой-нибудь вечеринки мне это пока не помогало.
Ужин с князем выглядел семейнее некуда, за довольно уютным круглым столом: Канторка оказалась по правую руку от Танаса, Лиза по левую. Напротив отца сидел, конечно, Иоганн. Молитвы перед тем, как взять в руки приборы, никто не прочёл. Перед молодыми людьми поставили жареную рыбу с жареной же картошкой, соусом и помидорами. Князь ел какой-то непонятный суп, впрочем, на застывающую кровь ничуть не похожий. Лиза попыталась заглянуть ему в рот, но мешали усы и общая аккуратность князя. Заметив взгляд гостьи, господин Крабат поинтересовался:
Как ваша работа? Слышал, что пишете вы теперь не только днями, но и ночами.
Фон Мореншильд не смутилась:
Ночь лучшее время для рассказов. Располагает к искренности.
Только излишней искренности мне тут не хватало, подумал князь, вспомнив, что где-то в полиции Рабенмюле работает старый и очень много всего знающий жрец Наданя, Аденауэр.
Приятно, когда человек любит поработать, сдержанно сказал он вслух.
А если не любит, отец делает ему неприятно, усмехнулась Канторка. Вы не представляете, как он взял в оборот вампиров!
О моей работе не за столом.
Дочь поняла намёк и сменила тему.
Так что насчёт стихов, наши горы вас не вдохновили?
Я редко пишу пейзажи. Почему-то только городские получаются, охотно поддержала уход от разговора о ночной работе над книгой Лиза. Я больше люблю сюжетные истории. Если у вас, к примеру, есть какие-то местные легенды, помимо Его Высочества лично, понятное дело
Да почему же помимо? Отец, послушай, тебе нужен биограф. У него потрясающе интересная была жизнь! Канторку осенила очередная её внезапная идея. Князь поднял на дочь прозрачные глаза.
Во-первых, почему была? У меня и сейчас жизнь неплохая. Во-вторых, интересна она совсем не в литературном смысле. Всем, в общем-то, жить интересно, а умирать не очень. В-третьих, нет, мне не нужен биограф. Зачем?
Как зачем? подпрыгнула на месте фон Мореншильд, сообразив, как может заработать на оплату электричества. Вы ведь скоро умрёте, а в истории двадцать первого века вы сыграли заметную роль, о вас в любом случае будут писать биографические повести. И такого там понапишут! Вы что!
Почему это я скоро умру? растерялся господин Крабат. Мне ещё далековато до смерти. У меня пока больше шансов увидеть ваших правнуков, чем у вас.
Вот! И когда умирать будете, основные события все будут на пару веков позади, переврут их ужас!