Погранцы потянулись к выходу, Егор за ними, всё с тем молоденьким о чём-то толкует. Когда до отхода поезда осталось меньше минуты, молодой вдруг резко останавливается, разворачивается и несётся прямиком к Маше. От неожиданности она не сразу понимает, что он просит снова показать паспорт. Егор следом, с лица его мгновенно сползает восхищённое собачье выражение, он силится понять, что так спешно понадобилось этому чудесному парню. Паспорт ещё раз перелистывается и на страничке с визой замирает в руках служителя закона.
You dont have a visa1, наконец уверенно выдыхает он. Остальные пограничники мгновенно устремляются к ним и окружают.
We have а multivisa, look attentively for six trips2, уверенно отвечает Маша, уже чувствуя неладное.
Yes, it is a multivisa, but only for two trips, and they have been used3.
Егорка берёт паспорт в руки и рассматривает злополучную визу. Шрифт на ней такой мелкий и узкий, что с трудом можно прочесть написанное.
Мама, там действительно две поездки и они использованы. Как же так? сын побледнел, но силится улыбнуться.
Зато финны больше не улыбаются. Тот, молоденький, предлагает немедленно выйти и обсудить всё на блокпосту. В его словах сочувствие переплетается с требовательностью, он просто теснит их к дверям, остальные помогают. Ничего не остаётся, как сойти с поезда, который тут же медленно отходит от платформы, увозя благополучных пассажиров а вместе с ними смешную тётку и оставляя задержанных на чужой земле до выяснения причин.
Их препроводили в чистенькую комнату с парой стульев, столом и диванчиком. Туда же привели трёх размалёванных девиц, у которых с документами было всё в порядке, но их не пропустила полиция нравов оказывается, такая существует и действует решительно на своё усмотрение.
Машу с Егором проверили по базе данных и, не обнаружив криминала, оставили дожидаться обратного поезда. Того же самого, на котором они прибыли и который отвезёт их домой только через девять часов. Заберёт он в Лаппеенранте и тётку-челнока, уже не смешную, а уставшую, довольную, с набитыми сумками.
А они под арестом. Разрешается лишь выйти в туалет, в буфет и недолго постоять на крыльце. Хорошо хоть от них забрали девиц под охраной повезли на машине до границы. Маша сделала пару звонков в финскую типографию, чтобы её не ждали, и Трапенкову. Тот был очень удивлён, клялся, что самолично и заказывал шесть поездок, а не две. Правда, полученные документы не разглядывал, надеясь на Машу. Что ж, правильно, паспорт её, и ей надо было проверить. Машечка, девочка, деньги за шесть поездок не пропадут, заверил Виктор, у финнов с этим строго.
То, что строго, они поняли быстро. За каждым их шагом следили, хотя и довольно равнодушно. Видимо, опасений они не внушали. В комнату заглянул их конвоир. Он сделал фото на полароиде и вручил на память. Будет фотоотчёт, пошутил он, других документов они не дают. Егор с ним опять заговорил вполголоса, и Маша поняла, что они продолжают прерванный в вагоне разговор, что финский парень за тем и пришёл.
Тем временем, она воспользовалась разрешёнными свободами: в третий раз выпила кофе с вкусным сэндвичем, посетила чистенький, приятно пахнущий туалет, поторчала на крыльце А ребята всё продолжали говорить, пока погранца не позвали сдавать смену.
Егор с сияющими глазами поведал, что Микки этого бдительного педанта звали Микки Кукконен тоже занимается программированием, но пока ещё сильно плавает в этом деле и по сравнению с Егором зелёный, но перспективный, мыслит системно. А какие у них компьютеры! Макинтоши, память и быстродействие обалденные, интерфейс просто мечта, а внутренняя конфигурация
Хорошо быть увлечённым человеком! Кто-то, вроде философ Пьер Буаст, заметил, что «мыслящая голова никогда не скучает». Вот и Егор после ухода финского друга достал блокнот и принялся быстро строчить значки и формулы: программные коды.
Через час Микки опять появился, уже в штатском. Он принёс им два яблока из своего сада и немедленно принялся изучать написанные Егором формулы. Ребята сунулись было к компьютеру, чтобы испытать в деле, но их, конечно, не пустили. До самого отъезда Микки не покидал «задержанных» и даже помог написать заявление, чтобы в следующий раз им зачли сумму неиспользованного билета.
Через пару недель, уже с настоящей мультивизой Маша трижды проверила, а потом ещё и Егор они предприняли очередной вояж. На сей раз не шутили, вели себя вполне солидно, вспомнив и про «смех без причины признак дурачины», и что «после радостей неприятности по теории вероятности».
Через пару недель, уже с настоящей мультивизой Маша трижды проверила, а потом ещё и Егор они предприняли очередной вояж. На сей раз не шутили, вели себя вполне солидно, вспомнив и про «смех без причины признак дурачины», и что «после радостей неприятности по теории вероятности».
Микки Кукконен встречал их на пути туда и на пути обратно, он даже поменялся сменами, чтобы повидать Егора. И хотя они каждый день «чатились», оба ждали личной встречи. На обратном пути Микки по молчаливому согласию напарников все десять минут стоянки общался с Егором. Видимо, их дружба, обретённая в связи с арестом, стала известна на финской границе. Пограничники с весёлым любопытством поглядывали в их сторону. Ребята так увлеклись, что Микки не успел выскочить и поехал дальше до Выборга, всерьёз опасаясь, что его могут взять под арест на российской границе.
Контрабандисты и комитетчики
Маленькая, но вместительная Тойота сновала по маршруту Санкт-Петербург-Хельсинки и обратно почти каждую неделю. В финских типографиях печатались шесть журналов в месяц плюс книги и разная мелочь. Финны готовили документы, а Володя, водитель издательства, предъявлял их в нужных местах. Груз всегда тяжёлый, багажное отделение заполняется плотно и, как правило, досматривается поверхностно.
А тут пристали знакомые-фармацевты: привези им желатиновые капсулы для биодобавок, у финнов вдвое дешевле. Капсулы лёгкие, получается большой объём, но маленький вес. Кто бы знал, что эта диспропорция может иметь последствия?!
Маша согласилась. Машину отправили, договорившись, что коробки с капсулами и документами привезут на знакомую водителю типографию. На обратном пути звонит Володя: задержали его на таможне, шьют контрабанду. Как так, ведь все документы в порядке?! Оказывается, одновременно с треклятыми капсулами туда же привезли рулоны заказанной издательством плёнки. Володе объяснили, где оформить документы на вывоз, он ничего не понял и поехал обычным маршрутом. Он даже не понял, что не понял, потому как языками не владел,
Финскую таможню проскочил без проблем им всё равно, что вывозят, а на российской крепко сел. Таможенники вытащили коробки, благо капсулы были лёгкими, как пух, и обнаружили эти самые рулоны плёнки, которые в самом конце «были спрятаны». Дело осложнилось ещё тем, что на вопрос, не везёт ли он чего сверх декларации, Володя уверенно мотал головой. Короче, машину на штрафстоянку, нелегальный груз на склад, протокол составили и отпустили до выяснения причин.
Что такое штрафстоянка, знает каждый автолюбитель. Только на границе тариф такой, что через две недели машину не имеет смысла забирать. Конечно, первое, что сделали оплатили пошлины и оформили «контрабанду». Кажется, что ещё надо? Так нет, должен быть суд, который назначит штраф, и только после этого отдадут и груз, и автомобиль. Счётчик тикает, знакомые в панике у них стоит производство без этих капсул чёртовых.
Маша сразу к службе безопасности. Василий Михайлович, бывший комитетчик, по знакомству взял их под своё крыло за умеренную плату. Два года прошли спокойно: издательство платит, но ничего, слава богу, не происходит. А тут произошло. Маша к Василию. Выручайте, говорит, а то мы без автобуса вот-вот останемся. Навёл он справки, с кем-то посовещался и велел Маше ехать в Выборг, в таможенное управление, к начальнику на приём. Там всё уже договорено, обойдётся какой-нибудь малостью.
Она спокойно едет, оделась поэффектнее, подкрасилась. Приезжает на вахте говорят, что нет пропуска. Так дайте, если нет. Не положено, приём только по записи. Звонит Василию Михайловичу, тот велит ждать. Прождала больше часа, наконец, приглашают к начальнику. Ну, думает, сейчас всё разрешится. Заходит в кабинет сидит здоровый боров неопределённого возраста и по телефону бубнит. Слова вроде понятные, но меж собой так слеплены, что не сразу доходит, о чём это он. Пока не закончил разговор, в её сторону не смотрел будто нет её вообще.
Наконец положил трубку, мельком глянул и предложил сесть. Ну, говорит, излагайте, только поскорее. Бодренько, как заученный текст, объясняет расклад и по глазам видит до фени ему всё это. Так что вы хотите? спрашивает сухо и неприязненно. Она ему прямо: хочу забрать автобус и груз, мы всё оформили и заплатили, как положено. Тут он в первый раз посмотрел ей в глаза и понёс, и понёс, повышая голос, так что к концу речи почти кричал. Маше даже показалось, что эта речь совсем не ей предназначалась, а кому-то другому, кто поблизости находился. Или у него там прослушка? Планомерно запугивал, даже тюрьмой стращал, про штрафы обещал по полной Что самое паршивое, так срок судебного разбирательства, которое у них же и происходит, назвать не смог, только там этих дел как минимум на месяц.