Фотографии милых истлеют в старинном комоде.
Прибежит человечек в трамвай , а его уже нету.
Самолеты до площади Минина, слопай конфету,
Пыльный шорох листвы хлынет в форточку и нашепчет:
Ничего не ушло. Всё с тобой, и стрела стала крепче.
По колготкам ползет. Не беги ты ее не догонишь.
Ты не мог позабыть драгоценных деталей, всё помнишь:
И помадные вкусы моих поцелуев, и бусы
Из рябиновых ягод, и глупые споры о вкусах.
6 сентября 2004 г. ИЗ КНИГИ «ВЫСОКИЕ НОТЫ НА СТУПЕНЯХ СМЫСЛА»«День сбежал на плитку молоком»
День сбежал на плитку молоком,
Сумерки к эмали прикипели,
Пригорело небо не успело
За крылом голубки белой в дом.
Электрический паук ползёт,
Парковый аттракцион в движении.
Сердце от любви в изнеможении
Нежностью зашлось. Блажен полёт.
Поцелуй на страшной высоте,
Над уснувшими полудомами
Полукораблями, где местами
Люди тешут страсти, но не те,
А потом по сотовому врут,
Как им интересен бред смердящий:
Телевизионный ящик
В медленном стирании минут,
И недель и лет.
На высоте,
На обрыве сердца верхней ноты
В парке, после мук земной работы
У полночной птицы на хвосте,
Улетая в городскую высь
Под нелепый крик, смешки и свисты,
Два пунктира сердца слышат: быстро
К ним крадётся суетная рысь
Растаскать огонь и растрепать
По канавам тленного предместья.
Будут молоко, плита, и вместе
Им придётся паутину ткать
И ловить огонь скользящих рук,
Замирание крови на вздохе.
Белая эмаль дневные крохи
Счастья возвратит. Летит паук.
Сумерки заткали тот абсурд,
Что мешал сердцам парить в пространстве.
Лет шестнадцать после ночью стансы,
Лунный вопль, порционный круг.
Памяти фотохудожника Виктора Опортовского
Победитель с помятым лицом, ты остался в веках
Отражением смысла, огня, выражением света
Сквозь змеиное жало. Настигнутая комета
Это ты, победивший мой внутренний страх.
Как ты рано исчез, растворился в небытии,
Не оставив ни капли сомненья в молитвенном праве
Рисованья оттенков судьбы в золотом будуаре
Моей Музы осенней, в ней кружевом сплетены