Тот же Жуков искуснейший полководец Как в свое время Господь воздвиг Суворова, Кутузова, так в годы Великой Отечественной войны Он воздвиг Жукова.
Газета «Известия» от 5 сентября 1943 года о встрече Иосифа Сталина с тремя митрополитами событии, серьезно повлиявшем на ход войны
Фактически им затыкали все основные дыры на фронтах.
Да, он приезжал, сразу же знакомился с обстановкой, разгадывал немецкие планы, мысли немецких генералов. Быстро строил свои планы и мы побеждали. Возьмите Москву в 1941 году. Ведь прямо на волоске были. На Волоколамском шоссе немцы уже стояли могли в Москву ехать. Но они боялись.
А говорят, несколько мотоциклистов до Белорусского вокзала доехали.
Если бы не Жуков, взяли бы Москву немцы. За Ленинград сколько бились-бились, хотели уже сдавать. Когда Жукова туда послали, Ворошилов уже дал приказ взрывать наши линкоры, военные корабли. А Жуков приехал, взял власть в свои руки, отменил приказ Ворошилова, корабли привели в боевой порядок, силы, технику подтянули, авиацию и прорвали блокаду, спасли город.
Георгий Жуков в своих мемуарах обращает внимание на то, что с 1943 года немецкие генералы делают все больше стратегических ошибок. «Все очень просто, говорит архимандрит Кирилл (Павлов), Господь, когда хочет наказать, отнимает разум»
А вы, батюшка, не слышали, что Жукову вменяют в вину, что он огромным числом жертв взял Берлин, что торопились быть в городе раньше, чем американцы и англичане?
Может быть, был приказ Верховного Главнокомандующего?
А вы в Берлине закончили войну?
Нет, в Австрии. Я был на 3-м Украинском фронте. Мы шли: Румыния, потом Венгрия, Австрия, Чехословакия.
Как к вам относились австрийцы?
Австрийцы хорошо. Не как к освободителям, но во всяком случае как-то беззлобно, приветливо. Вот мадьяры да: в какой город ни приезжали пустой, жители его покидали, убегали. А наши в какой город ни заступали магазины взламывали, брали материал шерсть, часы золотые, какие-нибудь ложки. Был приказ Сталина, чтобы отправлять как можно больше посылок на Родину. Это поощрялось. Поэтому каждый солдат старался помочь своим
А вы себе что-нибудь взяли?
Я? Ни капли не взял. У меня никакого интереса не было.
А вот мой отец-фронтовик рассказывал, что всех солдат, которые прибывали на вокзалы московские, моментально хватали и вели в комендатуру. Там их обыскивали и все, что было у них, выгребали.
Ну, может быть, это уже свои мародеры. Свои своих.
А в вашей семье были люди верующие, церковные?
Да отец и мать.
А храмы были перед войной? Вот вы уходили в армию можно было исповедаться, причаститься?
На всю Россию перед войной храмов 50 только и оставалось. Ведь была линия такая, чтобы вообще с верой покончить, чтобы храмов не было, даже чтобы имя Божие не упоминалось у нас. Вот, собственно, война эта и пришла.
Говорят, Россия у немцев уже была поделена на регионы, католики служебники свои приготовили тоже готовились войти.
Может быть.
Немцы и православные приходы открывали на Псковщине, в Прибалтике, на Кубани. Храм великомученицы Екатерины в Краснодаре открыли.
Они делали это для своих целей, чтобы заручиться доверием, уважением народа. Знали, что у нас гонения на Церковь.
А у вас, когда вы закончили в Австрии войну, уже было какое-то определенное желание служить Церкви?
Было. В 1946 г. я приехал в Елоховский собор, спросил за ящиком нет ли у нас духовного училища. «Есть, говорят, вот только что открыли семинарию духовную».
Вы же были в детстве с отцом в Москве?
Да, старинная Москва была очень красивая. «Коробок» не было, дома стояли небольшие купеческие, дворянские. Дворники ходили в белых фартучках с совочками. Чистота, знаете, ни соринки нигде. И народ такой вежливый, добродушный. В семинарии в 1946 г. проректором был отец Сергий Савинский, тогда еще светский. Он меня встретил, говорит так любезно: «Вот, пожалуйста, правила приема, готовьтесь к экзаменам». После демобилизации по закону полагалось только один месяц гулять. Потом надо было обязательно работать не болтаться. Строго было.
Я считал, что мне по своей специальности устраиваться нельзя: оттуда уже в семинарию не поступишь не отпустят. Думаю: куда ж мне, на какую работу вольную, свободную, пойти, чтобы потом оттуда можно было легко в семинарию попасть? Смотрю дровяная база. Приходит состав с лесом, его выгружают, на машинах населению развозят. Устроился я туда, оказалась работа тяжелая, а работают там заключенные. Я-то думал, там народ попроще
Оказалось, «совсем простой».
Ну, попался, думаю.
Вас бригадиром там поставили?
Какой там бригадир? Я уже «оборвался», а платили очень мало. Я в Москве у сестры Анны остановился, она на меня уже ворчит: куда ты попал? Одежда рвется, а покупать новое не на что. И вот приближалось время экзамены сдавать. А вдруг, думаю, не сдам? И впал я в такую тоску вот, думаю, влип. Но, слава Богу, экзамены сдал.
А сложные были экзамены?
Мне достался 50-й псалом, я его хорошо знал. Потом по-славянски надо было почитать. И сочинение на евангельский сюжет. И мне по сочинению пятерку поставили, это, видимо, меня и спасло.
Иван Павлов студент Московской Духовной академии. 19521953-й годы
Конкурс был в семинарию?
На одно место тричетыре человека.
Отец Тихон (Агриков) вместе с вами поступал?
Вместе, да. Отец Анатолий Петрович Горбачев тоже в шинели пришел. Отец Борис Цепенников, отец Руф Поляков, танкист все прямо с поля боя.
А предпочтение отдавалось военным?
Нет, только экзамены все решали, никаких предпочтений не было.
А были такие семинаристы без корней? Во время войны Господь их как-то к Себе позвал, и они пришли в семинарию. Или все с корнями?
С корнями Один я, может быть, был без корней. (Смех присутствующих.)
Это был первый прием в семинарию?
Нет, были немного и старше нас: Гнедич, Ушков, Голубцов отец Сергий, отец Иоанн (Крестьянкин). Был такой Дулуман
Евграф, который отрекся? В свое время известная в атеистическом мире фигура
И такие были, да. Время было непростое, напряженное. Потому что хотя разрешить разрешили духовные школы, но слежка велась за семинаристами смотрели за каждым шагом. Сколько сажали людей! Помню, Дудко, Москвин В отпуск отпустили, люди поехали, а их в поезде взяли Были соглядатаи, стукачи. Приходилось быть осторожным.
Заявление старшего сержанта Ивана Павлова на имя ректора Богословского института с просьбой допустить его к вступительным испытаниям в духовную школу. 7 августа 1946 года
ДОМ НА КАМНЕ. Новые архивные документы и свидетельства о боевом пути Ивана Павлова
Иван Павлов с сестрами Марией и Анной. 1944 год
Жизнь старца Кирилла (Павлова), через келью которого прошло бесчисленное множество людей, долгое время оставалась сокровенной. Батюшка уже тяжело болел, когда ухаживающие за ним келейницы спрашивали: «Вот начнут о вас писать, издавать книги, как к этому относиться?» На что отец Кирилл ответил: «Пусть пишут. Только пусть пишут так, как было, без искажений и, главное, без преувеличений»[6].
О войне отец Кирилл, как и многие фронтовики, вспоминал неохотно. Эпизод с Евангелием, найденным в сталинградских развалинах, единственное, что он подробно рассказывал о том времени. А однажды батюшка сказал: «Кто там не был, тот ничего не знает. Порой это было хуже ада. Пережить такое крайне тяжело»[7] Ведь война это не только массовый героизм, это еще и предательство, и сотрудничество с Особым отделом, и стремление скрыться с передовой в тыловые службы. И человек все время словно в круговой обороне без чувства надежного тыла: «Враг был прямо перед тобой, но рядом все время появлялись новые люди, и ты не знал, не был уверен в них. Это и было хуже ада»[8].
Сегодня боевой путь отца Кирилла в годы Великой Отечественной войны можно восстановить на основе обширных опубликованных и еще неопубликованных архивных материалов. Поиск документов военного времени велся сотрудниками телекомпании «Звезда», журналов «Покров» и «Фома» на протяжении нескольких лет, начиная с 2018 года, когда к 75-летию Сталинградской битвы была рассекречена значительная часть ее архивов. К настоящему моменту обретены важные документы и свидетельства, раскрывающие многие неизвестные ранее детали фронтовой биографии старца.