Утром Ирину разбудило солнце, светившее прямо в глаза. Она машинально одернула опять задравшееся почти до пояса платье, приподнялась и осмотрелась. Над лугом стелился густой туман, который еле-еле пробивало солнце, оставляя на нем четкие силуэты деревьев. Было холодно, но она почему-то не замерзла. И на траве роса, а платье было совсем сухим. Где все?
Сзади что-то звякнуло. Ирина обернулась и ойкнула. Прямо на нее смотрела грустными глазами самая обычная корова. Звенел большой медный колокольчик, висевший у нее на шее. Меланхолически поглядев на девушку, корова начала ощупывать травяную кочку.
Пить хочешь?
Что-то слишком часто приходится оглядываться сегодня утром
Хочу.
Держи.
Он отдал ей литровую банку, которую держал в руке. В банке было что-то белое.
Молоко?
Да.
Это от нее, что-ли?
От нее. Что такого? Она, видимо, от стада отбилась. Пастух проморгал. Ночью на свет костра вышла. А доить их каждый день нужно. Вот я две банки и надоил.
Молоко было странным на вкус. Ирина отпила пару глотков и вернула банку.
Странный вкус.
Еще бы не странный! В городе настоящего молока и не видели никогда.
Из машины вылез жевавший кусок черного хлеба водитель. Тоже сделал несколько глотков из банки, запивая молоком свой ломоть.
Мне бы воды, сказала Ирина. Умыться, да и вообще себя в порядок привести.
Сходи к роднику, предложил Лесь. Где дорога изгибается, видишь? Где трава повыше. Вот там он и есть. В машине есть канистра, заодно набери в нее.
Спустившись к повороту, Ирина действительно увидела в траве маленький ручеек, бравший начало от тоненькой струйки, текущей из под насыпи. Вода была ледяной, от нее ломило зубы. С полной канистрой она вернулась к машине.
Напилась? Поехали. Нам еще Минск миновать надо.
А корова? спросила она.
Лесь посмотрел на нее и ей показалось, что взгляд был удивленным. Ответил:
Сама дойдет до деревни по дороге. Здесь ни волков, ни медведей нет. Только лисы, да бобры еще.
Минск они обогнули с юга. Дважды их останавливали гаишники. Нива была с московскими номерами, видимо это их и привлекало. Первый раз просто проверили документы у водителя, а во второй молодой сержант начал намекать на штраф и на решение вопроса на месте. Лесю это быстро надоело. Ирина видела, как он со злым прищуром покосился на инспектора. Тот вдруг выпрямился, побледнел, сунул Ивану права и быстрым шагом пошел, а потом и побеждал к растущим вдоль обочины кустам.
Не успеет, прокомментировал Лесь.
Иван зафыркал, давясь сдавленным смехом и тронул машину.
Что с ним? спросила Ирина.
Ничего особенного. Его вдруг по большому сходить потянуло. Не донесет, бедолага, расплещет!
Теперь водитель рассмеялся в голос.
Вы его
Сам виноват. Иван, сверни здесь. Поговорить нужно с одним человеком.
Машина свернула с трассы в пыльный микрорайон и остановилась на обочине. Лесь вышел, хлопнул дверцей и ушел куда-то во дворы.
Иван! позвала Ирина.
Тот повернул голову.
Лесь он кто?
Тот вздохнул и ответил:
Я и сам не знаю толком. Лесником работает в заказнике. У нас говорили, что ведьмак он.
Колдун!?
Ведьмак. Только ерунда это. Он никому никогда не вредил, только наказывал, если есть за что. Вот как того гайца, но и ему его жадность недорого обошлась. Не так давно был случай. У одного мужика в деревне брат вернулся с зоны. Больше некуда было, так он в деревню подался. Родной человек, не выгонишь. Ну и начал попивать водочку. Сначала понемногу, потом все больше. Хуже, что и брата спаивать начал. Жена того мужика к Лесю сбегала, пожаловалась. Не знаю уж, что там он сделал, но с тех пор брат этот магазина просто не видел.
Как это?
А вот так. С получки бежит он в магазин, а того нет на месте. Вот улица нужная, вот дома знакомые, а магазина на ней нет, как не было. Он все село обошел, пока его искал. Так и не нашел. Пришел домой к брату с деньгами. Говорит: Сходи ты! У меня кукушка съехала. Тот пошел в магазин и тоже вернулся. Сказал, что встретил на улице здоровенную собаку чуть ли не с себя ростом. Та на него зарычала и шла за ним, пока он обратно в калитку не юркнул. В дом зашел, а тут как раз часы бить начали. Кукушка из них выглянула, да и улыбнулась ему. И спряталась обратно. Так и пошло: или магазина на месте нет, или еще чего приключится с ними. В общем оба пить бросили.
И много у вас таких?
Сейчас мало, я так думаю. А раньше, до войны, Полесье глухоманью было. Бабка рассказывала, что тогда все деревенские к колдунам ходили, в каждой деревне своя ведьма была. К кому еще? Врачей не было. Да хороший, сильный колдун и не ждал, пока к нему придут. Сам являлся. Сейчас мы все, считай, городские. Никто уже в это не верит, хотя как знать? Вот Лесь тоже как городской выглядит, штаны американские носит. По нему и не скажешь. Как тот придурок-то побежал, который с палкой полосатой Ха-ха! Бабка, помню, говорила, чтобы поменьше этим интересовался, а то ведьмак придет, да и заберет в ученики. Горы золотые посулит, родня тебя ему и отдаст. Потом пожалеют, да поздно будет. Вот потому я тебя и не спрашиваю, как ты к нему попала.
Вот и не спрашивай. Целее будешь.
Лесь появился рядом с машиной неожиданно и услышал конец их разговора.
Да я что? Я ничего Иван сразу стушевался. Едем, что-ли?
Едем.
Захлопнув за собой дверцу, Лесь сказал:
Пойми, Иван, одно дело учиться у деревенской знахарки. Ничего там сложного нет в травах и настоях, любой сможет, кроме разве что совсем дураков. Другое у меня. Если не сможешь сгоришь, а ты не сможешь. Тебя насквозь видно. Сам о смерти просить станешь, а она еще подумает, приходить ли.
Дык я
Ты в Москву три дня назад на чем приехал?
На Запорожце.
А уехал на чем?
На Ниве.
Вот и радуйся жизни и тому, что ты мне ничего не должен.
Да я ничего
Они ехали еще часа два. Машина свернула с широкой трассы на узкую асфальтированную дорогу, потом пошла гравийка и наконец она остановилась прямо посреди леса. Лесь молча вышел, кивнул Ирине: выходи. Она тоже выбралась наружу. Нива фыркнула выхлопной трубой и уехала. Они остались одни.
Лесь долго стоял, глядя в лес и к чему-то прислушиваясь. Было тихо. Только птицы пели, да в траве стрекотали кузнечики. Наконец о сказал:
Пойдем.
И первым пошел через дорогу. В траве обнаружилась узенькая тропка, на которую они и свернули. Тропа причудливыми зигзагами петляла между кустов и деревьев. В какой-то момент Лесь остановился и буркнул:
Пошутить решил, что-ли? Ну я тогда тоже пошучу!
Что? переспросила Ирина.
Ничего. Я не тебе. А ты сними платье, выверни его наизнанку, да надень снова.
Зачем?
Затем! он покосился на нее через плечо. Делай, что говорю!
Она поставила сумочку на землю, стянула платье через голову и сделала, как он сказал.
Все.
Хорошо. Пошли дальше.
Они двинулись по тропе дальше. Странно, но петлять она вроде бы стало меньше, спрямилась, да и кустов поубавилось. В кронах деревьев зашумел ветер. Лесь поднял голову и сказал:
Что, не нравится? В следующий раз не будешь баловать.
Я?
Не ты. Леший местный. Скучно ему, а тут люди пришли. Меня он не мог не узнать, но решил поводить по лесу, покуражиться. Тропу заплел, следы спутал. Это же звериная тропка. Ее закружить проще простого.
А платье зачем?
Не любит он беспорядка вот и сердится. Ему теперь не до шуток.
Может быть, обратно его вывернуть?
Не нужно. В следующий раз думать будет, прежде чем что-то сделать. Всерьез напакостить он нам не решится, да и ростом он не вышел, чтобы мне пакостить.
Ветер опять зашумел, раскачивая сосны. В лесу будто бы потемнело.
Я думала, что лешие только в сказках бывают.
Сказки люди придумывают. Берут то, что есть и сочиняют, чтобы пострашнее было. Потом сами же и боятся.
Значит он на самом деле не страшный?
Ты его и не увидишь. Чего же бояться? Ладно, переодень. Он все-таки не со зла, а от скуки. Тебя он теперь запомнит, вредить не будет.
Она снова на ходу вывернула платье. Прислушалась. Ветер все так же шумел в кронах. Успокоился он, или нет? А может быть, Лесь ее разыгрывает?
Тропинка вынырнула из леса на опушку и теперь шла вдоль неглубокого ручейка. Ей сразу захотелось пить. Да и время уже шло к полудню, а вместо завтрака у нее было всего несколько глотков парного молока. Что ей мешало попросить остановиться у магазина, когда были в городе? Эх, задним умом медведь умен
Скоро придем, немного осталось, сказал Лесь через плечо. Ты сними туфли, без них проще будет.
Без обуви идти действительно стало легче, да и тропка мало помалу превратилась в хорошо утоптанную тропу. Люди здесь явно ходили частенько. Большое поле за ручейком было распахано и там колосилась то-ли рожь, то-ли пшеница, а может быть и вообще овес. Ветер качал ее, по полю то и дело пробегали волны.