Сперва, по ранней весне, поползли тревожные новости. Слухи ходят разные всегда, один горячее другого, только в этот раз торговые обозы и даже простые коробейники повторяли, как заученное, одно и тоже: мол, там-то и там-то ктитор Андрей или уже его сын, ктитор Лим тут люди путались собирает на границе войско. Дружина у него людей под тысячу, и все конные! И куча магов у него, человек двадцать! А кто говорит пятьдесят! А уж ополченцев собрал со своих земель столько, что если уже завтра в бой их не пошлёт, послезавтра они, как саранча, объедят всю округу!
Болтунам попервой верили мало потом начали с волнением прислушиваться ну а когда в деревню пришли Димонтовы дружинники и объявили прибор в ополчение, сомневающихся уже не осталось совсем! Кто живёт к городу ближе схитрить не успели никак, пришлось расставаться кому с мужем, кому с сыном. Из тех, кто оказался посмекалистее да попугливее, треть отыскали в подвалах да погребах, ещё треть помог выловить гах Пит, откуда-то прекрасно знакомый с мужицкими тайниками в лесу ну а ещё треть просто пропала без вести. Кого объявили в поимку, кого по суете забыли и все семьи, чьи мужики «пропали», обложили штрафом да забрали почти всю скотину. Проклятия женщин, чьи щёки розовели от слёз, летели до неба
Ю взирал на эту пугающую картину с некоторым отупением и стыдом, так как его спрятали на чердаке. Когда он видел, как уводят его знакомых, он жутко робел, уже заранее представляя, как они возвращаются с войны уже совсем другими людьми, а он встретит их, не знавший бед, и они зацепятся взглядами Отец как-то отбрехался, какая-то «бронь» у него оказалась. Видимо и правда полезно известным мастером быть Это, правда, не касалось самого Ю: сын мастера не мастер, да к тому же он уже взрослый, целых шестнадцать Какого же было двойственное чувство страха и стыда, когда Ю узнал, что отец за него договорился! Не пойдёт Ю в ополчение, вычеркнет его ктиторский человек Ну а остальные братья ещё пока малы, можно за них не переживать и слава Всевышнему.
Забрили мужиков, отплакали своё бабы Вроде всё успокоилось. Вот только обозы перестали ходить совсем, а в деревню из Стародуба теперь каждый день приезжала телега с дружиною и что-нибудь забирала: то мешки с овсом, то, несмотря на протесты, картошку посевную; а однажды приказали отдать всю соль! Никуда не денешься, расстались
А потом, когда весна уже почти превратилась в лето вражеское войско вдруг затмило горизонт, как тучи! Так показалось Ю, когда он сидел на дереве и с интересом наблюдал за округой. Тот от волнения чуть не свалился! Бросив обеденный узелок, бросив прутик Ю со всех ног помчался к деревне!
Враги! Конники! Наступают!
Ты откудова?.. На тропке от околицы в поле встретился гах Пит. Чего вопишь, как недорезанный?..
Враги! Ю глядел в глаза этого мужчины с ухоженной бородкой и не знал, что первее кричать или задыхаться. Враги наступают! Конные, не наши! Там!
И тыкнул пальцем куда-то назад, не переставая таращиться на гаха глазами круглыми, как у совы. Пит замедленно моргнул, посмотрел Ю через плечо, будто и в самом деле что-то там увидал В следующую секунду на Ю уставился уже не человек, а точно коршун!
Беги! Скорее! Пит широко махнул рукой, будто пропуская. Кричи всем! Да погромче!
И Ю помчался.
Враги! Недруги!
Новость распространилась как пожар. Лица соседей наполнились страхом, сердца затрепетали. Кто чем был занят всё мигом побросали и кинулись к своим! Быстро! Хватай всё ценное и в Стародуб, за стены! Живее!
Слышались проклятия дружинникам, что не предупредили, кто-то даже потихоньку отпускал ядовитые фразы о Димонте Семья Ю, все кто ни есть, собрались возле наскоро выкаченной телеги.
Давай, душа моя, скорее! Отец Ю поторапливал супругу, которая сама поторапливала детей. И вы, батюшка не топчитесь же лишнего, полезайте ужо наверх! Матушка, возьмитесь за мой локоть
В суете оставили всё, даже не всю еду забрали. С болью глядя на остающегося в конуре не подозревающего ни о чём пса, Ю вдруг побледнел, будто яду выпил.
Люба Люба! Отец!
Перепугавшись за оставленную на пастбище корову больше, чем за себя, Ю принялся уговаривать родителей, чтобы те отпустили.
Да куда ты сейчас сунешься?! Отец аж взбеленился. Всё ужо, поздно! Пропала Люба! Всё скотина пропала!
Мать не выдержала, разрыдалась, сейчас глаза выплачет. Под напором отца засомневавшийся было, увидав её слёзы Ю не сдюжил; чувство вины взыграло в нём столь, что даже будущие родительские розги в воображении не подействовали.
Мать не выдержала, разрыдалась, сейчас глаза выплачет. Под напором отца засомневавшийся было, увидав её слёзы Ю не сдюжил; чувство вины взыграло в нём столь, что даже будущие родительские розги в воображении не подействовали.
Я быстро! Ю уже убегал, уже не слушал, что кричат ему вдогонку. Я мигом! Едьте в город, а я туда с Любой подойду! Спешите!
Не замечая более ничего Ю выбежал на широкую улицу, где то справа, то слева кто-то с круглыми глазами суетится, что-то в дом или из дома несёт, все кричат оттуда за околицу и в поле, дальше, на пастбище! Ю нёсся, обгоняя ветер, слушая барабаны в ушах и запрещая себе бояться! Камушек больно вонзился в голую пятку, но Ю не обращал внимания потом посетует! Лишь зло сощурился, стараясь не замечать колику.
И вот, когда уже начал задыхаться, за поворотом наконец пастбище Козочки мирно пригибают головы и прядают ушами, птички поют, ветерок свежий дует а Любы нигде нет! Как и узелка с едой, и даже прутика.
От досады Ю было вскрикнул! Испугался шуметь и тут же чуть не закашлялся! На секунду показалось вражеские руки уже сжимают горло Закрыв рот ладонью, обливаясь потом и не позволяя себе отступиться Ю принялся ошалело вертеть головой в поисках следов. Выщипанная трава «разрастается» неровными пятнами, везде как-то по-своему, опытный глаз заметит, где прошёл конь, а где бык. Начав с местечка, где паслась точно Люба, Ю, дрожа, будто лихорадочный, побрёл вдоль поляны, дальше, к дорожке по тропинке, через опушку и вот наконец отпечатки широких копыт потоптались немного перед лесом да и побрели в самую глушь, туда, где начинаются уже угодья грибников.
Всматриваясь в сумрак бора Ю сглотнул, в горле пересохло и тут он услышал вскрик столь громкий, точно заорали прямо над ухом:
Эй, малец! Откуда-то сбоку, будто сидел в засаде, выскочил всадник! Взвизгнула тетива и стрела вонзилась прямо у ног Ю, холодя его кровь! А ну стой! Не двигайся, не то убью!
Обалдевший, шатающийся, как осиновый лист на ветру, Ю потрясённо следил, как один за другим высыпает на поляну целая ватага конников! Всё налегке, без железа, даже лошади, кажется, не подкованы. И каждый уставился на него, будто хорь на цыплёнка
Не двигайся! Второй остроглазый, и когда успел, уже смотал с крюка верёвку. Убью! Ни шагу не ступи!
Страх сковал Ю жесточайшими цепями, даже дышать стало тяжело! Под прицелом ещё десятка стрел на руки и шею ему накинули канат, а сдавили так, что запястья заныли, а кожу огнём ожгло! Каждая мышца в теле юноши в испуге сжалась, ожидая удара. Все мысли из головы разом вылетели.
Этого к остальным! На удивительно рослом коне вперёд прорысил мужчина с длинной широкой саблей и особенной красной шапкой, выделяющими его меж остальных. Василь ты поскачешь! Остальные за мной!
И не успели эти слова затихнуть, как вся ватага, будто один, бросилась за ним в погоню, точно боясь отстать хоть на шаг. Держащий же Ю на верёвке конник, глядя им вслед, как-то странно ухмыльнулся.
Не сказав, впрочем, ни слова, он вдруг взглянул на Ю, будто тот оскорбил его! И как пнул в лицо!
Смирно себя веди! Делай, как говорю! Только попробуй мне чего я тебя сразу!..
И даже замахнулся, точно желая стегнуть плёткой! Ю на всякий случай зажмурился, не задело бы по глазам а в следующий миг его резко дёрнуло и поволокло, он чуть не грохнулся! Не глядя, как там пленник, всадник пнул коня по бокам и поскакал, даже не заботясь, что тот может юнца лягнуть.
***
Сказать что Ю было страшно, он расплакался и чуть не обгадился это ничего не сказать. Когда замученного и взмыленного самого, как коня, его пригнали во вражеский лагерь, Ю чувствовал себя самым несчастным на свете идиотом, который подвёл родителей ТАК, что даже и не ясно, был ли кто в истории хуже: и волшебную корову Любу проморгал, что теперь с ней будет в лесу и от злодеев не уберёгся; мама, когда он не придёт, от горя просто сойдёт с ума
Но долго печалиться не дали: чувствуя себя с верёвкой на шее, как ягнёнок, которого пригнали в стаю волков, каждый шаг Ю делал, как по колючкам, боясь лишний раз пошевелиться или неправильно на кого-то взглянуть и всё равно получал.
Ниже голову! Не смотри прямо! И перестань уже спотыкаться!
Гляди, куда идёшь, бестолочь! Глаза-то разуй!
Чтоб тебя, Василь! Не веди сюда эту рвань, у меня и так уже битком! Вон в тот загон закинь, там ещё место есть!
И всё затрещина, пинок, удар; тычок, пощёчина, оплеуха. А потом хлыстом по шее ка-а-ак НА!