Татьяна Бессонова
Хайя
Давным-давно в зимнем лесу далеко-далеко, на самом краю Севера, где никогда не было людей, где животные умеют разговаривать, где ночь длится меньше, чем день, и снег почти не тает, а растения дарят чудесный аромат даже зимой, живут почти совершенные существа фавны. Взглянув на этот лес, мы бы подумали, что это не лес, а небольшой город с улицами, фонарями, мостами, множеством скверов и красивых зимних садов. Дома были выстроены из прочных материалов, напоминающих окрашенные камни и деревья. Эти строения напоминали самые разные растения, спутанные ветки деревьев, непроходимые заросли, головы агрессивных хищных животных, если смотреть на них издалека. Маленькие дома затаились глубоко в каменных скалах, и к ним вели замысловатые ходы; хотелось подойти к такому домику и заглянуть в окно, чтобы узнать, что же там происходит. Так мы и сделали. Прозрачный воздух проникает, кажется, не в нос, а сразу в легкие, ошарашивает гаммой вкусов, никакой парфюм не сравнится с ледяными запахами и ароматами трав, которые таит в себе лес фавнов. Снег нежно укрывает все самое сокровенное, что таится в лесу, мороз нарисовал на окнах домиков чудесные узоры, которые каждое утро изменяются, играя под лучами солнца.
Набери побольше воздуха, дружок, и пошли в мир грез.
Рядом с каменным столом в небольшой комнате сидел высокий фавн с совершенно седыми волосами, он подкинул немного дров в камин, подтолкнул их мощными копытами, хлопнул себя по коленям, выпрямился и подвесил чайник к огню. В комнате было темно и прохладно. Фавн медленно подошел к окну и раздвинул плотные занавески, за окном брезжил рассвет. Птицы пели звонко, как весной, и фавн улыбнулся. Потом заметил кота, который так же медленно, как сам фавн, передвигался по комнате. Кот лениво подошел к своей полке с бельем, пошарил там, вытащил носки, медленно надел их на свои большие лапы и промурлыкал:
Хозяин, будем пить чай с молоком?
Да, мой друг, сейчас вскипит вода, а ты сходи за сушеными листьями тимьяна, принеси мелиссу и эстрагон.
Да, господин.
Кот встал на задние лапы, и стало видно его красивый кафтан, кот был огромный, он хорошо ходил на задних лапах, не так, как обычное животное, так передвигались все слуги в царстве фавнов. Выражение морды кота было весьма учтивым, он не только знал все в этом доме, главное, он знал, что его хозяин и его философия жизни близки коту как приверженцу его мыслей и взглядов.
Фавн сел в небольшое плетеное кресло-качалку и прикрыл глаза, его борода выглядела неопрятной, на голове были рога темно-бурого цвета. Видно было, что фавн много курил и изрядно выпивал. Его красноватые глаза и желтые зубы были тому свидетелями. В комнате было много книг и звучал клавесин, хриплая мелодия навевала мысли о хмуром небе, ноты резвились от октавы к октаве, придавая мелодии некий блеск. На стенах располагалась всякая всячина, начиная от сухих трав и ягод и заканчивая фотографиями в рамках; куча плащей и зонтов была нагромождена в углу на вешалку. В самом центре комнаты горел большой камин, в него недавно подбросили сухие травы и поленья, аромат стоял великолепный. На камине громоздились книги. На столе царил жуткий беспорядок, в самом центре стоял потухший огарок свечи старик или писал, или читал всю ночь. Лицо фавна казалось озабоченным, он то и дело теребил бороду.
Старец запечатал письмо, он был озабочен как никогда. В окно постучали, фавн открыл дверцу и протянул сове свиток:
Для главного фавна Севера.
Да, господин, но оно дойдет через несколько месяцев.
Меня устраивает этот срок.
Хорошо.
Зашел кот, протирая глаза:
Господин, вы писали письмо главному фавну Севера?
Да.
Но это небезопасно.
Да, я знаю, я также знаю, что в ближайшее время многое изменится Кот, я давно хотел рассказать тебе об очень важном для леса событии.
В лесном царстве фавнов существовала традиция отмечать рождение младенцев раз в год. Малышей здесь рождалось мало, и это было настоящим праздником. Играли на клавесине, саксофоне, свирели и трубах, молодые фавны и их жены танцевали рядами и парами. Старик вспомнил царящее повсюду веселье и раскрасневшиеся от танцев лица молодежи. Искусно выстроенный временный павильон был украшен ягодами, цветами, натуральными и изготовленными вручную в специальных мастерских. Тканые дорожки были постелены вокруг столов, столы были небольшими, и их можно было легко сдвинуть вместе. Повсюду продавались взвары, компоты, пиво, чай, бульон, сколько предлагалось выпечки и трав А еще амулеты на семейное счастье и здоровых детей. Убранство павильона, который тянулся на много метров, поистине было прекрасным, павильон работал и днем и ночью, здесь можно было петь и танцевать, привести детей и животных, поесть всей семьей и по одному; крыша была прозрачной, чтобы все желающие, глядя на небо, могли помечтать. Здесь горели лампады, свечи и камины, было комфортно и тепло.
Павильон обычно работал месяц, и изготавливался он раз в год по случаю празднования рождения новых младенцев в городе; тех, кто уже родился в этом году, и тех, кто родится в этот месяц, награждали подарками, пили за их долголетие и произносили заклинания на любовь, добро и счастливую жизнь, дарили амулеты, а мамам полагалась косметика: молочко, сыворотки духи, мази, присыпки для младенцев, ароматические масла, специальные притирки. Косметику изготавливали на парфюмерных улицах, туда не просто было попасть. Район парфюмеров это как город в городе. История его уходила в века, секреты передавались из поколения в поколение, рецептура нигде не была записана, передавалась из уст в уста в семейных кланах.
Особые подарки и сюрпризы предназначались богатым персонам. Фавны могли приобретать парфюмерные наборы в салонах изготовителей, салоны назывались именами фавнов, которые были родоначальниками семейного дела. Парфюм и мази были дорогими и ценились каждой женщиной-фавном, особенно это было важно при кормлении ребенка грудным молоком. Хотя ребенок мог отказаться от кормления грудью.
В этот, уже поздний вечер произошло настоящее чудо: в семье старейшего фавна, который ожидал детей уже много лет, должен был появиться младенец. Эта была необычная семья. Мать была женщина добрая и организовала благотворительный фонд для детенышей, у которых погибли родители; она своими руками стряпала для них пищу и много лет их кормила, ее филантропия распространялась и на то, что она отдавала в храм много очень дорогих вещей, золото и драгоценные металлы, таким образом умоляя духов послать ей дитя. Ее муж был крайне организованным, но не таким умелым, как жена, он много работал и часто приносил всякие приятные подарки для своей жены.
Так проходила их жизнь, они стали собирать у себя дома фавнов, которые не умели общаться с противоположным полом, и учили их общаться и понимать друг друга. Постепенно это вылилось в то, что многие фавны поженились, найдя свою вторую половинку, и родили детей. Ее муж уже отчаялся увидеть свою супругу беременной, и у него был внебрачный сын, которого он скрывал от своей жены. Однако наступил день, когда жена фавна забеременела, она была на небесах от счастья. И жители подгадали праздник младенцев на ту дату, когда всеобщая любимица должна была родить первенца, живот у нее был огромный, и она боялась родов, опасаясь, что может пойти что-то не так: она была уже немолода; пришлось позвать лекарей, и все обошлось. Ночь, на улице песни, пляски, все веселятся и празднуют, много смеются, повсюду продаются разные яства, разновозрастные супруги вспоминают, как родились их дети и как они познакомились.
Господин, спросил хриплым голосом кот, заваривать чай?
Да, дружище, завари, уже закипает вода.
Кот аккуратно налил кипяток в простой кофейник и насыпал туда много травы, причем в тех пропорциях, как любил хозяин.
Какой аромат! Вдох фавна говорил о его желании попить чаю и взбодриться. Хочется что-то съесть, хлеб у нас остался?
Да, господин, еще есть сливки.
Это прекрасно.
Старец взял большой палантин серого цвета, накинул его на плечи и сел в кресло, вытащил свою трубку, постучал ею по столу, большой щепой поджег табак, раскурил трубку, и они с котом начали пить чай. Кот достал трубку из красивого дерева и долго ее раскуривал, они долго сидели в полумраке, старик улыбался, и кот тоже, оба были довольны: утро началось прекрасно.
Расскажите, господин, как все закончилось.
Ах да.
Доброй серне пришло время родить. Я прогуливался рядом с павильоном, и подул странный ветер, как будто резко похолодало, но потом я присмотрелся, это был не ветер, это был пар или дым, я ничего не понял, подумал, что выпил сегодня много лишнего, и решил посидеть немного, со мной рядом шел белый волк, он без умолку болтал о какой-то интрижке и о зарплате, и мы с ним вздрогнули, потому что явно происходило что-то странное, палатки стали сизыми, я спросил волка, видит ли он то, что вижу я, и он сказал, что так и есть, палатки покрылись чем-то странным. Мы стояли близко к дому, где жила семья, в которой ожидали младенца, и там собралось много фавнов, все ждали, схватки начались давно, и муж очень переживал. Потом послышался крик, раздались вопли: «Пожар!». С одной стороны дома, где находился павильон, да и с другой тоже резко заполыхало, едкий дым заполонил дом, где находилась роженица, все отскочили от дома, муж отгонял всех присутствующих, он выгнал всех из дома, роды начались, родилась девочка, потом еще одна, они были близнецами. Отец, счастливый, обнял жену и побежал тушить пожар. Все остальные кинулись ему на помощь, мы с волком тоже схватили лопаты и начали кидать снег на огонь, но все было бесполезно, все полыхало, фавны кричали друг на друга, я так устал, что сел на ступеньку дома передохнуть, и по моей спине пробежал холодок, я испугался и увидел дракона, который выползал из дома. Я не мог поверить, что это дракон, он приказал мне молчать, и я понял, что, если я скажу хоть слово, он убьет меня. Ящер мгновенно исчез, но эти глаза забыть невозможно, в них застыл страшный холод, который пронизывал тебя сверху донизу. Я, как мог быстро, забежал в дом. Там стояла гробовая тишина, я увидел мать и рядом с ней колыбель, там лежали прелестные девочки, одна была белокурая, а вторая с темными волосами, малышки моргали и улыбались. Фавна лежала обессиленная на кровати, ее сухие губы что-то произносили, я посмотрел на ее безумное лицо и понял, что у нее кровотечение и она умирает, совершенно потеряв силы. Я схватил фавну за плечи, она сказала мне: «Это не мои дети, он убил моих детей». Глаза фавны закрылись, и она больше не вздохнула ни разу, две фавны-повитухи сидели рядом в креслах, я подошел к ним, они были мертвенно-бледны, я ничего не понял, вбежали несколько фавнов, начали кричать и плакать, кто-то схватил близнецов и вынес их. Вот такая история, кот, как жаль мать, да и детей тоже.