Помолчали.
Ветров ещё раз посмотрел в небо Титана.
Интересное, всё-таки, здесь небо. У него цвет раннего рассвета.
Я уточнил:
У него цвет не раннего, а вечного рассвета. Он никогда не превратится в полдень. Увы.
Ветров согласился:
Пожалуй. Солнце уже светит вовсю, а эффект нулевой. И не мудрено. Оно отсюда выглядит, как мелкая, сиротливая бусинка. Совсем маленькое и тусклое.
Я вступился за наше светило:
А чего ты хотел? Оно находится на расстоянии полутора миллиардов километров отсюда. В десять раз дальше, чем от Земли. Вспомни закон обратных квадратов. Его никто не отменял. Хорошо ещё, что светит, как лампадка.
Мой товарищ перевёл стрелки разговора.
Зато, недостаток света от Солнца компенсирует свет Сатурна. Правда, он отражённый. Но это не так важно. Всё равно светло, как на рассвете.
Снова иронично потянул вверх уголок рта.
Который никогда не кончается.
Я вскинул вверх руку.
Погляди, как Сатурн выглядит в небе Титана. Новогодняя игрушка, не иначе. Только невероятно большая и очень красивая. Особенно кольца Сатурна. Ты не находишь, что они чертовски восхитительны? Луна в небе Земли нервно отдыхает.
Визави хмыкнул:
А ты, похоже, становишься сентиментальным. Такой грех раньше за тобой не водился. Стареешь?
Я возмутился:
Сухарь!
Ветров парировал:
Не сухарь, а прагматик.
Чуть помолчав, добавил:
Заметь, Кручин, что кроме великолепного Сатурна с его неподражаемыми кольцами, в небе Титана есть ещё и скромные облака. Как на Земле. И они, кажется, дают осадки.
Не дожди же?
Изморось. Она сыпется сверху, как в морозную погоду у нас, на Земле. Только очень мало и незаметно. В час по чайной ложке. Тем не менее, она покрыла белым пухом всю равнину. И пролежит она до тех пор, пока её не сдует ветер. Такой же редкий и ленивый.
Всё правильно. Только это не замёрзшая вода, а замёрзший метан. Не забывай, что за бортом минус сто семьдесят.
Ветров, с сожалением, произнёс:
А кажется, что невинный снежок. Сюрреализм какой-то.
Я согласился:
Точно сюрреализм. Для полного счастья, здесь не хватает испанского художника Сальвадора Дали. Вот бы кто, от души, получил пищу для своего творчества. Её хватило бы до конца его дней!
Мой соратник сделал неутешительный вывод:
Сдаётся мне, что здесь, кроме адского холода и сюрреалистических пейзажей, ничего другого нет. Сжиженный газ не в счёт. Запаришься везти.
Я уныло согласился со своим коллегой:
Пожалуй
Зря сели?
Похоже на то.
Мой коллега, сделав несколько шагов вперёд по белому, пушистому покрывалу, приблизился к обрыву. Остановившись у самого края, он стал завороженно смотреть на речку жидкого метано-этана. Видно, ему до сих пор не верилось, что такое явление может существовать в природе.
Я немного потоптался на месте, а потом, то ли от досады, то ли от скуки, не знаю, пнул носком герметичного ботинка белую, невесомую порошу. Освободившееся, от белых искорок, место показалось очень странным. У меня под ногами, оказывается, был не камень и не лёд, а нечто такое, что поразило меня своим цветом. Оно было белого цвета, и внешне напоминало алюминий. Однако не было таким тусклым, как он. Я наклонился и посмотрел на подозрительный пятачок сбоку. Пятачок весело заискрился. От алюминия такого блеска никогда не дождёшься, с какой стороны на него не гляди. Мне это явление показалось любопытным.
Я вынул из гнезда на поясе портативный, навороченный прибор, и приставил его контактный «пятачок» к поверхности подозрительного пятна. Прибор был очень умным. Он мог определить химический состав вещества, даже, при элементарном, механическом контакте. На его мониторе высветилась информация. При виде её, меня мгновенно бросило в жар. И это не смотря на то, что на дворе было минус сто восемьдесят.
Прибор показал, что я, оказывается, грубо попираю своими стопами природное вкрапление редчайшего химического элемента. И этот элемент чистый родий, с незначительной примесью рутения, палладия и платины! Уникальный, благородный металл стратегического значения, которого на Земле кот наплакал. Один грамм его стоит целое состояние! А здесь его столько, что никому и не снилось.
Я лихорадочно стал разгребать пушистую порошу. Белое пятно всё увеличивалось, но границ его не было видно. Меня, до самой макушки, захлестнуло крылатое чувство радости от этого невероятного открытия!
Не помня себя от избытка эмоций, я вскинул вверх голову и прорычал что-то нечленораздельное.
Ветров обернулся в мою сторону. Увидев мои, гуляющие на лбу, глаза, он удивлённо спросил:
Кручин, ты чего?
Ответил я ему не сразу. У меня, как у известной вороны из басни дедушки Крылова, в зобу дыханье спёрло. От переизбытка чувств. В конце концов, мне удалось выдавить из себя всего одно слово:
Родий!
Ветров, по-прежнему, не понимал, что творится со мной.
Что, родий?
Ко мне вернулось самообладание.
Только что, на этом месте, я открыл локальное месторождение уникального благородного металла, который называется родием!
Теперь уже у моего коллеги глаза начали покидать свои орбиты.
Не может быть! Тот самый? Ты шутишь?
Я справедливо возмутился.
Я разве похож на клоуна? Конечно, тот самый!
Мой коллега был смят.
Фантастика! Открыл жилу?
Я впервые улыбнулся.
Не жилу, а, похоже, целый ручей.
Я продолжил разгребать невесомый «пух», очищая поверхность спутника. Ко мне присоединился Ветров.
Да тут этого родия пропасть! Хватит, чтобы завалить всю Землю.
Покрутил изумлённой головой.
Кто бы мог подумать, что мы надыбаем его здесь!
Я согласился:
Это точно!
Мне пришла в голову литературная аналогия.
Послушай, Ветров, а тебе не кажется, что мы с тобой, в одночасье, стали графами монтекристо. Что скажешь?
Мой друг рассмеялся.
Ты прав, Кручин! Получается, мы сюда удачно сели!
Я, с удовольствием, с ним согласился:
Пожалуй!
Продолжение следует
Энцелад
Я с Ветровым времени зря не теряли. По окончании своей миссии на Титане, мы тут же отправились исследовать ещё один спутник Сатурна, Энцелад. Естественно, исходя из задания Космического центра.
Это был первый пилотируемый полёт на одну из самых загадочных лун газового гиганта.
По космическим меркам, Энцелад совсем небольшое небесное тело. Если не сказать крохотное. Его диаметр всего полторы тысячи километров. Температура на поверхности минус двести градусов с хвостиком. Это много, с какой бы стороны не смотреть. Однако таким экстримом космических мушкетёров удивить было сложно. Им попадались «орешки» и покрепче.
Энцелад нарезал круги вокруг газового гиганта, украшенного франтоватыми кольцами, на расстоянии всего двухсот сорока тысяч километров. Это была самая близкая к Сатурну луна, из всех лун, вращающихся вокруг него. Позади Энцелада кружат по своим орбитам Тефия, Диона, Рея и гигант Титан. Не считая более мелких естественных спутников.
Невзирая на малую гравитацию, Энцелад обзавёлся довольно внушительной атмосферой. Однако дышать ею было нельзя. Она состояла из углекислого газа, водорода, азота и водяного пара.
Поверхность несчастного небесного тела была изрыта глубокими параллельными складками, которые в научных кругах получили название «тигровые полосы» Таким названием их наградили за сходство со шкурой тигра. На деле же, это тектонические разломы и трещины. Они нарезаются могучими приливными силами близкого Сатурна, причём непрерывно.
Поверхность Энцелада постоянно меняется. «Тигровые полосы» не вечны. Хотя, по космическим меркам, они живут совсем недолго, и тем не менее успевают «порадовать» неожиданными сюрпризами. Разломы спутника, несмотря на чудовищный мороз, часто фонтанируют водяными гейзерами. Фокус заключался в том, что под толстым слоем поверхностного льда находится жидкий океан. Оказалось, что Энцелад это водный мир. Силикатная сердцевина находится только в его центре.
Учёные предположили, что под толщей льда, в океане могла зародиться жизнь. Вот это и должны были выяснить Кручин и Ветров, отправляясь на спутник Сатурна.
Спускаемый модуль сел на относительно ровную площадку, недалеко от края «тигровой полосы». Космонавты оставили модуль и, не откладывая дело в долгий ящик, решили отправиться на поиски приключений. А если говорить серьёзно, то хотели раздобыть хотя бы одну каплю, свежей воды из местного океана, отделённого от поверхности пятидесяти километровым панцирем льда, который был прочнее гранита.
Ступив на поверхность нового небесного тела, мы, первым делом, внимательно осмотрелись по сторонам. Потом подняли свои взоры к его небесам и ахнули.
Увиденная картина меня ошеломила:
Сатурн занимает полнеба! Ну и монстр! Ну и громадина!