Мне кажется, что всё, что ты прочитал до сих пор, выглядит не очень убедительно с точки зрения принятия такого серьёзного решения, как сознательное лишение себя жизни. Вся эта история с Hennessy вообще похожа на глупую шутку. Но, прочитав этот кусочек, возможно, ты осознаёшь серьёзность принятого мною решения. И знаешь, что ещё я понял, когда все это писал? Я могу сказать теперь любую правду и не бояться, что меня не так поймут, или что я нарушу какое-нибудь законодательство. Для меня теперь только один суд. Высший. А ты, если что, вали на меня всё, как на мёртвого!
15 копеек от Евгения
Если я правильно понимаю «вся правда» по мнению Алекса это то, что касается общественного устройства нашей страны, и в основном эта правда тоже изложена уже в первой части. Но и в этом повествовании тоже осталось еще кое-что, чего я ещё пока не встречал в современной литературе и публицистике.
Я начинаю свои бредовые записки, потому что, когда пишу, я думаю о ней, но при этом занимаюсь делом. Если же буду просто думать о ней и при этом ничего не делать, то, вероятнее всего, я просто сойду с ума.
Но не только это очевидное обстоятельство движет мной в моих литературных потугах. Я создаю свой собственный мир. В нём моя героиня, так же, как и в обычном земном, вольна поступать так, как ей заблагорассудится. Но в отличие от земного мира, в котором Ева исчезла из моей жизни по собственному желанию так же внезапно, как и появилась в этом мире, созданном моим воображением, я могу поселить её навсегда и наслаждаться возможностью общения с ней ровно столько, сколько посчитаю нужным. Вернее, столько, сколько я вообще буду в состоянии чего-либо хотеть или что-либо чувствовать.
Если мои записки когда-либо предстанут пред всеобщим вниманием, то предполагаю, что буду многократно, искренне и жёстко обвинён в аморальности, безнравственности, а может и ещё в десятке других смертных грехов. Но пока речь не идет ни о каком опубликовании, я пишу просто в стол, чтобы отвлечь себя от мрачной действительности, окутавшей меня густым удушливым туманом и поставившей меня в третий раз на грань жизни и смерти. Но если в двух предыдущих случаях это приближение смерти было просто молниеносным и скрашивалось молодостью и свойственным ей оптимизмом, то сейчас это растянулось уже на мучительных полгода, и пока этому не видно конца.
Перечитал написанное и прослезился, вот жути-то нагнал. Дальше надо как-то повеселее.
Так вот, я новоявленный пенсионер, бодрый, спортивного вида, но всё-таки пенсионер. А причина моего бедствия банальна и проста, меня бросила любовница, молодая красавица двадцати четырёх лет, общение с которой дарило мне постоянное ощущение счастья в течение последних двух лет. Бросила не потому, что я чем-то плох или что-то стало не так. Она просто удачно вышла замуж. Да за миллионера, настоящего долларового отечественного миллионера. Это на самом деле здорово, и я первый поздравил её и пожелал ей счастья. Такой шанс выпадает лишь однажды и упустить его нельзя ни в коем случае. Но дело в том, что она сделала это довольно подленько, мелко и гадко по отношению ко мне. Как-то по-плебейски. Помнится, когда я это осознал первый раз, то сказал ей:
Дорогая! Королева, восходящая на трон, должна быть великодушна и снисходительна к погибающим в результате этого её восхождения.
К сожалению, такие витиеватые сентенции тогда были не доступны её прагматичному и конкретному мышлению, и, к сожалению, «королевская» жизнь в условиях ещё большей прагматики и конкретики уже не позволят ей опуститься до понимания столь простых человеческих истин. Но при этом я далёк от мысли, что mademoiselle, или, простите, теперь уже madem недостаточно умны. Недостаточно умны для того, чтобы не понять такую, в общем-то простую мысль: не стоит втаптывать в грязь того, кто и без того уже повержен. Просто её стремление в высший мир конкретики и прагматизма и его достижение в конечном итоге, не предполагает внутренних самокопаний на тему того, что хорошо, а что плохо, что нравственно, а что безнравственно. Здесь оперируют другими понятиями: нужно или не нужно, выгодно или невыгодно.
Главное, что за два года нашего общения она ни разу не дала повода думать, что может поступить так гадко. Потом, правда, я ещё понял: чтобы так ни за что обидеть человека, нужно иметь веские причины. Так может это я обидел её первый, причём, могу даже предположить, как. Пожалуй, всё об этом сейчас, вернёмся к этому позже.
Главное, что за два года нашего общения она ни разу не дала повода думать, что может поступить так гадко. Потом, правда, я ещё понял: чтобы так ни за что обидеть человека, нужно иметь веские причины. Так может это я обидел её первый, причём, могу даже предположить, как. Пожалуй, всё об этом сейчас, вернёмся к этому позже.
То есть, я решил как-то разобраться со своими проблемами и расставить всё по своим местам. Но более всего требовалось понять, почему всё произошло так. Именно так и никак иначе.
А давай-ка я попробую изложить все на бумаге. Для этого всего лишь надо правильно поставить вопросы, потом постараться на них ответить. Вернее, вопросы даже ставить не нужно, они давно поставлены самой жизнью. Что в этом мире нравственно и морально безупречно, а что, наоборот, аморально и безнравственно? Я покопался в памяти и нашёл для этого тезиса несколько иллюстраций.
ГИБДДшники и прочие мошенники и проститутки
Из всех многочисленных ситуаций, произошедших со мной на дороге, я хочу выделить две. Я думаю, что у многих случалось что-то подобное, тем более мошенничество на дорогах также встречается довольно часто. Оба эти явления имеют разных исполнителей, но общую цель желание срубить бабок «в лёгкую» и побольше. Дорога в целом и служба ГИБДД на ней в частности являются тем местом, где это возможно, и где могут разгуляться нечистоплотным мошенники.
15 копеек от Евгения
У меня есть по поводу рассказов Алекса совсем коротенькое замечание. Мошенничество на дорогах постепенно уходит в небытие, и практически оно уже сошло на нет. Я думаю потому, что ГИБДД, как главный мошенник, не терпит конкуренции и не хочет ни с кем делиться. Поэтому всех самодеятельных конкурентов они просто уничтожили. Что, собственно, лишний раз говорит о всемогуществе и эффективности дорожной полиции, как, впрочем, и власти вообще. В том смысле, что могут же, когда захотят. А когда не хотят, то и не могут.
Это я вспомнил про незаконные вырубки в бескрайних таёжных просторах. Неужели кто-то ещё всерьёз верит, что при наличии всей беспилотной и космической техники хоть какая-то незаконная вырубка может укрыться от всевидящего ока. Конечно, нет. Просто не будут же они следить сами за собой. Если и были когда-то самодеятельные бригады, то все они давно уже уничтожены по тому же принципу избавления от конкуренции, что и от мошенников на дорогах, а те, которые остались, это уже только свои родные порождения властных структур.
Тогда сначала просто о мошенничестве. Первый раз я столкнулся с ним в 90-е годы.
В результате неудачного манёвра я на своей первой Тойоте оказался в опасной близости от шикарного 600-го Мерса. Но, вроде бы ничего не произошло, и я было поехал дальше. Но мощный «мерсовский» гудок прервал движение. Я остановился, из автомобиля вышли двое крепких, бандитского вида, парня и направились в мою сторону.
Ну что же ты, дядя, не смотришь по сторонам, почти ласково упрекнули они меня, Пошли смотреть, что ты натворил.
Как оказалось, натворил я много. Переднее левое крыло и левая сторона бампера были помяты, и краска свезена. Всё это, отчаянно и громко матерясь, и жестикулируя, показывал один из парней, а второй как будто испарился. Потом мы уже втроём с внезапно вновь нарисовавшимся хлопцем стали рассматривать мою машину. На ней оказались все аналогичные повреждения, как раз на правом заднем крыле.
Это потом с помощью друзей и телевидения понял, что меня подставили, и урон моей машине нанесли во время того, как мы разбирались. В общем, с меня затребовали две тысячи долларов, мотивируя тем, что стоит это четыре. Даже давали номер, предлагали самому позвонить в сервис. В конечном итоге деньги я им отдал, и для этого пришлось поехать ко мне домой, под причитания жены достать из заначки эти злополучные две тысячи. Можете, сколько хотите, обвинять меня в трусости и малодушии, но я не герой и столкнулся с этим впервые, а на дворе были лихие девяностые.
Потом с промежутком примерно в пять лет со мной ещё дважды случались подобные разборки, и схемы развода были точно такими же, но я уже не отдал ни копейки. То ли я закалился в борьбе за справедливость, то ли вымогатели измельчали.
А вот с гаишниками (для краткости) я бороться так и не научился, видимо уровень мастерства развода у представителей закона гораздо выше, чем у простых мошенников.