И вообще, почему вы так уверены, что галльский правитель войдет с триумфом в Вечный город? вновь выразил сомнение недоверчивый Цециний.
Если бы мы не были в этом уверены, то зачем же тогда так рискуем? спокойно ответил Петроний Вар. Для нас самое главное сохранить и вернуть наши привилегии, отобранные невеждой крестьянином Диоклом, и уничтожить висящую как дамоклов меч, угрозу в лице недостойного Максенция. Сколько еще убытков можно терпеть со стороны тирана и его гвардии. Еще немного и все наши состояния растают как снег на солнце! Ты Гордиан Квинт, потомок великих сынов Рима и славных императоров, разве тебе не обидно отдавать то, что оставили тебе в наследство и бережно приумножали твои предки? А ты Антоний Цециний Сабин, всю жизнь умело лавировавший, между прихотями и пороками правителей и честно заработавший свои богатства, неужели ты, так просто со всем этим расстанешься? Это касается и меня, не для удовлетворения разврата императорского двора и его жадных псов преторианцев, мои галеры, рискуя, бороздят моря от Каледонии до Аббисcинии! Теряя деньги, мы теряем власть и становимся сосудами, из которых пьют вино, и оно может закончиться в ближайшем будущем, а нас, вышвырнут за не имением надобности!
После небольшой паузы, Петроний Вар, вдохновившись своей речью, продолжил ораторствовать:
Вы правы ни Константин, ни кто-либо другой, не в состоянии вернуть славные времена республики времен Антонина Пия и Марка Аврелия! Это осталось далеко в безвозвратном прошлом. Однако мы должны исходить из сегодняшнего дня, из нашей действительности, а она нам подсказывает, что Константин наименьшее из зол, ныне существующих. Поэтому наш выбор пал именно на него. Мы прекрасно знаем и много наслышаны о его справедливости и о том, что он всегда отличался благодарностью и умением ценить преданных ему людей. Мы можем закрыть глаза на его слабость по отношению к христианскому культу, и надеяться, что может быть величие Рима, окажет на него воздействие, и он все-таки обратит свой взор на религию предков! Даже, если он продолжит покровительствовать приверженцам Иисуса, нас не должны волновать его религиозные симпатии. Самое главное наше положение и те льготы, которые мы сможем получить, благодаря разумному решению поддержать его. Ведь мы пустились в столь долгое и рискованное предприятие не только, чтобы передать послание, но и оказать ему реальную помощь в предстоящей войне. Если вы не возражаете, для пущей уверенности, мы можем сыграть на его слабости по отношению к церкви, но обсудим это ближе к прибытию. Сделав небольшую паузу, Петроний продолжил:
Не забывайте, что супруга Константина настоящая римлянка и чужда христианских верований. Фауста, несмотря на окружающее ее общество, сохранила верность нашим богам и свое благочестие. Она имеет сильное влияние на августа. Мы должны завоевать ее благосклонность, когда будем в Треверах, ты согласен со мной, Квинт?
При последних словах Петрония Вара глаза молодого человека заблестели, темнота и смуглый цвет его кожи, скрыли еле заметную краску смущения, на миг залившую красивое лицо Гордиана. Он вспомнил, как впервые увидел Фаусту на её свадьбе несколько лет назад. Блистательная красота юной принцессы сразила молодого сенатора, и он не в силах был ей противостоять. Гордиан был в миг сражен и очарован дочерью Максимиана, которая, в свою очередь, заметила его восхищенные взгляды, полные страстных желаний. Весь вечер он не отрывал своего взора от невесты, что не преминул заметить проницательный Петроний. Кокетливая Фауста, ощущая на себе чувственные взгляды молодого симпатичного сенатора, несколько раз одарила его своей восхитительной улыбкой и в один момент дольше приличного задержала свой взор на нём, смотря прямо в глаза Гордиана. Окунувшись в бездну ее очаровательных глаз, Квинт слегка дернулся, легкая дрожь возбуждения пробежала по его телу. Ему стоило немалых усилий совладать собой и отвести свой взгляд.
Отпрыск знаменитого рода Гордианов пользовался большим успехом среди женщин. Был однажды случай, во время жертвопожертвования в храме Весты, где присутствовал молодой человек, одна из весталок, на которую он играючи бросал свой неотразимый взор, потеряв голову, ночью пришла в его имение, готовая подарить ему свою любовь и пожертвовать своим целомудрием и благочестием. Однако, ни одна особа женского пола не вызывала в нем такую бурю чувств, и сильнейшего влечения, как супруга Константина. Несмотря на мимолётную встречу, образ Фаусты не покидал Квинта. Он боялся признаться себе в том, что его единственным желанием было вновь увидеть красавицу Фаусту, ставшее одной из веских причин пуститься в столь рискованное путешествие.
Я уверен, уважаемый Петроний, тихо произнес молодой человек, Фауста, как истинная дочь Рима, любит и чтит наши традиции, всегда будет придерживаться их, а также поддерживать тех, кто действует на благо и процветания республики и величия Рима!
Прекрасный ответ, Гордиан, поэтому постарайся сделать так, чтобы она увидела в тебе, мой друг, Петроний намеренно подчеркнул обращение к молодому сенатору, истинного приверженца славных традиций Рима.
Как же нам все-таки быть, продолжал ворчать Цициний Сабин, если Константин, получив Рим, не захочет считаться с нами, а возможно даже заберёт наше имущество для постройки христианских храмов и своих новых варварских легионов?
Клянусь Юпитером, этого не произойдёт, мы проделываем долгий путь, чтобы избежать таких последствий. В случае, если Константин нарушить данные обещания, мы найдем решение, не сомневайся мой друг Сабин, есть еще Лициний, да вообще у Рима много верных сынов, достойных чести и славы своих великих предков!
Петроний многозначительно посмотрел на Гордиана, но встретил его бесстрастный взор, который явствовал о том, что последний не понял смысл его слов или не придал им значение, но вероятнее всего Квинт не показал виду.
Огни Лугдунума становились ближе, и вдалеке уже смутно можно было различить башни и очертания зданий порта с многочисленными речными торговыми судами и легкими галерами, занимающихся перевозкой различных товаров, включая вино, руду, шелка, мед, зерно и многое другое. Со всех уголков Галлии в Лугдунум стекались торговцы и перекупщики, отсюда товар распределялся внутри провинции или наоборот вывозился дальше за ее пределы.
А вдруг Максенций заподозрит, или кто-нибудь донесёт ему
Цициний Сабин, ты стал совсем невменяем, успокойся и возьми себя в руки! Разве ты забыл, что мы везем Максенцию серебро с наших рудников в Испании, для чеканки его монет, которые тут же попадут в карманы жадной шайки преторианцев и наемников с Мавритании? Он должен нас благодарить, ведь фактически мы покрываем нужды его двора и расходы на содержание многочисленной армии. Поэтому мой друг, увидев наше серебро, ему и в голову не придет в чем-либо нас подозревать.
Ты неплохо придумал, Петроний Вар, произнес Квинт Гордиан. одному серебро, второму золото. Долги Максенция теперь многократно увеличатся. Интересно, как он с нами рассчитается, если войну выиграет Константин?
Часть задолженности посчитаем как погребальное пожертвование тирану, а остальной долг спишем на издержки войны, и будем просить богов и надеяться, что новый август не забудет нашей преданности и щедрых даров.
Все трое громко рассмеялись и, разлив по чащам вино, принесенное рабом, выпили за ожидающий их успех
Спустя несколько дней
Римская провинция Белгика. Августа Треверов. Дворец августа Запада императора Константина. Зима 312г.
Стояло хмурое дождливое утро, пронизывающий холодный ветер дополнял эту и не без того неприятную погоду. Лицо человека, стоявшего на балконе и в задумчивости взирающего на серое небо, было бесстрастным и лишь по выразительным глазам можно было понять, что он стоит на пороге очень важного решения, возможно, от которого будет зависеть его дальнейшая судьба. Он выглядел на лет 39-44, был довольно высокого роста и крепкого телосложения. Коротко постриженные густые темно-каштановые волосы в сочетании с большим продолговатым носом и жесткими очертаниями квадратного подбородка выдавали в нем человека властного, привыкшего повелевать. Большие бледно-голубые глаза, на фоне смуглой кожи лица, придали привлекательную мужественность его чертам. Он был одет в темно-синюю тунику из дорогого сукна, стянутую поясом, который украшали дорогие камни, в золотых оправах. На боку, красовался, отделанный позолотой и драгоценностями, длинный кинжал. Поверх туники была накинута мантия пурпурного цвета. Внешний вид и одежда подтверждали его высокое положение. И действительно, это был никто иной Цезарь Гай Флавий Валерий Константин Август или просто император Константин 1, владыка западных и северных провинций Рима.
Спустя несколько минут, Константин, прервавшись от своих раздумий, тяжело вздохнув, повернулся и быстро вошел в просторную залу. Он поднялся легкой поступью по ступенькам, и сел на трон, возвышающийся над залой. Позади трона, с двух сторон, находились статуи императоров Констанция Хлора, отца Константина, и Клавдия Готского, брат которого считался прадедом императора. Всем своим видом, Константин выражал уверенность и решимость, огоньки в его глазах и слегка заметная улыбка выдавали чувство облегчения, охватившее его после принятия верного решения. Как только император сел на трон, из дальнего угла помещения, бесшумно двигаясь, к нему приблизился человек и склонил голову. Константин обратился к появившейся перед ним фигуре: