Туалет у них был на улице, поэтому ходить ночью в их доме было еще хуже, чем у нас. Я психологически настраивался, чтобы открыть дверь в кухню и быстро прошмыгнуть в темноте в их маленький кирпичный домик на заднем дворе. Зимой сиденье туалета было настолько холодным, что мне казалось, будто я к нему примерз.
Да и в пользу туалетной бумаги дед не сильно верил «Нечего деньги тратить! говорил он. Газета ничем не хуже! На войне как-то ведь выжили!» И я сидел в семь лет в этом саду в кромешной тьме, стуча зубами, и подтирался местной газетенкой.
Бабушка с дедом баловали меня замечательными историями. Рассказывали, как во время войны бежали в бомбоубежище, смотря, как нацистские бомбардировщики бороздят ночное небо на пути к городку Ковентри, который собирались разрушить. До сих пор помню их похожие на лотерейные билеты оранжево-коричневые картонные карточки на молоко и сахар.
Дедушка воевал в Первой мировой войне в битве на Сомме, но, как и большинство тех, кто пережил ужас войны, никогда об этом не рассказывал. Однажды я шарил у них по дому и наткнулся на удивительное открытие.
Бабушка придумала, как сделать мне небольшую кроватку у них в комнате: сдвигала два стула и клала на них несколько подушек. Это была самая комфортная кровать в мире. Рядом находился небольшой чулан, завешенный шторой, и однажды я отдернул ее и обнаружил сундук.
Меня разбирало любопытство, и я открыл сундук Он был набит различными реликвиями Второй мировой. Там был пистолет Люгера, противогаз и куча значков с немецкой униформы. Но больше всего меня поразил настоящий старый шлем генерала Герберта Китченера с острием на макушке.
Я надел шлем и поспешил найти бабушку с дедом. Маленькая голова болталась под тяжестью шлема. «Дедушка, что это?» спросил я. Увидев меня, он разозлился и с криком велел снять Но дед с бабушкой были очень отходчивыми.
В любом случае мне все больше и больше хотелось проводить выходные с ними потому что дома мама с папой грызлись как собаки.
В присутствии нас они никогда не ругались, но, когда мы с сестрой ложились спать, родители начинали выяснять отношения. Кричали и не щадили друг друга. Мы с сестрой не знали, из-за чего весь скандал, и, лежа в кровати, слушали и вздрагивали.
Начинались выяснения отношений, голоса становились все громче и иногда отец поднимал на маму руку. Не часто, но мы слышали крики и ПОЩЕЧИНУ! Мама плакала. Нет в мире звука ужаснее, когда ты еще совсем ребенок.
Время от времени они кричали друг на друга и угрожали уходом. В один прекрасный день отец так и сделал. Мы с сестрой сидели в гостиной, и на кухне началась ссора. Мы слышали, как папа кричит: «С меня довольно я ухожу!»
Отец побежал на второй этаж, собрал чемодан, вышел и захлопнул за собой дверь. Раскрыв рот, я глазел из окна, как он постепенно исчезает в сумраке, и думал, что сердце мое разбито: «Он ушел! Папа ушел! Никогда больше его не увижу!»
Он дошел до конца улицы и вернулся. Но те несколько секунд я думал, что мир рухнул и лишь став взрослым, я полностью осознал, насколько глубокий отпечаток оставили во мне бесконечные ссоры родителей.
Однако «Исповедь» это не грустные мемуары. Напротив! Ссоры родителей оказали на меня огромное влияние, но, когда мы с сестрой подросли, все забылось. Родители любили нас и заботились, и я бы не посмел сказать, что у меня было трудное и несчастливое детство.
Мама была очень спокойной и уравновешенной женщиной, стеной, которая нужна каждому ребенку. Когда мы проводили время всей семьей, я практически ни разу не видел, как она выходит из себя кроме того дня, когда мы пошли на реслинг.
Я все еще был ребенком, но помню, будто это случилось вчера. Мы приехали в Дом культуры Уолсолла и достали классные места, возле ринга Сели, начался первый бой, и у мамы сдали нервы.
Один из реслеров применил подлый прием, и мама тут же вскочила и принялась орать на этого парня: «Ты, мерзкий обманщик, так делать запрещено! Реф! Реф! Дисквалифицируй его!» Мама была вне себя от ярости. Я еще никогда не видел ее такой!
Я был ошарашен, да и отец сгорал от стыда «Сядь, женщина! шипел он на маму. Ты нас позоришь!»
Мама села, но кипела от негодования: «Да его за такое с ринга надо вышвырнуть!»
Она не закончила. Этот злодей на ринге применил еще один подлый прием, и мама вскочила и побежала к рингу, словно под ногами горела земля. Она принялась колошматить бойца сумочкой, свешиваясь через канаты. Бух!
До сих пор помню выражение папиного лица. Больше семья Хэлфордов никогда не ходила на реслинг.
Я любил ездить в город. Мне нравилась суета Уолсолла. Мы с мамой и Сью садились на троллейбус возле паба «Трое в лодке»[8] и ехали на рынок, который находился на холме возле церкви Святого Матфея.
Мы с сестрой побирались на главной улице, Парк-стрит, чтобы наскрести на супермаркет и побаловать себя сладостями. Однажды в магазине я не на шутку запаниковал. Объявили, что магазин закрывается, и я чуть с катушек не слетел.
«Мам! кричал я. Мы должны выбираться! Скорее! Они закрываются!» Я был до ужаса напуган, представив, как на ночь закрывается супермаркет. А потом подумал: «О, подожди-ка, так здесь же полно вкуснейших конфет! На такое я согласен»
Иногда утром по выходным мама отвозила нас с сестрой на мультики в местный кинотеатр «Савой». Мы смотрели фильмы и «Малыша Сиско». Ничего не было слышно вокруг носилась детвора и устраивала настоящий бедлам, заправившись детской газировкой.
В 1957 году в Уолсолл пожаловала королева. Я поехал посмотреть на нее в местный городской парк и живописное место, в Дендрарий. Меня переполняли эмоции: «Это же сама королева! Из телика!» На ней было очень яркое пальто. Когда она помахала толпе, я представлял, что она машет только мне.
Позже я узнал, что в Уолсолле королеве изготавливают седла, и я стал гордиться собой еще больше. Уолсолл известен кожевенной промышленностью; однажды мы со школой ездили на кожгалантерейную фабрику, я и увидел, как изготавливают кожаные цепи, хлысты и заклепки. Поездка действительно запала в душу, поскольку, спустя 60 лет, я до сих пор все это ношу. Ведь если вдуматься, эти мемуары вполне можно было назвать «Кожаные цепи, хлысты и заклепки»!
На Рождество Уолсолл превращался в сказку, людные улицы покрывались снегом. Мужик, похожий на бомжа, нелегально продавал горячую картошку с жареными каштанами. Руки у него были черные от печи, но меня это не смущало: «Мам, можно мне картошечку, пожалуйста?»
Мужик протягивал мне в клочке газеты картошку, слегка посыпанную солью. Картошка казалась очень необычной, а на вкус напоминала икру только я понятия не имел, какой вкус у икры! Честно говоря, до сих пор не знаю.
Мальчишеское Рождество было каждый раз одинаковым. Всю ночь я лежал в кровати не смыкая глаз, и мне не терпелось дождаться восьми утра, чтобы распаковать подарки. Мне дарили несколько коробок конфет «Кит-Кат», фруктовую пастилу, глазированные шоколадные конфеты «Смартис», и так проходил весь день:
Мам, можно мне «Кит-Кат»?
Нет, я запекаю индейку! Испортишь аппетит перед ужином!
Ну маааам! А можно тогда шоколадную конфетку?
Да, возьми, только одну!
Спасибо, мам!
Спустя десять минут:
Мам, можно мне «Кит-Кат»?
И так продолжалось снова и снова, пока по телевизору не начинала выступать королева, а потом я продолжал клянчить
Однажды папа вручил мне очень классный подарок. Это был небольшой паровозик с топкой, куда заливался метиловый спирт, а потом его надо было поджечь. Фиолетовое пламя попадало в небольшой котелок, куда потом заливалась вода, и колеса начинали вращаться. Чудо инженерной мысли.
В 1958 году я перешел в младшую школу Бичдэйла, прямо по соседству с малышами. Уроки стали гораздо интереснее, и пришлось научиться писать перьевой ручкой! Да, было и такое.
Научившись читать, я не на шутку увлекся комиксами. Каждую неделю мне привозили «Бино» и «Дэнди». Их просовывали в дверь прямо перед моим уходом в школу, и все утро я сидел в классе и страдал не мог дождаться обеда, чтобы вернуться домой и засесть за комиксы.
Мне нравились рассказы в картинках Грозный Деннис, Кот Корки, Дерзкая Минни, но сомневаюсь, что они несли добрый посыл. Помню, персонаж Бино, Мелкая Слива, говорил: «Я курить трубка миру», и британские дети росли и думали, что коренные американцы действительно так разговаривают!
Ну, в 1950-е в Британии было не до политкорректности. В доме у бабушки с дедом была металлическая копилка в виде губастого негра. Кладешь ему в руку старый крупный пенни, нажимаешь на плечо, и рука поднимается и забрасывает монету в рот Знаете, как называется эта чудесная игрушка? «Черный Самбо».
Сегодня бы такое не прокатило
Мне нравился телик, и в обед после уроков я летел домой, чтобы посмотреть детские передачи. Нравился черно-белый анимационный сериал Джерри и Сильвии Андерсон «Приключения Твизла» о мальчике с длинными руками и ногами. У «Фитилька лампового паренька» на голове была лампочка. «Четыре пера» был о шерифе с волшебным пистолетом и говорящей лошадью.