Или как говорится: «Не для тебя цветет сирень!»
Все внимание родительниц сейчас было приковано к тренерам, той особой касте людей, в неизменных спортивных костюмах, с эмблемами сборной страны или области. Подтянутые, мускулистые и стильные. Они олицетворили собой, нет не конечную цель всего этого предприятия по переработки человеческого материала в олимпийское золото, (конечную цель олицетворял, те, кто висел на стенах в виде больших и ярких постеров), а если можно было так сказать ее отдельную ветвь. Они были элитой.
Именно они забирали с собой будущих чемпионов или наоборот выводили их из зала, передавая в руки родителей. Прямо как на конвейере!
Вот им были все знаки внимания, для них были глубокие разрезы, украшения и маникюр, а также псевдоспортивный стиль в одежде, обуви и макияже.
«Ну, не больно-то и надо, успокоил Сергей Павлович себя, быстро поняв как здесь все работает, да и время неподходящее! Как-нибудь в другой раз».
Стараясь не кряхтеть и не пфукать, все же живот сильно мешал, одел бахилы. Пакет при этом пришлось зажать в зубах и от этого он стал похож на злого пса.
Подавляя в себе желание выругаться, и также никого не удостаивая вниманием, наконец-то встал и пошел по указателям на стене, которые как в сказке объясняли, что прямо пойдешь, баскетбольным мячом в нос получишь, налево утонешь в бассейне, а направо можно получить хоккейной клюшкой по заднице. На втором этаже тебя свернут в бараний рог в отделении «художественной гимнастики». На третьем этаже обязательно подстрелят в тире.
«Где? Где? В тире? Тир!?» Сергей Павлович никогда не слышал, что тиры бывает на третьем этаже. Обычно для стрельбы использовали либо подвалы, либо открытые площадки. Так по крайней мере было в его Краснознаменном военного училище, которое он закончил в бог знает каком лохматом году. Что же это за тир такой? Очень интересно.
Однако, коридор быстро закончился и он, наконец, оказался у заветной двери
***
Постучавшись и услышав разрешение войти, Сергей Павлович перешагнул еще один порог чтобы практически сразу оказаться в глубоких объятиях небритого медведя, который, совершенно не стесняясь присутствия доктора, набросился на него и принялся мять, гладить, обнимать, и в буквальном смысле лапать, рыча и приговаривая.
Серега, Серый, братан, ты откуда?
Навыки борьбы у Сергея Павловича были на подкорочном уровне, все-таки как никак мастер спорта по греко-римской в молодости, да и потом на службе приходилось сдавать нормативы. Не успел растерять рефлексы, поэтому даже несмотря на неожиданность атаки и злополучный пакет в руке, он смог толкнув локоть противника вверх, и нырнув под мышку, зайти сзади на двойной нельсон.
Эй, эй! Полегче! Нос Сергея Павловича прижался к старательно зачесанному затылку, и эта большая с острыми ушами форма черепа показалась ему жутко знакомой. Он, конечно, не антрополог, но здесь спутать было сложно. На всякий случай Сергей Павлович еще чуть-чуть надавил и медведь, издав нечленораздельный звук, начал, затихая, оседать. Достаточно.
Сергей Павлович ослабил свою бульдожью хватку. Медведь судорожно задышал, приходя в сознание и повернулся к нему лицом. Сергей Павлович окончательно убедился, что перед ним Коростылев.
Привет, старый хрыч! Обратился тот к нему. Немного переделанная фраза из фильма «Офицеры» была здесь не кстати. Все же хоть они и провели вместе лучшие свои года, и их койки в курсантском кубрике стояли рядом, но друзьями все же они никогда не были. Косяков в их отношениях хватало.
И тем не менее, встретить здесь своего сослуживца было неожиданно.
Коростылев, ты что ли? Сергей Павлович посмотрел на свои руки и удивился. Они предательски дрожали.
Коростылев с хрустом провернул шею, распрямляя замятые хрящи.
Ну, я, конечно, а ты все в своем репертуаре. Бульдог и есть бульдог!
Сергею Петровичу такое сравнение согрело душу. Что было, то было Поэтому он поспешил спрятать тот факт, что на самом деле его сердце бешено колотилось, а рот как у рыбы хватал воздух. И это после несколько секунд борьбы.
Хлопнул Коростылева по плечу.
Ты-то тут как?
Коростылев приосанился, и покосился на притихшего доктора, который все это время находился здесь, но на всякий случай спрятался за ширму, а теперь показывал из-за нее свой нос.
Я-то здесь командую, Коростылев пошевелил пальцами и голова доктора скрылась.
Как здесь? не понял Сергей Павлович.
Ну, вот так. Здесь, Коростылев обвел руками и глазами все пространство, намекая, что его власть распространяется гораздо шире, чем на стены врачебного кабинета. Как говорится директор спорткомплекса «Георгиевский», вот уж лет десять. Прошу любить и жаловать!
Коростылев оправился от захвата и сразу стал похож на того, кем он всегда и был. Настоящим полковником. Душа солдатам. Политруком, карьеристом, сволочью.
Сразу как гарнизон расформировали, так и приткнулся сюда.
Он махнул рукой.
Да, ладно, что я о себе и о себе. Ты-то как? Все также? По командировкам?
Он поднял глазами, показывая в небо.
Вижу, руки не дрожат, реакция отменная.
Сергей Павлович посмотрел на свои руки. И правда, уже не дрожали. Хорошо.
Да, нет, Петрович, он вспомнил, как называл Коростылева в последний раз, когда они виделись. Это было в Мурманске в ракетном дивизионе. И меня уже полгода как списали. Вот купил в городе квартиру, перебрался сюда. Обживаюсь. А недавно стал медкомиссию проходить, врачи сказали позвонки сместились. Прыгал много. Усмехнулся, вспоминая свое последнее приземление. Вот посоветовали к мануалу обратиться.
Коростылев приосанился.
Так ты в Митричу? Повернул голову в сторону ширмы. Митрич, оказывается это твой клиент.
Доктор с наигранной и подобострастной улыбкой вышел из-за ширмы.
Здрасьте.
Коростылев показал барина.
Хорошо, что к Митричу обратился, он тебя на ноги поставит, зачем-то показал врачу кулак. Да, Митрич? Поставишь?
Доктор, почему-то принявший позу китайского болванчика, ответил утвердительно.
Конечно, поставим, Андрей Петрович!
Вот и хорошо, он все больше и больше входя в роль отца-командира, уже на правах хозяина дома положил Сергею Павловичу руку на плечо. Давай, вот как мы с тобой поступим! Ты с Митричем пообщайся, а как закончишь, поднимись ко мне. На четвертый этаж. Спроси у охраны в холле. Я предупрежу, они проводят. Посидим, поболтаем.
Взглянул в глаза.
Время есть у тебя?
Вот чего-чего, а времени у Сергея Павловича было навалом, и предложение посидеть с бывшим сослуживцем отторжения не вызвало. В конце концов делить им уже больше нечего, можно и службу припомнить. Будь она неладна.
***
Сергей Павлович был за рулем, а от Митрича, или Игоря Дмитриевича Павленкова, как было написано на визитке, пахло свежим одеколоном, логично было предположить, что терпкий мужской запах перегара в небольшой комнатке, принадлежал ушедшему директору.
Впрочем, он быстро улетучился и сразу стало легче дышать. Причем как в прямом, так и переносном смысле.
Митрич усадил Сергея Павловича возле себя, достал большую тетрадь.
Вы записаны?
Да.
Напомните как вас зовут.
Мерешко. Сергей Павлович. На 14-15.
Да, есть такой.
Митрич взглянул на Сергея Павлович так как смотрят доктора. Как будто просветил рентгеном.
Что-то ты вы бледный? Давайте, померяем давление.
Оно оказалось в норме. 120 на 80.
Ну надо же! Нормальное! Как у космонавта.
Митрич проверил зрачки.
На что жалуетесь?
Шея болит.
Давайте посмотрим. Садитесь на кушеточку. Так, хорошо, очень хорошо.
Митрич достал снимок МРТ. Долго, внимательно изучал его, потом обнял как родного. Крякнул. Резко дернул руками. В шее что-то хрустнуло. Перед глазами разбежались в разные стороны белые точки, а потом как будто пелену сняли. Сергей Павлович даже не поверил и протер зрачки. А Митрич, уже не обращая ни на что внимания, разложил его на кушетке, начал мять, ломать и гладить, вгоняя в сон.
Или скорее даже не в сон, а в полудрему, туда, где сон соединялся с явью, а явь была сном. Сколько пробыл в таком состоянии Сергей Павлович не понял, но, когда пришел в себе, почувствовал себя бодрым и крепким.
Ну, как? Митрич заглянул в глаза.
Как будто заново родился, Сергей Павлович недоверчиво покрутил шеей, не хрустела.
А Митрич уже начал что-то писать в своей тетради и между делом рассказывать.
Тонус мышц у вас нормальный. Реакции тоже Но уже видна некоторая заторможенность, пояснил он, Давно в спортзале не были?
Давно, честно признался Сергей Павлович, как уволился, не до него было, да и на службе, если честно последние несколько месяцев в кабинете сидел.
Митрич кивнул подбородком, как будто такого ответа и ждал.
Это видно, он повернулся к Сергею Павловичу всем корпусом, смотрите, сердце это мотор, оно привыкло работать в одном ритме, сейчас вы ему даете отдых, но оно начнет лениться, уже начинает, а это чревато последствиями.