Антология хоррора  2021 - Марта Кауц 8 стр.

* * *

Света с Юлей стояли возле видавших виды дверей морга в ожидании, когда тела погрузят в машину.

 Вот ведь как бывает,  Света не сдерживала слез,  сегодня есть человек, а завтра только память.

 Экспертиза показала неисправные тормоза,  пробормотала Юля, поддевая носком ботинка кроваво красный лист клена.

 А Нинка-то как с Антоном оказалась?  недоумевала Света,  хотя теперь никогда не узнаем правды.

 Подвозил, наверное. На тот свет,  одними губами прошептала Юля.

Жертва

Не найдя себя в списке поступивших в институт, я брела по освещенной фонарями улице, кляня тяжкую долю. Мир вокруг меня был новым, чужим, непонятным. И судя по всему, не считал нужным принять в свои объятия.

Ни места для ночлега. Ни денег на обратную дорогу. Ни друзей, готовых прийти на помощь. Одна среди гранита и огней. Мечта о счастливом будущем рухнула, как карточный домик.

Погрузившись в мысли, не заметила, как оказалась в маленьком сквере. Нацелившись на пустую скамью, прибавила шаг. Одновременно со мной, на сидение из деревянных брусьев, опустилась заплаканная девушка.

 Будешь?  она протянула бумажный пакет, из которого выглядывало горлышко стеклянной бутылки.

Я покрутила головой. Ни пить, ни общаться с подвыпившей незнакомкой не хотелось.

Девушка отхлебнула из бутылки и грустно вздохнула,  Разбились мои мечты дребезги!

Я скептически хмыкнула. Делиться с первым встречным сокровенным  верх глупости. А эта, судя по блеску глаз, узрела во мне, если ни собутыльника, то свободные уши и решила излить душу.

 Я с нее пылинки сдувала,  плаксивым голосом завела она,  Капризы терпела. Если до слез не доведет, считай, день зря прожит. Ужин грею, она огонь прибавит. Суп варю, газ перекроет. Душ больше трех минут принимаю, в двери колотится. На людях позорит. Посмотри на кого я стала похожа!  девушка приблизилась, обдавая мое лицо винными парами.  А ее собаки Лифта, понимаешь ли, они боятся. И бежишь с шестнадцатого на первый и обратно с двумя с восьмикилограммовыми тушами под мышками. А старуха, через пять минут: «Кажется, Крошка не покакала. Выведи еще разок». Ты бы выдержала такое? По глазам вижу, что нет. Вот и меня сорвало.

Я сделала попытку подняться со скамьи, но незнакомка крепко ухватила меня за запястье.  Хотелось ее на кусочки располосовать. Полночи с ножом у дверей спальни простояла. Не смогла.

Девушка громко икнула, залпом допила остатки спиртного и прицельным броском запустила бутылку в урну.

 Утром, старая грымза, будто почуяв мои намерения, разорвала дарственную на квартиру и приказала собирать чемодан. А я и сама бы ушла. Ей богу! Не осталось больше сил терпеть ее выходки. Ни одна квартира таких унижений не стоит.

Моя говорливая собеседница вывернула содержимое сумки на скамью и отыскав среди вороха вещей обрывок газеты, передала мне.  Не успела меня выгнать, а уже новую жертву ищет. Читай! Вслух читай!

 Одинокой, пожилой женщине требуется сиделка с проживанием,  глаза выборочно выхватывали из текста нужную информацию,   помощь по хозяйству, беспрекословное выполнение поручений квартира в дар.

Ради своего благополучия, я готова была сыграть по чужим правилам.

 Это далеко?  я ткнула в указанный в объявлении адрес.

 В пяти минутах ходьбы. Желтая шестнадцатиэтажка,  девушка махнула рукой, указывая направление.

Смысл моей заинтересованности дошел до нее, когда я спешно принялась натягивать на плечи лямки рюкзака.

 Эй, ты что надумала? Старуха и тебя, и меня переживет. Попользуется и выгонит. Не видать тебе квартиры! Стой!

Но я уже сорвалась с места, свято веря в подарок судьбы.

Дверь открылась в ту же секунду, как мой палец утопил кнопку звонка.

 По объявлению,  выпалила я сходу. Вспомнив о требуемой покорности, виновато опустила глаза,  Извините, за поздний визит.

 Проходи,  пожилая дама отступила в сторону, освобождая проход.

Минуту, не произнеся ни слова, мы изучали друг друга.

Маленькая, круглая, похожая на злую, откормленную мышь со сморщенной мордочкой, она сверлила меня цепким взглядом, в котором читалось безмерное желание растоптать.

 Дома зови меня Чарита,  она первой нарушил молчание.  В общественных местах Чарита Петровна. При соседях и гостях, бабуля.

 Анфиса,  улыбнулась я, и, выдержав паузу, добавила:  Дома зовите меня Фисой.

 Я сама решу, как тебя звать,  отрезала старуха.  А сейчас спать. Все разговоры оставим на завтра,  она распахнула двустворчатые двери в уютную комнатку,  Будете жить втроем. Крошка, Мошка и ты.

Я опустилась на диван рядом с двумя толстыми, ленивыми мопсами и почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Дарственная на квартиру, на мое имя, была оформлена на третий день работы сиделкой. Чарита искренне верила, что розовая бумажка с печатями и подписями давала право манипулировать людьми.

Первые недели все шло как по маслу. Ничего нового из того, что я услышала от девушки из сквера, не происходило. Чарита строго придерживалась старого сценария. Исподтишка мелко пакостила, сваливая вину на меня. Отчитывала, ругала, жаловалась соседям о неряшливой внучке, свалившейся ей на голову.

Шесть раз в день я гуляла с собаками и в пять утра занимала очередь к терапевту. Драила кафель и стригла ее заскорузлые ногти. Запреты на долгое пребывание в душе были смешны. Мне, детдомовской девчонке, после одной ободранной душевой комнаты на сорок человек, три минуты единоличного пользования горячими струями казались роскошью.

Мое спокойствие Чариту раздражало и с каждым днем ее «шалости» становились изощренней. В трамвае, прилюдно стыдила меня за испорченный воздух, а в очереди на кассу, за постель, которую я якобы обмочила ночью. Она жаждала моих пунцовых щек, опущенных глаз и постыдных оправданий. И все это получала с лихвой. Каждая из нас мастерски играла свою роль и еще неизвестно, кому досталась роль жертвы.

 Не нравишься ты мне, Фиска,  пристально рассматривая меня как-то за ужином, недобро скривилась Чарита.  Тощая больно. Того и гляди дух испустишь,  старуха нервно теребила пояс кислотно-розового халата и кусая впавшие губы, поглядывала на часы.

Судя по всему, меня ожидал сюрприз, и что-то подсказывало, не очень приятный. Чтобы не оставаться в долгу, я тоже приготовила неожиданный подарочек для старухи.

Сюрпризом от Чариты оказалась гостья по имени Виолетта. Гадалка, которая любезно согласилась посмотреть мое будущее. Мы втроем пили кофе за кухонным столом и мило вели беседу. Непривычная доброта Чариты, была как затишье перед бурей.

Виолетта перевернула на блюдце чашки с остатками кофейной гущи и гипнотизируя меня взглядом, таинственно прошептала:

 Погадаем?

Я согласно кивнула, придвигая к гадалке чашку из тонкого белого фарфора.

Глаза Виолетты округлились, губы мелко задрожали.  Череп!  она тыкала длинным ногтем в дно кофейной чашки.  Смерть! Скорая. Мучительная. Неизбежная.

Сообщив все, что от не требовалось, гадалка подозрительно быстро вскочила со стула и поправив сползший с плеч платок, покинула квартиру.

Чарита театрально вскинула голову, утерла поясом халата несуществующую слезинку и скорбно вздохнула,  Мне жаль, девочка. Виолетта никогда не ошибается.

 Мне тоже жаль,  копируя ее действия, я потерла глаза кулаком.

Не дождавшись от меня должной паники, старуха надавила на психику,  Мне будет тебя не хватать  голос прервался, на лбу выступили крупные капли пота. Я внимательно следила за происходящими с ней переменами.

 Что-то мне нехорошо,  мертвенная бледность растеклась по лицу Чариты.

Я проводила ее в спальню, помогла раздеться и уложила в постель.

 Скорую!  старуха судорожно хватала ртом воздух.

 Скорая не поможет,  Виолетта гадала по вашей чашке, а ее пророчества сбываются,  сокрушенно вздохнула я.

 Не верю я ни в какие гадания,  захлебываясь желтой пеной из последних сил прохрипела Чарита.

Я тоже не верила в гадания, но вот в силу крысиного яда, который я подлила в ее кофе, очень даже верила.

Когда Чарита затихла, уставившись невидящим взглядом в потолок, я обтерла ее губы влажным полотенцем, закрыла глаза, пригладила волосы и вытащила из сжатых пальцев скомканное одеяло, чтобы вызванная утром бригада неотложки не усомнилась в естественной смерти девяностолетней старухи.

Эта была самая спокойная ночь из всех моих ночей. Впервые в жизни я спала в своей квартире, на своей кровати и мои бока грели собственные собаки.

Овечья шкура

Эндрю проникновенно посмотрел в глаза Джейн, тяжело вздохнул и произнёс: