Лабиринты. Роман - Сергей Кучерявый

Лабиринты

Роман

Сергей Кучерявый

Художник Ксения Струкова

© Сергей Кучерявый, 2021

Эпиграф

События, что внезапно ворвались в размеренную жизнь человечества, представлялись небольшому количеству отличных умов как некое отражение прошлого, а может и будущего в калейдоскопе нескончаемых игр времени. И ведь отражения эти виделись им не просто как однократное отзеркаливание какого-то факта с предсказуемыми углами его падения и отражения, а как нечто большее, гораздо большее. Это скорее напоминало ряд цикличных отражений извилистого лабиринта зеркал, в котором разом нарушаются все до сели известные законы, где меняются лица, формы и где на определённом этапе времени эти отражения вновь врываются в текущую реальность, внося смуту в очередной виток истории. Любая увесистая оплеуха в персональной жизни человека или человечества в целом рано или поздно возвращается, только вот курьёз заключается в том, что её качество, внешний вид, обстоятельства и цели этого внезапного барьера уже иные. А человечество, привыкшее жить только в рамках трёхмерного понимания мира, возмущенно начинает говорить: «Нет, ну мы же знали, готовились, предвидели, но мы ожидали совершенно иного формата беду». Эта самая беда, вероятно, регулярно трансформируется или мутирует в этом хитром лабиринте времени, в котором ничего никогда не теряется и не исчезает, а лишь ходит по кругу асимметричным колесом, которое и порождает пространство и события нашего стихийного мира.

Глава 1

Краски сгущались несказанно быстро, народ толком ничего не успевал понять, а тем временем каждая страна одна за другой закрывали свои границы на ключ. Вновь обнаружился некий вирус, точнее группа вирусов, сплоченных всех вместе по функционалу, где каждый чётко и последовательно выполнял свою роль. Самые примитивные из них были ответственны в сферах воздушно-капельного распространения, подавления иммунитета и повышения темперы. Чуть позднее другие становились причинами для сухого кашля, для хаотичного беспокойства органов, что порой приводило медиков к откровенному помешательству. Еще один тайный элемент этой вирусной спайки вызывал в организме человека нарушения углеводного обмена, гипофиз кипел, инсулин лился рекой и как следствие, появлялось неутолимое чувство голода. Когда его выявили, спустя несколько недель легкого, едва настороженного карантина, то посчитали это финалом и начали вводить пациентам вакцину, которую с легкостью изобрели. И всё бы ничего, вроде, как и недуг побеждён, и грамоты, премии, торжественные приемы полетели и публичные лизоблюдства в СМИ тешили народ, но вскоре начали происходить странные вещи. В экспериментальной больнице, там, где впервые сделали инъекцию свежее изобретённой вакцины, случился инцидент с летальным исходом.

 Слушай, Степаныч, это обычный случай. Пациент умер от недостаточности. Да он был заражён этим вирусом, но пойми, у него и без этого там болезней целый букет был, пойми!  негромко говорил главврач экспериментальной больницы главному ревизору эпидемиологу, стоя в своем кабинете, который постепенно погружался в сумерки надвигающейся ночи.

 А ты меня пойми! Я просто обязан доложить! Это тебе не «ветрянка» какая-нибудь! Комитет знаешь, мне итак яйца сжимает каждый день, и я не хочу, чтобы это гребаное положение усугубилось!  вольно отвечал эпидемиолог своему другу и одногруппнику по институту.

Главврач устало, чуть ли не шоркая ногами прошел к столу, включил настольную лампу, тяжело рухнул в кресло и мучительно выдохнул.

 У меня весь персонал измучен, они уставшие как черти и вот когда настал момент вновь работать всем по графику с выходными, отсыпными, проходными,  протягивая, акцентировал слабым голосом Николай Николаевич,  ты требуешь, чтобы все сейчас оставались на своих рабочих местах до объявления результатов вскрытия и выводов лаборатории? Ты псих!  произнес он с дружеской иронией, но лениво повернув голову и глянув на застывшую фигуру стоящего в центре кабинета Павла Степановича, на его неуемный, томный взгляд, он сдал оборону,  ладно садись уже, а то встал тут как буй посреди кабинета.

Главврач нехотя потянулся к телефону, но внезапно сменил направление. Достал коньяк, пару рюмок и какие-то орешки.

 Давай уже звони! Чего резину тянешь?

 Да сейчас наберу, налью и наберу. Нам долго тут еще с тобой гутарить, до утра как минимум. Пока морг там разродится, пока лаборатория раскачается, а всё из-за твоей упёртости!  по-дружески недовольно бурчал Николаич. Он разлил коньяк и поднес рюмку ко рту. Зазвонил телефон. Несколько секунд поколебавшись, про себя отчаянно ругая упрямый и назойливый источник, нарушающий вечернюю тишину, он всё же сделал выбор, явно не в пользу требующего его абонента.

 А вдруг что-то важное?  с ехидным интересом спросил Степаныч, слегка откинувшись на спинку кресла, едва ощутивший мягкое тепло хорошего коньяка, что неторопливо грел его нутро,  или случилось чего?

 Ага, накаркай еще!  шутливо ругнулся друг,  на, займись лучше делом, а я пока обрадую свой персонал.

Он достал из стола небольшой посеребрённый поднос, взгромоздил на него будущую закуску и придвинул к нему. Пока тот расправлялся с лимоном, консервированным лососем, овощами, хлебом, маслом и сыром, Николай Николаевич тем временем безуспешно пытался дозвониться до врачей, своих подчиненных, но, ни до кого он дозвониться не мог, никто не снимал трубку. При этом он успевал безудержно ругать всех за канувшую в ночь дисциплину и одновременно с невероятной издёвкой рассказывать о своих фантазийных планах на тему рыбалки, отдыха, общения с близкими друзьями, коллегами и однокурсниками.

 Алло э, кто это?  по третьему набранному номеру, наконец, кто-то ответил уже раздраженному начальнику,  а какого ты там делаешь? Где зав отделением? Что ты там мычишь? У нас там то.., это.., ты внятно мне можешь хоть что-то сказать? Дурдом!

Он бросил трубку и начинал пыхтеть от негодования. Николая Николаевича вообще было легко завести, правда и отходил он также быстро. Выпил молча рюмку и не успев даже надкусить бутерброд как в кабинет без стука влетела зав одного из отделений Елена Андреевна. Она, опережая нецензурную речь руководства в состоянии натянутой струны буквально на ходу не смотря по сторонам выпалила:

 Еще один умер. Всё также, симптомы те же, агония затем паралич и все. Только этот не старый, без хроники, молодой совсем.

 А вакцина?  спросил Степаныч, за место обмершего главврача.

Не успела та что-либо произнести в ответ, как в кабинет влетел ещё один врач, но уже с другого отделения, по его виду было заметно, что вести у него те же. Взорвавшись, начал рвать и метать Николай Николаевич, стремительно что-то выкрикивал, импульсивно подёргивался, врачи при этом молча робко стояли у стены, затем он выдохнул и перешёл к конструктивным действиям, вслед за ним также беглым шагом по коридорам устремились врачи. Он яростным полу криком направо и налево раздавал указания, со стороны отчетливо напоминающего всем известного исторического нервного военачальника, тоже, кстати, с усами и небольшого роста. Вирус действительно стремительно и тайно мутировал, начав резко поражать всех без разбора, распространяясь, как считал главврач только в стенах его клиники. Количество пациентов с подобными симптомами увеличивалось, у всего персонала было ясное понимание того, что в ближайшие дни количество смертей увеличится и ни о каких выходных и отпусках не может идти и речи. Странное дело, смерть. Как явление она начинает страшить человека лишь на расстоянии от места ее свершения. Наверняка даже можно было бы это изобразить в цифрах или вычертить на графике: расстояние, локация, эмоциональное колебание, страх, пропасть подсознаний, неизбежность. Но как выясняется чем ближе к точке происшествия и чем обильнее в ней плодится смерть, тем у человека ниже порог страха. В течение последующих нескольких часов из больницы по неизведанной тропе отправились ещё трое пациентов.

 Алло, пост, слушаю. А, Анька. Ну чего у вас там, как дела?  уставшим и явно недовольным голосом разговаривала медсестра с коллегой из другого отделения,  ну до поры до времени у вас тишина. Ага, ожидайте! У нас уже трое, блин! Ленка звонила, у них двое того. Да чего, чего.., нас то на карантин закрыли и мы теперь минимум пару недель отсюда не выйдем, а дома сын, ему в школу и ещё там ой Ни белья, ни хрена нет же с собой! Уроды, блин не могли до завтра потерпеть, начали бы умирать в другую смену, там одни чёрт все незамужние, да бездетные. Ну, не говори!  раздражённо говорила она и одновременно с негодованием искала в стопке папок личную карту бывшего больного, которого недавно санитары увезли в морг.