После недолгих поисков он нашел фото одно из самых удачных: он в белой рубашке, темных очках, с легким летним загаром, сегодня ему не свойственным. Снимку два с лишним года. Совсем другой человек.
Его вычислили мгновенно.
«Старая фотка, да? Парень не похож на тебя».
«Лучше, чем ничего и чем то, что сейчас».
«Ты симпатичный. Жаль, не вижу глаза. Чем занимаешься?»
«Финансами».
«А в свободное от работы время?»
«Играю в компьютер».
«Предпочитаешь виртуальную жизнь реальной?»
«Когда играешь, жизнь проходит быстрей».
«Ты правда обрадовался бы, если б узнал, что скоро умрешь? Ты в этом уверен? Как насчет боли? Знаешь, что чувствуют в терминале? Боль тебя не пугает?»
«Меня страшит жизнь. Количество лет впереди».
«Ты одинок?»
«Самодостаточен».
«У тебя кто-нибудь есть? В смысле девушка?»
«Нет».
Он взмок от волнения. В каждом слове полтонны; чтобы вытащить его на экран, он напрягает все силы.
«Ты в Москве?»
«Да».
У него началась аритмия: сердце то разгонялось, то замедлялось, то замирало в груди на долю секунды, и он чувствовал себя как пассажир самолета, падающего в воздушную яму.
«Может, встретимся вечером?»
Все. Он не выдержал.
Выскочив из-за стола, он бросился в ванную и умылся холодной водой. Щеки горели. Сердце стучало. Он задыхался.
Через десять минут он вернулся в зал и, не глядя на монитор, выключил жестко компьютер.
С него хватит. Это какой-то бред. Фантасмагория. Дурной сон. Компьютерный дэйт-сим. Оля выбрала алгоритм, быстрый, прямолинейный, и загнала его в угол. Что это шутка? Хобби умирающей девушки? Аттракцион напоследок? Он ей не мышь. Не подопытный кролик. Не средство для развлечения.
«Вдруг это не шутка? тут же приходит мысль. Что если..?»
Он останавливает мысль, отталкивает, не хочет слышать концовку. Он знает стоит дать слабину, и он не сможет вернуться. Он будет мечтать, воображать и порываться включить компьютер, чтобы ответить Оле. Он и сейчас посматривает на него. Нет, он не включит. Не станет в него играть. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. У него будет ломка, как у джанка Уильяма Берроуза, невыносимая пытка, мучительные позывы но он выдержит, он не сдастся. Он включит, когда будет готов.
***
Он продержался неделю.
По прошествии этих дней, длинных, черных, тягучих, он нашел себя в странном виде: он не хочет играть, а встретиться с Олей да. Он смог в этом признаться на исходе седьмого дня. Оля заняла все его мысли. Она снилась ему по ночам. Мастурбация не помогала. Не помогал коньяк. Впервые за долгое время он жил в реальности. Что здесь? Боль. Ничего больше. Причина боли желания, надо от них избавляться, как завещал Будда, но легче сказать, чем сделать. Сделать Дима не смог.
Он сел за компьютер.
Пальцы вздрагивали он напряжения, когда он вводил пароль вышло не с первого раза. Черт!
Пять непрочитанных сообщений.
Оля.
Спрашивает, куда он пропал. Все ли в порядке?
«Дима, прости. Я торопыжка. Вечно спешу вдруг не успею? Пугаю людей. Они живут медленно, у них вся жизнь впереди, а у меня маленький шанс. Ремиссия моя жизнь. Я не знаю, сколько она продлится. В моем измерении скорость и время отличаются от привычных. Теория относительности. Все относительно, кроме смерти».
Сообщение трехдневной давности. Больше она не писала. Сейчас не онлайн.
Он застучал по клавишам.
«Я приболел. Грипп. Неделю лежал пластом».
Тотчас пришло письмо.
«Как себя чувствуешь? Выздоровел?»
«Да».
Он прибавил:
«Встретимся вечером?»
«Где?»
«Где удобней».
«Можно где-нибудь в центре. Как насчет Шоколадницы на Арбате? В семь?»
«Да».
***
Он пришел в шесть сорок пять и сел у окна. За окном сырость и темнота, мокрый снег, желтые арбатские фонари. Немноголюдно. Кто в такую погоду будет гулять по Арбату?
Заказав чай с мятой, он стал смотреть на часы. Всякий раз, когда кто-то входил, он вздрагивал. Не она. Нет. Накапливалось напряжение. Тело окаменело. Кровь прилила к лицу, пульсируя в левом виске.
В семь ноль-ноль он не выдержал.
Бросив деньги на стол, две мятых сотни, он встал. И
тут же сел.
Вошла Оля.
В светлом берете и красном пуховике. Каре. Красная губная помада.
Их взгляды встретились.
Она улыбнулась.
Кажется, он улыбнулся в ответ во всяком случае, попытался.
В светлом берете и красном пуховике. Каре. Красная губная помада.
Их взгляды встретились.
Она улыбнулась.
Кажется, он улыбнулся в ответ во всяком случае, попытался.
Рада тебя видеть! сказала она, присаживаясь к нему и протягивая ему руку: Будем знакомы очно?
Да. Он пожал руку. Рука была теплая.
Оля сняла куртку.
Ты что-нибудь заказал?
Чай.
Как насчет сладкого?
Лучше клаб-сэндвич с курицей. Он улыбнулся по-настоящему.
Мне нельзя ни то, ни другое. Но сэндвич меньшее зло.
Принесли чай. Они заказали по сэндвичу.
Ты не такой, как я себе представляла. Ты не похож на парня, страдающего депрессией. Ты улыбаешься. Все будет в порядке. Одиночество скверная штука. По себе знаю. Я помирилась с мамой и с лучшей подругой, когда заболела. Они поддерживали меня. Надеюсь, мы с тобой тоже подружимся. Если ты, конечно, не против.
Нет.
Это сказал не он. Кто-то выговорил за него. У него не хватило бы смелости.
Здорово. Ты мне нравишься. Ты необычный, в тебе есть загадка.
Они пили чай и некоторое время молчали. Исподволь поглядывая на Олю, он видел она идеально красива. Что происходит? Как он здесь оказался? Чем кончится этот сон?
Вкусный чай, сказала она. Я наконец согрелась. Когда же будет тепло?
Скоро. Через два месяца.
Видимо, я долго в ремиссии, раз жалуюсь на погоду. Глупо. Надо жить. Неважно, что за окном снег, дождь или солнце. Ждать лета полжизни, сетуя на погоду роскошь.
Я люблю зиму. Снег. Зимнее солнце. Но в Москве не зима, а черт знает что.
Дай угадаю. Ты из Сибири или с Урала, да?
Томск.
Моя лучшая подруга из Томска. А я коренная москвичка. Родители там?
Да.
Мой папа тоже в Сибири. За северным полярным кругом.
Он там живет?
Сидит.
Извини.
Не извиняйся. Он заслужил. Я не общалась с ним много лет, не отвечала на письма, но на днях ему написала. Что-то щелкнуло в голове, знаешь. Вспомнила, как он любил меня в детстве, как я смеялась, когда мы играли. Я нашла старый альбом с фотографиями. Он был хорошим отцом, пока не запил. Жизнь сломала его.
Сколько ему еще?
Пожизненно. Двойное убийство. Ему положены два свидания в год. Я навещу его летом, там сейчас минус тридцать.
Дима молчал, пытаясь представить, каково это сидеть в тюрьме до конца своих дней. Он не стал ни о чем спрашивать.
Принесли сэндвичи.
Где работаешь? спросила Оля.
В инвестиционной компании, аналитиком.
Нравится?
Нет.
Мне раньше тоже не нравилось то, чем я занималась. Я работала офис-менеджером, проще говоря секретаршей. Принеси кофе, отправь факс, а как насчет ужина вместе? такая, в общем, фигня. Отшила босса, он собрался меня уволить, но тут я заболела. Когда он узнал, то извинился и предложил миллион на лечение, из фонда компании. Я не стала отказываться. Я очень хотела жить. Сейчас работаю в благотворительном фонде. Мы помогаем детям. Разве может быть что-то важней? У нас есть вакансия. Можем тебя устроить.
Боюсь, зарплаты не хватит на аренду квартиры. Придется жить на вокзале.
Богатым не станешь, но не это главное в жизни. Можешь быть волонтером, в свободное от работы время, вместо компьютерных игр.
Он усмехнулся:
Времени у меня много, больше чем надо.
Заходи в гости, посмотришь, как мы живем. Только сразу предупреждаю: это затягивает. Начнешь не сможешь остановиться.
Она смотрела ему в глаза, говорила эти слова, и он знал, что сделает все, что предлагает она, девушка из его грез. Она вошла в его жизнь. В мягкой полуреальности пробуждается чувственность. Кажется, он влюбился. Он хочет целовать эти губы, чувствовать ее дыхание на лице. Между ними есть магнетизм, они движутся навстречу друг другу сквозь время и расстояние, чтобы слиться в единое целое и
хватит, мой друг, фантазировать.
Начни с малого. Расслабься, поддержи разговор. Ты не то что забыл ты не знал, как это делать. Импровизируй, учись на ходу. Не упусти шанс другого не будет.
Может, выпьем вина? спросил он, сделав глубокий вдох. Тебе можно?
Нет.
Он погрустнел.
Разве что пару глотков, прибавила она заговорщицки, чуть наклонившись к нему. Я врачу не скажу, он не священник. Маленький грех не считается.
***
Он пришел домой в начале одиннадцатого и сразу включил компьютер.