Горячая паника захлестнула саму суть несчастной: «Только не это! Нет! НЕТ!!! Ни за что!».
Разрастаясь, словно атомный гриб, отчаяние переполнило естество слабой перепуганной девочки, окончательно уничтожив увядающие ростки надежды, и вдруг излилось безумной идеей ослепившей сознание: «уж лучше».
Да, голос обреченной на муки хрипел, как при ларингите, это выход.
В душе была пустота, вакуум, ни каких чувств, эмоций. Все ушло за мгновение, словно выключили свет.
Зайдя в комнату, облицованную кафелем, она открыла кран на полный напор и стала шарить в настенных шкафчиках.
Поиски оказались удачными.
«Ого! Вот так находка», Лена держала в руках старую опасную бритву. Раритет. Судя по гравировке произведена еще в 1929 году в Голландии. «Откуда у старушки такое?».
Ванна наполнилась уже наполовину.
Самоубийца осторожно погрузилась в теплую воду, затравленно посмотрела перед собой и, не медля, сделала три глубоких поперечных надреза на левом запястье, затем, столько же на правом.
Густая горячая бурая кровь хлынула из свежих ран, но тут началось невероятное: словно в обратной киносъемке, сок жизни остановил свой ток и снова стал впитываться в плоть, порезы затягивались на глазах. Минута и все. Ни рубцов, ни синяков, ни малейшего следа произошедшего, только девственно чистая нетронутая кожа.
«Ах, вот как?! Что ж, попробуем по-другому».
Как была, босиком, в домашнем халатике, Леночка выскочила на площадку и помчалась вверх, перепрыгивая через три ступеньки. Пятый, последний этаж. Вот и ржавая металлическая лестница на чердак. Как по заказу, на дверной заслонке нет замка. Она лезет выше, открывает внешний люк и оказывается на плоской крыше здания.
Уже поздний вечер. Фиолетовое небо очистилось от облаков. Ни одной звезды. Только крохотное красно-коричневое солнце на горизонте и две ущербных желтых луны, словно буквы «СС».
Вот он, ограничивающий бортик. Девушка встает на него, смотрит вниз, на идущих мимо полулюдей. Свежий ветер развевает короткие волосы, в сухих глазах бешеная решимость.
Пора!
Прыжок и ее тело, словно пушинка одуванчика, медленно парит, мягко опускаясь на тротуар.
Невредима.
За окнами темнело.
Сколько Елена просидела так, в ступоре, словно мышка, пытаясь спрятаться от страшной реальности?
Суицид не помог. Что-то подсказывало, что она будет жить (точнее существовать), что бы ни пыталась сделать с собой. Это не выход.
Словно горная река, ее подхватила жестокая неумолимая струя рока и, как не пытайся, против такого течения не выгребешь.
Тихо вздохнув, осужденная Небесами поднялась. Изнутри, сквозь паническую дрожь, пытался вырваться наружу крик маленькой девочки:
«Мамочка! Не-ет! Не хочу-у-у!!!».
И тут же чей-то мысленный глас, идущий сверху:
ЭТО ТВОЯ КАРА. ПРОЙДИ ЕЕ И ПОМНИ: КОГДА-ТО ВСЕ КОНЧИТСЯ.
Тихо всхлипнув, она вопросила:
Это и есть Ад?
Молчание.
В душе медленно зарождалось новое, доселе неведомое ей чувство смирение.
Сломленное, раскаявшееся, растерянное существо распахнуло дверь и направилось к роковой церквушке.
Впереди был долгий тяжкий путь.
БРОДЯГА
(бегство 1)
Чтобы путешествовать, надо иметь дом, откуда уезжаешь и куда возвращаешься. В противном случае ты беженец, бродяга.
Питер Хёг
1
Снова один. Чувствую, Он покинул меня. Но не стоит переживать: может сутки, может час, и Он вернется. Так происходит всегда. Тем не менее, эти периоды одиночества невыносимы. Брошенный, временно лишенный волшебных миров, я, как наркоман в ломке, снова возвращаюсь в унылую тухлую реальность.
За немытым стеклом окна буйствует распоясавшийся хмурый ноябрь. Тяжелая сизая мгла заволокла небо от горизонта до горизонта, стелется низко, предвещая скорый нудный нескончаемый дождь. Злые влажные порывы холодного ветра гнут, терзают голые остовы уснувших деревьев, поднимая с сухого асфальта тучи пыли и городского мусора.
Стылое, беспросветное дыхание циклической смерти природы.
Тоска.
Инстинктивно вздрогнув, кутаюсь в махровый халат. Внутри, в помещении тепло, но на душе зябко, некомфортно.
Слышу за спиной шаркающие шаги Валентины, погруженной в рутину своих пустых нескончаемых хлопот. Что мне до них?
Тик-так, тик-так Смотрю на секундную стрелку настенных часов, сонно ползущую по белому циферблату. Как медленно.
Тик-так, тик-так Смотрю на секундную стрелку настенных часов, сонно ползущую по белому циферблату. Как медленно.
Раздражает все: слишком яркий свет, завывание за окном, тупое бормотание телевизора, приглушенный говор сбоку, тонкая паутинка, тихо колышущаяся под потолком
Не мое это. Я чужой в этом сером мире, иной, неполноценный, калечный. Как рыба, выброшенная на сухой песчаный берег. Здесь моя жизнь лишена смысла до тех пор, пока не придет Он.
Довольно!
Отгораживаюсь от чуждого неприветливого окружения, ухожу в себя. Сознание скукоживается, закукливается, наращивая защитный панцирь («я в домике»). Впадаю в некое подобие ступора, полусна, как спора бактерии в неблагоприятных условиях. Время замирает, накрывает меня пологом вечности. Покой и отстраненное терпеливое паучье ожидание.
Я почти в забытьи.
Тик-так, тик-так
И вдруг
ПРИВЕТ! долгожданный мыслеголос, яркий, энергичный, раздается у меня в голове.
Тут же оживаю, просыпаюсь, мир взрывается, становится искристым, переменчивым, как картинка в калейдоскопе. Отвечаю мысленно:
Здравствуй, дружище! Я ждал тебя, Гринт. Почему не было так долго?
ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, У МЕНЯ СВОЯ ЖИЗНЬ, МНОГО ЗАБОТ, ПРОБЛЕМ. НАПОМНИ, КАК У ВАС ГОВОРЯТ: «ДЕЛУ ВРЕМЯ».
«потехе час».
ВОТ ИМЕННО. ПРИЗНАЮСЬ, ЛУЧШЕГО ДРУГА Я ОБРЕЛ В ТЫСЯЧАХ ПАРСЕК ОТ СВОЕЙ РОДИНЫ. ПОВЕРЬ, КАК ТОЛЬКО МОГУ, МЧУСЬ К ТЕБЕ. У НАС НЕПЛОХОЙ СИМБИОЗ: ТЫ ПОЛУЧАЕШЬ НОВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ, А Я УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ НЕПРИВЫЧНОЙ ДЛЯ МЕНЯ РОЛИ ТВОЕГО ПУТЕВОДИТЕЛЯ. НУ ЧТО, ГОТОВ К ПРИКЛЮЧЕНИЯМ?
Конечно.
КУДА ОТПРАВИМСЯ СЕГОДНЯ?
М-м, думаю, недолго, утомили серые будни. Хочется чего-то яркого, динамичного
РЕШЕНО. СЕЙЧАС РВАНЕМ В ТАКИЕ ДАЛИ, О КОТОРЫХ ТЫ И НЕ МЕЧТАЛ. КАК ТЕБЕ СОСЕДНЯЯ ГАЛАКТИКА АНДРОМЕДЫ, ПЛАНЕТА КАССШ?
С удовольствием. Я доверяю тебе.
ТОГДА ПОЕХАЛИ!
Опускаюсь на диванчик, расслабляюсь, закрываю глаза.
Мгновение, и мое сознание-личность отделяется от косного опостылевшего тела, впадающего в пустое забытье и, влекомое бесплотным спутником, тут же перемещается в нужную точку космического пространства. Для нас с Гринтом не существует ограничения в виде скорости света. Все происходит за миг.
Буря, пелена, бездна
Где верх, низ? Здесь нет никаких ориентиров. Мы в толще плотной атмосферы. Вокруг сплошная охряная муть, находящаяся в постоянном движении. Бешеный ураганный шквал несет в неизвестность.
И это все? Но я не разочарован, по опыту зная будет потрясающе.
ЭТА ПЛАНЕТА ГАЗОВЫЙ ГИГАНТ, НЕЧТО, ВРОДЕ ВАШЕГО ЮПИТЕРА. ТЫ НЕ НАЙДЕШЬ ТУТ ПРИВЫЧНОЙ ТВЕРДИ, ТОЛЬКО МОЩНЕЙШАЯ ВОЗДУШНАЯ ОБОЛОЧКА И БЕЗДОННЫЙ ОКЕАН ЖИДКОГО ВОДОРОДА.
Я вижу только мглу.
РАЗУМЕЕТСЯ. ТВОИ ОРГАНЫ ЧУВСТВ ЗДЕСЬ БЕССИЛЬНЫ, шепчет проводник, ПОЭТОМУ ПОСТУПАЕМ, КАК ОБЫЧНО. ПОСМОТРИ ВНИЗ.
Бросаю взгляд, тщетно, все застит желтая пурга.
ВНИМАТЕЛЬНЕЕ.
И тут замечаю еле различимый янтарный силуэт гигантского медузоподобного существа. Его размеры поражают, метров 4550 в длину.
Вижу.
ЭТО ЭРК, ПРЕДСТАВИТЕЛЬ МЕСТНОГО РАЗУМА. НУ ЧТО, ВСЕЛЯЕМСЯ?
Давай!
Мое бесплотное «Я» ныряет вниз и мягко сливается с сознанием титана. Дело привычное. Тут главное осторожность. Надо все сделать так, чтобы твой носитель не заметил внедрения (у разных существ это может быть чревато самыми непредвиденными реакциями). Мы не желаем зла аборигену, наша цель только наблюдение, хочу взглянуть на этот мир глазами его обитателя, почувствовать, воспринять окружение так, будто я и есть тот самый эрк.
Робко, крадучись, мое сознание сливается с сенсорной системой гиганта, оккупирует все его органы чувств.
«Боже!!!» я словно попадаю в иной мир. «Так вот какой ты, Кассш!».
С глаз, словно пелена упала. Все вокруг становится прозрачным, ярким, радужным.
Планета-сказка.
Здесь нет ничего статичного, неподвижного. Я (точнее мой носитель) лечу в потоке мельчайших искристых частиц, напоминающих бликующие мыльные пузырьки. Раскрываю свою треугольную пасть и заглатываю добрую долю этой массы вместе с воздухом, отфильтровывая его сквозь системы отверстий-дыхал. Чувствую приятный пряный вкус свежайшей органики. Так вот как питаются эрки, словно земные киты планктоном.