Ты о чем опять задумался? Сам за собой не замечаешь, что ведешь себя как будто все еще под колесами? Май, сворачивай к торговому центру вон там место свободное на парковке.
Повернуть-то я повернул, но решил сразу осадить:
Если у тебя с собой нет карты, тогда закатай губу. У нас не такая дружба, чтобы я еще тебе что-то покупал. Ну, кроме цистерны воды.
Она отмахнулась и выбежала на улицу, едва автомобиль притормозил. Я вышел следом и направился за ней, торопимый, как будто мы куда-то опаздываем. Октябрина проскакала мимо центрального входа, но я не успел спросить куда она сама объяснила, в очередной раз обернувшись:
Там пацаны на гитарах играют! Они прошлым летом тут тусовались я их помню!
И че?
И ниче! разозлилась она.
Музыканты, тренькающие на гитарах довольно слаженно, свою главную фанатку, по всей видимости, не узнали. Но она положила прибор на общественное мнение и начала тихонько подпевать, когда один из них чистым голосом затянул какую-то старую рок-балладу. На второй же песне девушка беззастенчиво приплясывала. Мне, откровенно говоря, было неловко топтаться здесь, наблюдать за ней и притворяться столбом, чтобы нас в знакомстве никто не заподозрил. Особенно гадостно стало, когда самый молодой пацан со шляпой начал приближаться к зевакам. Октябрина простодушно развела руками жест, понятный любому продавцу, в переводе на человеческий означающий: «Денег нет, но вы держитесь». Но паренек ей только кивнул с улыбкой вероятно, она танцами за представление и расплатилась и шагнул ко мне. Еще и эта глазастая уставилась на меня в ожидании реакции. Я вытянул из джинсов какую-то мелочь сдачу с воды, рублей двадцать, кинул в шляпу и понадеялся, что на этом позорище окончено.
Октябрина подскочила, как всегда довольная, подхватила меня под локоть и потащила обратно. А может, это она на ЛСД сидит? Ну не объяснить же ее поведение и бесконечный восторг чем-то менее химическим. Я не выдержал:
Вообще-то, я никогда не даю попрошайкам. Дело не в том, что мне жаль, а в самом принципе. Это как с бездомными собаками, которых нельзя прикармливать.
Какие же они попрошайки? заглянула она мне в глаза снизу. Знаешь, сколько лет надо учиться, чтобы так играть? Это труд и ты им платишь за труд, а не просто так! Ну, и за удовольствие, конечно.
Твое удовольствие, я конкретизировал.
Пусть мое! А от моего хорошего настроение твое сделается м-да, максимум средненьким, ибо ты безнадежен. Мог бы и не платить, раз увешался идиотскими принципами! Кто ж знал, что тебя нельзя показывать приличным людям?
Мы снова ехали по центральной улице, а рассматривать здания мне надоело еще до остановки:
Мы куда двигаемся-то? Или просто будем кататься, пока бензин не закончится? А потом заправимся и продолжим кататься?
Поехали на мост, предложила она, пожимая плечами.
Зачем?
В жару логично перемещаться к воде.
Мне было все равно, в каком месте продолжать это бессмысленное путешествие.
Железнодорожный мост был большим, с пешеходными дорожками по краям и высоченными металлическими опорами. Припарковаться на берегу пришлось сильно заранее и дальше идти пешком. Вода немного спала по правому берегу заметна темная полоса предыдущей «ватерлинии», но все равно завораживала. Я ни о чем не думал, просто пялился на мутную гладь сверху. Но, очнувшись и оглядевшись, закричал:
Октябри Тьфу, хрен выговоришь! Куда полезла? Стой! увидел, что она замерла на перилах от моего вопля, и немного успокоился: Ты случайно не латентная самоубийца?
С ума сошел? Я собираюсь жить тысячу лет, тупой мальчик с классным именем. А ты?
Я глубоко задумался над таким простым вопросом:
Не думаю, что проживу именно тысячу. Скорее всего, после пятисот вообще заняться будет нечем.
Всегда есть чем заняться, идиотина, если не будешь ждать мага, который тебя обязан развлекать. Ползи сюда здесь безопасно, если сам чудить не начнешь. Можно сидеть, можно висеть, мы с подружками в детстве тут на спор висели и, как видишь, хотя бы одна из нас эту игру пережила!
Я усмехнулся. Висеть на железяках я не собирался не до такой степени мне скучно. Но посидеть, свесив ноги, действительно можно. Эта же обезьяна успела исследовать все доступные отвесы, но через пятнадцать минут наконец-то утихомирилась и уселась рядом, тоже вперившись взглядом в воду. Ну, как утихомирилась ноги ее угомониться не могли, потому розовые носки на щиколотках болтались туда-сюда в каком-то собственном ритме.
Я усмехнулся. Висеть на железяках я не собирался не до такой степени мне скучно. Но посидеть, свесив ноги, действительно можно. Эта же обезьяна успела исследовать все доступные отвесы, но через пятнадцать минут наконец-то утихомирилась и уселась рядом, тоже вперившись взглядом в воду. Ну, как утихомирилась ноги ее угомониться не могли, потому розовые носки на щиколотках болтались туда-сюда в каком-то собственном ритме.
Так что, рыжая модель, мой голос немного осип после долгого молчания, так и будем слоняться, пока один не упадет от бессонницы замертво? Или забьем я отвезу тебя домой и разойдемся? Я тут подумал, что все-таки стоит встретиться с друзьями.
Не ври, нет у тебя никаких друзей.
Ты об этом по форме моей челки догадалась?
Да нет, дедуктивным методом доперла. Человек, у которого есть друг, не бывает таким.
Каким?
Она оставила вопрос без ответа, зато отколупала что-то от перекладины сбоку и кинула в воду. Надеюсь, ржавчину, а не птичий помет. Но мне захотелось услышать хоть немного больше, и я нажал:
Вот тут твоя проницательность дала сбой. Хотя о чем это я? Ты же в каждом предположении мажешь на километр. Так вот, друзей у меня немного, это верно, но они есть. И, надеюсь, я для них тоже хороший друг по крайней мере, уж точно готов прикрыть их задницу в случае беды. А предки мои вообще шикарные, я их тоже вполне считаю друзьями. Потому если ты придумала, что я страдалец-одиночка, то с чего ты это вообще взяла? Не с себя ли проецируешь?
Понятно, она снова легко согласилась. И зачем я ей столько аргументов плел, будто оправдывался? Но если у тебя все настолько классно, то почему ты не улыбаешься постоянно? Кстати говоря, улыбка у тебя почти такая же отличная, как и имя.
Не представляю, на чем надо сидеть, чтобы постоянно улыбаться, заметил я. И зачем-то реально улыбнулся. Твоя очередь. А у тебя в жизни какие проблемы, что ты вешаешься на всех парней с брендовыми ремнями?
Она свела рыжие брови, но ответила задумчиво:
А у меня всё не хуже, чем у тебя. Мама, папа, море друзей. Ругаемся с мамой иногда, конечно. Особенно когда я ей говорю, что не хочу быть бухгалтером. Но это так, жизненная суета. Видишь, у нас с тобой жизни очень похожи!
Ну да, один в один просто, я снова, уже в который раз, тихо рассмеялся. Только без бухгалтерии, зато с ремнем. Но если серьезно, почему ты ко мне в парке подошла? Вообще-то, юным девам твоей весовой категории надо от неприятностей прятаться, а не искать их самостоятельно. А вдруг я оказался бы каким-нибудь маньяком? Ладно бы просто насильником, но маньяки бывают разной степени задора.
Она наклонилась ниже, но смотрела мне в глаза, у нее привычка какая-то дурная подныривать.
Май, вопрос ведь не в том, почему я на ту лавку села, а в том, почему ты в итоге за мной пошел.
Да просто ты попала в такой момент, когда пошел бы за кем угодно.
Вот! Тебе очень повезло, что я не маньячка. Думай в следующий раз!
Мне с ней было развязно и свежо, но больше от той чуши, которую она способна нести перманентно, вообще без передышки. Наверное, мне эта перезагрузка и требовалась? Чтобы просто ни о чем не думать и катать на языке непроходимую чушь. Хочешь жить весело возьми и веселись, не жди, когда явится кудесник и извне сотворит это чудо. Болтай ногами над водой, тряси головой и смейся по самому пустяковому поводу. Особенно если впереди еще два месяца лета, а ты так и не определился волонтером устроиться или рвануть с Лешкой на Мадейру. До полного просветления я еще не дозрел, но одной ногой подмахивать уже начал.
И именно это движение заставило Октябрину признаться:
А ты, оказывается, неплохой парень. Я только что это разглядела.
На такой тон можно отвечать только такой же искренностью:
Неправда, Октябрина. Я классический мудак.
Это вижу. Но хорош хотя бы тем, что это понимаешь.
То есть признание вины снимает саму вину?
Она зависла над вопросом. А ведь это был самый серьезный, самый важный вопрос, на который я хотел бы получить ответ.
Не знаю, произнесла наконец. Возможно, частично и снимает. Ну как можно казнить человека, который сам падает на колени и подставляет голову? У меня бы топор не поднялся.
У меня, наверное, тоже. Хладнокровия бы не хватило, жестокости или силы воли. Эх, не быть нам с моей новой знакомой палачами. Не всем дано. Зато половина из нас рискует стать бухгалтерами, а половина моделями. Потом разберемся, кому какая доля выпадет, лишь бы не мне бухгалтерия.