Принялся обдумывать своё положение.
Мой гиссл в решающий момент «вышел из игры» принял форму каменного валуна. Почему?
Рядом с ним находился точно такой же камень. Совсем не случайно, это был другой гиссл: тот, в котором находился мой противник. Друг против друга встретились два гиссла и они «не подняли руку» на себе подобного, ушли «в аут». Винить их нельзя. Да и я поёжился трудно представить, что случилось, если бы гисслы всерьёз принялись драться между собой, используя свои невероятные поистине божественные возможности. Вполне возможно, что не только разнесли всю планету, но звёздную систему в целом. Господи, упаси нас от такого!..
Припоминая подробности своего пленения, я заметил, что тогда особое внимание оказывалось моему поясу. Его сняли в первую очередь. О чём это говорило?.. Я понял почти сразу: им что-то известно о Поясе Перуна. Это и не удивительно, если вспомнить, что враги знали обо мне очень многое, находили всюду, где я находился. Только отставали от меня по времени. Отставали совсем немного, я имел небольшой гандикап во времени, которым и пользовался до поры до времени. Наверное, это объяснялось тем, что мои противники умели задавать вопросы своему гисслу, получали правильные ответы и пользовались ими при поисках меня. Как-то они ухитрились получить сведения о Поясе.
Я усмехнулся. Мой поясной ремень они забрали, но слово «пояс» ввело их в заблуждение. Пояс Перуна при необходимости мог принять вид обычного брючного ремня, но так он назывался только образно, в переносном смысле, ибо обычно его носили на талии, он облегал поясницу, будучи практически не отличим от человеческого тела. Разницу можно было выявить лишь с помощью специальной аппаратуры. Снять его с меня без моего дозволения было невозможно.
Пояса Перуна земным специалистам позволило изготовлять знакомство с гисслами. Люди задумались о новых возможностях, принялись настойчиво искать и создали совершенно новые технологии. До этого передовыми считались нанотехнологии управление материей на уровне молекул и атомов, а теперь стало возможным оперировать и более мелкими частицами, создавая материалы с совершенно фантастическими свойствами. Правда, и они позволили лишь сократить дистанцию между тем, что было возможно гисслам, и теперь стало доступно человечеству. В какой-то степени Пояса Перуна являлись бледными копиями той субстанции, из которой состояли гисслы. Но даже такими они превращали человека ежели не в бога, то в полубога.
Я снова удручённо покачал головой, осознав своё трагическое положение.
Главным потрясением для меня стал пассивный отказ от помощи (или: сотрудничества?) моего спутника, который до того был безупречным другом и верным помощником, обеспечивал мне фактически абсолютную безопасность. Правда, и сейчас мало кто мог нанести мне хоть какой-то вред Пояс Перуна этого не допустит. Тем более, что у моих врагов уже нет гиссла. Трудно предполагать наличие у них второго, даже владение одним гисслом было невероятным делом. Ни в каком ином обитаемом мире, а человечество открыло их уже свыше сотни, гисслов не имелось: только на Земле и, как вот только что стало известно, на Ирии. Это станет огромным сюрпризом нашим специалистам, доселе они считали, что человечество является монополистом в этом деле.
У меня возникло сильное искушение выйти на свободу немедленно, но я укротил своё нетерпение, решил прежде всё хорошенько продумать. Не спешить, дабы людей не насмешить.
Прилёг, заставил себя расслабиться, использовав известные формулы самовнушения, и уснул с мыслью: «утро вечера мудренее»
Идея пришла на второй день. Я тут же принялся осуществлять её. Накануне мне принесли еду: чашку какой-то каши из крупы и овощей, кусок хлеба и кувшин с водой. Отведав тюремные «харчи», хмыкнул явно доставили не из ресторана, но еда имела довольно приятный вкус. Съел практически всё, так как проголодался.
Потом спохватился: по моему плану в посуде должна оставаться якобы несъеденная еда.
Тут же отдал мысленный приказ Поясу Перуна. Он отрастил комочек, который отделился от него и по воздуху перелетел к потолку, покатался по нему, собирая грязь и увеличиваясь в размерах. Всё это вдосталь имелось на стенах, на моей лежанке и на полу, но не следовало оставлять видимых следов. Могут возникнуть подозрения, как они возникли, что тому причиной?..
Комочек впятеро увеличился в объёме вдвое, вернулся вниз к столику, где разделился: большая часть заполнила почти до краёв чашку кашей, а меньшая стала куском хлеба, лежащим рядом. Они ничем не отличались от того, что мне принесли.
Комочек впятеро увеличился в объёме вдвое, вернулся вниз к столику, где разделился: большая часть заполнила почти до краёв чашку кашей, а меньшая стала куском хлеба, лежащим рядом. Они ничем не отличались от того, что мне принесли.
Искусственно созданная еда была практически идентична настоящей, в крайнем случае можно было питаться и ею, но меня остерегали делать это. Бережёного бог бережёт. На Земле только велись исследования такой синтезированной пищи, выяснялись последствия для человеческого организма. Полной уверенности в её безопасности для здоровья человека не имелось. Так что питаться ею я остерегался. А вот сделанные яства гисслом съел бы за милую душу: он творил абсолютно точные аналоги, и даже лучше! Это было выяснено совершенно точно нашими лучшими экспертами.
Скоро пришли тюремщики.
Я принял хворый вид, притворяясь, будто заболел. Кашлял, жаловался на боли в груди и животе.
Они немного поворчали, что я не стал есть, но забрали с собой мои «муляжи», оставив взамен нормальную еду.
После их ухода я тут же съел её, а мой Пояс взамен изготовил другую, собрав материал для синтеза с поверхности потолка и частично со стен, а ещё использовал часть воздуха, избавив его от самых неприятных газов. Им снова было заменено то, что я съел и выпил.
Пояс Перуна изготовил мне грим, который позволил мне выглядеть измождённым от голода человеком. И эти видимые человеческими глазами признаки истощение день ото дня усиливались. В полутёмной камере при отвратительном освещении его можно было симулировать довольно просто.
Тюремщики даже перестали ворчать, махнув на меня рукой:
Не хочешь не ешь. Нам-то что, тебе же хуже быстрее сдохнешь. Нам меньше забот.
Понятно, я бы не выдержал столь длительного заключения в маленькой камере, но Пояс Перуна обладал, помимо многого прочего, морем информации из книг, фильмов, средств массовой информации, различных игр, головоломок. Он ловил местные радио- и теле-передачи, сотворив для меня огромный экран на всю стену. Во время прихода тюремщиков он в долю секунды превращался в поверхностный слой стены каземата толщиной в миллиметры. Потому был совершенно незаметен человеческому глазу. Расскажи я им о таком, то они всё равно не смогли бы его обнаружить, осмотрев и ощупав, сочтя, что я мелю чепуху: то ли в шутку, то ли сдуру, то ли сходя с ума.
Нашлось время и для изучения внутренних помещений тюрьмы и наружной площади с прилегающими окрестностями. Пояс Перуна, как и гиссл, был способен отделять от себя частицы субстанции и те могли трансформироваться во что угодно в подобие мыши, птицы или насекомого, которые проводили разведку, передавая изображение в камеру тюрьмы на мой монитор. Так что постепенно я изучил имеющуюся систему охраны замка досконально.
Поначалу я намеревался выждать дней десять, но меня хватило всего лишь на неделю. Всё же заставил себя просидеть в камере ещё один день. Затем принялся действовать активнее.
Проблемой была нехватка исходного материала для моих манипуляций, назовём их так. Воздух перерабатывался Поясом Перуна, но на это уходило слишком много времени, нужны былы более плотные массы. Я даже употребил на свои цели грязь с огромных ботинок тюремщиков, когда они приходили в мою камеру, чего они совершенно не замечали. Потом подумал, а чего я стесняюсь, и приказал использовать каменную массу стен, забирая её так, чтобы внешне сие оставалось незамеченным, по большей части ближе к потолку. Так что камера моя стала несколько больше к моему уходу, а потолок чуть выше.
И вот настал решающий день и час.
Перед приходом своих сторожей, я притворился валяющимся без сил от длительного голодания. Только чуть шевельнув головой и приоткрыв веки. Они даже посочувствовали мне. Посомневались, но еду всё же оставили.
Едва закрылась дверь камеры, как я бодро встал, сдерживая радостный смех, в предвкушая скорую свободу.
Минувшие дни Пояс Перуна, помимо изготовления суррогатной еды, вёл заготовку необходимого материала, используя грязь, пыль, соскрёбы со стен и потолка. Конечно, можно было бы использовать и воздух, но это заняло бы слишком большой отрезок времени. Мне нужно было всё сделать быстрее.
Заготовленный материал отправлялся на потолок, по которому он равномерно растекался, приняв вид камня. Потому был совершенно незаметен.
Теперь же вся эта масса стекла по стене на лежанку и приняла вид высохшего от голода труп человека, отдалённо похожего на меня. Голодание имитировалось с той целью, чтобы не заметили того факта, что останки весят вдвое меньше меня.