Соня оглянулась. Взгляд Сергея не предвещал ничего хорошего. Парень долго молчал, разглядывая Соню, затем размял пальцы до смачного хруста и, наконец, удовлетворённо хмыкнул:
А ты смелая. Но только до поры до времени, он замахнулся кулаком
Оберег Девочка непроизвольно прижала ладонь к маленькому твёрдому бугорку под горлом. Оберег Подаренный Дедом Морозом в Сказочной стране, волшебный талисман превращал в лёд всё, что могло угрожать его хозяйке. Соню ТАМ никто не мог не только убить, но даже ранить! Но здесь, в обычном мире обычных людей, сила оберега ослабла. Соня убедилась в этом ещё во время приключений в картинной галерее2. Здесь он мог уберечь только от смерти, но не от ран и ушибов
до поры до времени!
Соня увидела занесённый для удара кулак, внутренне сжалась. Только не зажмуриться, не доставить удовольствие отморозку. И тут:
Де-е-ети! Завтрак! Манка с чаем! в дверном проёме показалась голова медсестры, в глазах которой Соня прочла явное любопытство.
Девочка взглянула на Серого, но тот уже стоял со скучающим видом, будто ничего и не было.
А-а-а, знакомитесь? медсестра улыбнулась, подмигнула Соне и скомандовала А ну, строимся в пары, к манной каше шагом марш!
Потом покалякаем, промурлыкал Соне на ухо Серый и первым вышел из игровой.
Глава 3
Легенда
После завтрака Соня, взяв за руку Стёпу, вместе с Настей отправилась к Лэлу Лэлоевичу. Но едва приоткрыла дверь кабинета, как увидела за столом Злыдню, перед которой лежал раскрытый журнал, а чуть поодаль высились две горы карточек. Одна поменьше, другая побольше. Злыдня брала карточку с вершины высокой горы, быстро пролистывала, делала пометки в журнал и откладывала на вершину горы поменьше.
Кто там? Злыдня оторвалась от работы и недовольно взглянула на детей. А-а-а, это ты, русская чурка. Чего надо?
Где Лэл Лэлоевич? Соня благоразумно пропустила обидные слова мимо ушей.
У него свои дела, нехотя ответила Злыдня. Зачем он тебе?
Самый старший из пациентов, мальчик по имени Сергей, ударил Стёпу по больному носу.
Медсестра встала, подошла к мальчику, взяла в свои огромные ладони его маленькое личико, повернула в одну сторону, в другую, внимательно глядя на прилепленный к носу пластырь.
Болит? спросила она строго.
Испуганный мальчик смутился и едва слышно пролепетал:
Нет, совсем нет.
Стёпа, Соня присела перед мальчиком на корточки. Не бойся, расскажи, что произошло.
Помолчи, чурка, медсестра грубо оттолкнула Соню, та чудом удержала равновесие, а Злыдня продолжала допрос:
Она сказала правду?
Мальчик неуверенно посмотрел на Соню, потом на страшную медсестру, вспомнил Серого, его кулаки, и тихо-тихо, что его едва расслышали, сказал:
Н-нет.
У Сони округлились глаза.
Стёпа! растерянно выдохнула она. Сергей же тебя ударил! Ты не должен его бояться. Он
Мало того, что чурка, так и ещё и врешь. И ребёнка на ложь подбиваешь.
Но это правда! в негодовании воскликнула Соня, Настя, подтверди!
Она оглянулась в поисках Насти, но та спряталась за дверью.
Настя, и ты здесь? удивилась медсестра. Ну? А тебе что сделал Сергей? В глаз дал? Или ударил по твоему большому животу?
Настя молча вышла из-за двери и тихо стояла, потупив взгляд.
Да что это такое? возмутилась Соня. Да перестаньте же его бояться! Нужно только сказать правду, и его
Посадят в карцер, перебила Злыдня. Но только не его, а тебя.
Меня!? За что?
За враньё и подстрекательство.
***
Соня в карцере.
Теснота. Четыре стены, две кровати и хромой стул на трёх ножках. Когда-то палата была обычной, только в два раза шире, потому что её не разделяла надвое железная стена с узкой отдушиной под потолком. И кроватей было не две, а четыре.
За половиной окна сияло солнце. (Да, именно не за окном, а за его половиной, потому, что железная перегородка, разделявшая комнату, делила напополам и окно). Итак, в комнату заглядывало солнце, а девочка чувствовала себя так, как наверное, чувствуют те, кто впервые попадает в тюрьму. Ощущение усиливала решетка на окне. В железной перегородке обнаружилась дверь в соседнюю половину комнаты. Соня подёргала ручку. Закрыто.
Да-а-а, протянула девочка, уселась на ближайшую к ней кровать, застеленную, кстати, свежей простынёй, безукоризненно белой (прачечная в больнице, как давно заметила Соня, работала отменно). Она откинулась на подушку в хрустящей наволочке и втянула носом довольно приятный запах стирального порошка. «Как раз для аллергиков», с раздражением подумала она.
Да-а-а, протянула девочка, уселась на ближайшую к ней кровать, застеленную, кстати, свежей простынёй, безукоризненно белой (прачечная в больнице, как давно заметила Соня, работала отменно). Она откинулась на подушку в хрустящей наволочке и втянула носом довольно приятный запах стирального порошка. «Как раз для аллергиков», с раздражением подумала она.
Лежать было скучно. Соня встала, померяла комнатку шагами. Оказалось, семь шагов туда, семь обратно. Постояла у окна, полюбовалась глухим высоким забором, отгораживающим больницу от оживлённой улицы, послушала доносившиеся с воли звуки трамвая, перегуды автомобилей, детские голоса, принялась изучать стены, снова покрутила ручку железной двери и убедилась, что она действительно закрыта. И вдруг обратила внимание на зарешеченную отдушину под потолком.
Девочка, недолго думая, принялась двигать к железной стене обе кровати. Двигать было недалеко, рукой подать, но дело оказалось не таким простым в тесном помещении. Кровати соприкасались спинками, при этом противоположными спинками упирались в стены. Нужно было именно так, вместе и поставить их у противоположной стены под отдушиной, а затем взобраться на высокую сдвоенную спинку кроватей. Наконец, Соне это удалось, и она с удовлетворением обнаружила, что потолки ниже, чем ей казалось (или спинки кроватей выше): её лицо очутилось как раз на уровне решётчатой отдушины. Она быстро вынула решётку.
Стена оказалась совсем узкой (обычная перегородка, только железная). В соседней половине комнатки такая же теснота, да ещё и полумрак туда попадала только малая часть окна, выходящего на улицу. У противоположной от отдушины стены две кровати, постель на одной из них смята. «Наверное, до меня здесь уже кого-то держали», подумала Соня и потеряла интерес ко второй камере. Она спустилась, с трудом передвинула кровати на место. И вовремя. В железном замке повернулся ключ.
В проёме двери показалась Нани и какой-то лысый мальчик.
Сона? удивилась Нани. Вот ты гдэ, тэбэ давно пора на процедуры! Алик, заходи, Нани открыла железную дверь во вторую камеру и посторонилась, чтобы пропустить мальчика вперёд. Но тот медлил, с любопытством рассматривая Соню. Нани подтолкнула мальчика, закрыла за ним дверь и повернулась к Соне:
Пошли, бедолага. Что же ты такого натворила?
***
По возвращении с процедур Нани сказала Соне:
Нэ знаю, за что тэбя так Нани кивнула в сторону карцера, Но Возми что-ныбудь из своих вещэй. А-то ведь там, со скуки померэть можно.
Соня взяла альбом, фломастеры, цветные ручки, подумав, прихватила ноутбук.
Это Татьяна Артэмъевна тэба сюда? спросила Нани, когда они вошли в палату карцера.
Ага, подтвердила Соня.
А-а-а, ну тогда я тэба завтра отсуда забэру. Потэрпы. Ранше не получица, прости. Нани поцеловала Соню в лоб, потрепала по волосам, виновато заглянула в глаза. Рассэрдится, понымаэш?
И закрыла дверь.
Повисла тишина.
Потом за стенкой что-то зашуршало.
Привет! Ты Алик? спросила Соня.
Ответа не последовало, но за стенкой зашуршало вновь.
Чего ты молчишь? Соне стало не по себе.
Целую ночь находиться рядом со странным малым, пусть даже через железную стену не очень приятная перспектива. Закрытый ключом замок не гарантия безопасности. И в коридор не выйдешь опять таки на ключ закрыта. А позовёшь на помощь, большой вопрос услышит ли кто-нибудь.
Шум за стеной не прекращался. Соня поняла, что мальчишка проделывает в своей камере то же, что и она час назад двигает кровати.
Наконец, в окошке показалась лысая голова. Решётку можно было снять только с Сониной стороны камеры, поэтому мальчишке пришлось её выбить. Железка упала у Сониной кровати. Когда девочка вновь посмотрела в сторону отдушины, она увидела, что лысый делает отчаянные гримасы. Показывая пальцем на свой рот, он отрицательно крутил головой, затем, насколько позволяли размеры окошка, просовывал кулачок и тыкал пальцем куда-то в бок.
Соня пошарила взглядом по стенам, тумбочке, на которой лежал открытый альбом с карандашами Альбом?
Тебе нужен альбом? спросила Соня.
Мальчик энергично закивал головой.
Соня пожала плечами и снова принялась передвигать кровать.
Вскоре альбом был опять у Сони. «Меня зовут Алик. Я здесь уже месяц», с трудом прочитала девочка. Почерк был быстрый и неровный.