9 апреля 1964 года «Таня» попрощалась с Улисесом и вылетела в Прагу. По легенде она стала итальянкой с немецкими корнями Витторией Панчини, которая родилась в 1939 году в Южном Тироле, где и проживала до 1944 года, пока родители, сочувствующие фашистам, не отправили её в Уругвай. Там она получила образование, но, по достижении 18 лет, решила жить самостоятельно, переехав в Западный Берлин. Однако воспоминания детства заставляют её вернуться в Латинскую Америку, и она решает обосноваться в Боливии.
По Европе «Таня» путешествует с аргентинским паспортом на имя Марии Ириарте и говорит по-итальянски. У неё были фотографии итальянской деревеньки и пожилой четы, которых она выдавала за своих родителей. Нужно сказать, что «Таня» была яркой многосторонне развитой личностью и обладала всеми качествами, необходимыми разведчику, такими как ненависть к врагу, идеологическая устойчивость, дисциплина, постоянное самосовершенствование и готовность идти на жертвы, ничего не требуя взамен. Но как вместо пламенных революционных речей привыкнуть к пустым фразам буржуазного мира, а обращение «товарищ» заменить буржуазным «господин»? И «Таня» тщательно изучает светский образ жизни, с мастерством актрисы учится имитировать аристократические манеры. Ведь успех ее внедрения в буржуазное общество зависит теперь от того, насколько хорошо она сможет адаптироваться к новым условиям. Вот одно из ее сообщений:
«Я рассказывала забавные истории из своей жизни, говорила о семейных проблемах, о своих мечтах и планах на будущее. Иногда я ловила себя на том, что сама верю, будто рассказываю о себе. В целом я создала образ девушки, не интересующейся политикой, сконцентрированной исключительно на своей профессии и работе, которая, несмотря на то, что ей чуждо чувство расовой нетерпимости, слегка антикоммунистически настроена. Я сочла выгодным использовать антинемецкую, антифашистскую позицию, потому как в Европе любой, кто говорит по-немецки, подозревается в агентурной службе фашистским кругам <> Мне не рекомендовалось контактировать хотя бы даже с мало-мальски революционно настроенными лицами, и уж тем более, симпатизирующими коммунистам. Когда я на поезде ехала к месту назначения, указанному в моей легенде, моим попутчиком оказался странный человек. Он заговорил со мной по-испански, но смысла его речи я не уловила. Я попросила его говорить по-итальянски, но он ответил снова на испанском таком отвратительном, что я поинтересовалась, не из США ли этот человек. Он утверждал, что является кубинским репортером, и, как мне показалось по его жестам, хотел сказать, что участвовал в герилье. Я довольно резко спросила, не коммунист ли он, потребовав, чтобы он предъявил мне свое журналистское удостоверение. Он ответил, что его работа связана с политикой, и ему запрещено раскрывать себя. В это время в наше купе вошла группа немцев, и этот человек прекратил нести ерунду на своем ужасающем испанском. Когда в купе сел священник, этот человек обидно высказался о Церкви. Именно тогда я поняла, насколько трудно мне поступаться принципами, которые я горячо отстаивала всю свою жизнь. Мне пришлось начать раздраженно ругать коммунизм и защищать Церковь. Это продолжалось долго, и немцы в купе поддержали меня, заставив того человека уйти. Я так и не узнала, поверил ли этот провокатор в то, о чем я ему говорила, но в одном я уверена на сто процентов: его миссия не увенчалась успехом и не принесла ожидаемых результатов».
Первая поездка «Тани» по Европе продлилась 5 недель. Поскольку её легенда обнаружила недостатки, то была разработана другая, по которой ей предстояло работать вплоть до приезда в Боливию под именем аргентинки Лауры Гутьеррес Бауэр. В начале мая 1964 года она снова была в Праге, где под руководством инструктора кубинской разведки по имени Хосе Гомес Абад («Диосдадо») продолжила спецподготовку, которая включала: a) радиодело; b) установление личного контакта с товарищем, которого она узнает по ряду условных знаков и которому передаст карту тайников, расположенных на обозначенной территории; c) закладку сообщений в тайниках, составление их списка и условных обозначений; d) оперативный анализ политической ситуации и организаций; e) отправку в Гавану шифровок, написанных невидимыми чернилами; f) написание отчетов на жестких, ровных поверхностях; избегание телефонных разговоров и разговоров в автомобилях и других замкнутых пространствах; содержание одежды и других предметов гардероба в недоступном для обыска месте; изучение объектов и людей, находящихся поблизости в ресторанах, кинотеатрах и других общественных местах с целью предотвращения аудиозаписи разговора или фотосъемки; g) сбор информации, необходимой для наступления на промышленные центры.
В августе 1964 года «Таня» поездом отправилась в Вену, затем в Мюнхен и далее в Париж. Из Парижа на самолете она вылетела в Перу, куда и прибыла 5 ноября 1964 года. Там она узнала, что накануне в Боливии произошел военный переворот и к власти пришел командующий ВВС генерал Рене Баррьентос Ортуньо. В 1952 году, будучи молодым офицером, он поддержал революцию. Ставший президентом Пас Эстенссоро назначил Баррьентоса своим личным пилотом, чем и объясняется стремительная карьера последнего, что, впрочем, не помешало ему свергнуть своего благодетеля и занять его кресло.
Че Гевара, который был свидетелем боливийской революции 1952 года, восхищался тогда бесстрашием горняков и полагал, что наличие границ с Чили, Аргентиной, Перу, Бразилией и Парагваем делает из Боливии стратегический регион для создания революционного «очага» и последующего распространения революции на эти страны. Боливия уже несколько лет являлась центром связи партизан Перу и Аргентины с Кубой. При помощи местной компартии на границе Боливии были созданы опорные пункты для переправки бойцов Армии национального освобождения Перу и аргентинской Революционной армии народа. Эту работу координировали сотрудники главы кубинской разведки DGI Мануэля Пинейро, работавшие в посольстве Кубы в Ла-Пасе. О тщательности подготовки операции свидетельствовала и миссия «Тани», направленной в Боливию под именем аргентинки Лауры Гутьеррес Бауэр. Да и самому Че не терпелось оказаться там но, пока будут «создаваться условия», Фидель предложил ему поехать в Африку, с которой кубинцев связывала общая культура и схожесть исторических судеб.
Уже в 1961 году кубинское судно доставило оружие алжирским патриотам, борющимся за свою независимость от Франции, а на обратном пути привезло детей и раненых. Куба оказывала помощь молодой Алжирской народно-демократической республике, направляя туда медицинский персонал и военных советников. Осенью 1963 года Алжир подвергся агрессии со стороны Марокко, власти которого при поддержке США попытались захватить алжирские месторождения. Куба направила в Алжир танковый батальон, несколько артиллерийских расчетов и около тысячи солдат. Командовал ими Эфихенио Амейхейрас, ветеран «Гранмы» и Сьерра-Маэстры. Появление танков охладило пыл марокканцев, они были вынуждены отступить, а кубинцы одержали первую победу за пределами собственного государства. Миссия в Алжире породила кубинскую традицию широкомасштабных программ оказания медицинской помощи развивающимся странам.
В июле 1964 года в центральных и восточных районах Конго вспыхнуло мощное восстание, вызванное назначением Чомбе, сторонника правого прозападного курса, временным премьер-министром страны. Повстанцы, называвшие себя «Simba» (на суахили «лев»), были преимущественно молодыми людьми, отстаивающими коммунистические лозунги. При этом они верили в магические ритуалы, воевали копьями и обмазывались соком трав, считая, что это защитит их от пуль. Номинально повстанцев возглавил бывший министр образования в правительстве Лумумбы Пьер Мулеле. При поддержке СССР и Китая, а также соседней Танзании повстанцы расширили свои территории и продвинулись на север. 4 августа 1964 года был взят Стэнливиль и 5 сентября провозглашена Народная Республика Конго.
Американцы были в панике им виделся второй Вьетнам. На заседании СНБ США 6 августа 1964 года говорилось: «Стэнливиль находится в руках повстанцев. Всё восточное Конго может последовать за ним в течение ближайших дней; Катанга, Леопольдвиль и всё центральное правительство могут рухнуть в течение ближайших недель». Председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Эрл Уилер отдал приказ разработать план широкомасштабного военного вмешательства. В Конго направили четыре транспортных самолета С-130, три вертолета и 50 бойцов спецназа. ЦРУ начало операции по бомбардировке повстанцев с воздуха, взяв на содержание ВВС Конго и наняв 79 пилотов, в основном из числа кубинских эмигрантов-контрреволюционеров. Для наземных операций был завербован известный британский солдат удачи Майкл Хоар («Бешеный Майк»), который сформировал отряд «Коммандо 5» из белых наемников, среди которых были и бывшие нацисты. Этот отряд получил известность из-за своих зверств в зоне конфликта убийств мирных жителей, пыток, грабежей и изнасилований. В интервью прессе сам Хоар описал своих людей как «диких головорезов». Финансирование Хоара полностью осуществляло ЦРУ, в том числе резидент ЦРУ в Конго Бенджамин Хилтон Кушинг.