И смерть его, душой, не принимая,
За ним народ толпой бессчётной шёл
Такой толпы Москва ещё не знала
Так хоронили только лишь вождей,
Но ведь у тех и ордена и слава,
А этот кто? Обычный из людей
Без званий, без наград, не выездной,
Хоть это ему, впрочем, разрешили,
Но только лишь в Париж и лишь к одной,
Другие и того не заслужили
Хотя при жизни пел и после жизни
В кремлёвских кабинетах и дворах,
Тем более, на собственной пел тризне,
Пел про вождей и про грядущий крах
И вот тот день июльский завершился,
Давно другой июль, другая Русь
Но помним мы он с нами не простился,
Однажды спев: Конечно, я вернусь!
Триколор
Белые тучки
Синее небо
Красное солнце
Над головой.
И всё-таки здесь
Место самое лучшее.
И Богу хвала,
Что оно ещё есть!
Родная земля,
Что зовётся Россией.
Родная Москва,
Кремль,
А над ним
Триколор!
Тебя нет милее,
Тебя нет красивее,
Отрада душе
И для сердца
Простор.
Я жил бы
Здесь вечно,
Любил бесконечно
И песни твои,
Даже если в них
Грусть.
Но жизнь
Скоротечна,
Коль Бог даст,
Конечно,
К тебе я вернусь
Благодатная
Русь!
И белые тучки
И синее небо
И красное солнце
Над головой.
И в Русь
Ненаглядную,
Красавицу ладную,
Я снова влюблюсь,
Когда буду
Живой!
Переходный возраст
Как хочется быстрее стать мужчиной
Тебя я понимаю, мальчик мой,
Но не ищи в себе всего причины
И возвращайся вовремя домой.
А время стать мужчиной вмиг настанет
И сам ты не заметишь где, когда,
Ты сам себя бояться перестанешь,
И будешь сам решать всё и всегда.
Хоть отвечать за всё и всех непросто,
Вот только лгать намного тяжелей.
А если ты поймёшь вдруг, что ты взрослый,
Приди домой и маму пожалей.
Она ведь до сих пор ещё не верит,
Что мальчик тот так быстро повзрослел,
И смотрит на тебя чуть-чуть потерянно,
А что же ты увидеть вдруг хотел?
Себя в кроватке детской, маму рядом?
Тогда ты опоздал здесь детства нет,
Не торопись решать: ну, и не надо!
Когда-нибудь потом на склоне лет
Ты вспомнишь всё: свой переходный возраст,
Желание скорее повзрослеть
Но будет поздно. Будет слишком поздно
О том, как быстро взрослым стал, жалеть
Идеалист
Не рвусь в народные, в заслуженные тоже,
Кем стану я потом не мне решать
Тот, кто мечтать об этом только может,
Тот только и умеет всем мешать.
Обидами, заполнив свою душу,
Поверьте, он нигде не пропадёт,
И если здесь его никто не слушает,
Где слушать будут он всегда найдёт.
Кого ославить надо он ославит,
Кого прославить он и тут как тут.
Потом и сам начнёт поэтов править,
И звание ему потом дадут,
И разрешат издательство возглавить,
Где лучших никогда не издадут
И в звёздный час, достигнув всё, что можно,
И всех поэтов настоящих загнобив,
Он вдруг умрёт. Ведь в жизни всё возможно!
И в путь последний с плачем проводив,
На первом поминальном заседании
Вдруг кто-то спросит: а покойный кто?
В партийных не работал он изданиях,
Но всем в ЦК знакомцем был зато!
И говорят ещё, что был поэтом,
Народным вроде. И на даче жил,
С самим генсеком. Много пил при этом.
Жаль, раньше нам никто не доложил
Не знаю, почему, но я не верю
Не только в справедливость и в слова:
Я тоже вхож в высокие был двери,
И у меня кружилась голова
От перспектив и всевозможных званий,
Но у меня их не было, и нет,
Ведь всё равно я был бы самозванец
Среди придворной челяди тех лет
Между небом и землёй
Проснулся, а вокруг гробы, гробы
Закрыл глаза и снова только тьма,
Что это? Сон? Ирония судьбы?
А, может, просто я сошёл с ума?
Когда не сплю, выходит, не живу,
А, может, это я лежу в гробу?
Когда засну, вся жизнь, как наяву,
Кого винить? Себя? Или судьбу?
Бессонницу позвать бы в доктора,
Излечит вдруг от моих странных снов?
Жаль, что она к другим ушла вчера,
Считая, видимо, что я вполне здоров
И что пока не выжил из ума
И снова ночь. И снова тишина,
И снова ночь. И снова тишина,
И фонари на улице горят
И полная в окне, как блин, луна.
Открыл глаза там с косами стоят
В нарядах белых, явно, что не люди,
И явно я не сплю. Так, где же я?
А если сплю, то почему не будит
Меня давно умершая родня?
Дай, Бог
Дай, Бог, хотя бы половину
Тех лет, что я уже прожил
И пусть добра я не нажил,
Но даже в этой жизни длинной
Совсем другого я хотел:
Дружбы хотел, но так случилось,
Дружбы мужской не получилось,
Или я что-то проглядел
Друзья остались, но друзьями
Я, вряд ли, их могу назвать,
Чтоб снова в гости всех позвать,
Но не придут они и сами
Жизнь оказалась штукой сложной,
Давным давно иллюзий нет.
Один давным-давно клеврет,
Второй отъявленный безбожник,
А третий им не судия,
Ведь этот третий это я
Могу судить себя лишь только,
И от того тебя прошу,
Дать время мне, и я решу,
Как наказать себя, на сколько,
Как всё исправить, чтоб они,
Себя вернули мне однажды
Или себя им я, не важно,
Чтобы в оставшиеся дни
Ошибки молодости нашей
Не тяготили душу нам
И не мешали нашим снам,
А там, и умирать не страшно
Старая Ладога
Когда-то не было России,
А Русь уже была века,
По небу синему носились,
Как и сегодня, облака,
Вставало солнце над столицей,
И также просыпалась Русь
И русские повсюду лица,
Но от чего же в сердце грусть?
Не от того ли, что Россией
Увы, забыт, сей славный град
Но здесь, похоже, не забыли,
Как на княжение просили
Тысячелетие назад
Его приплыть к ним из варягов,
Русь от набегов защитить
И быть здесь первым русским князем!
И, значит, здесь столице быть!
И там, где в Ладогу впадает
Могучий Волхов, вырос град
Но кто-то до сих пор страдает,
И время то забыть бы рад,
В себе увидев претендентов
На первый главный русский трон.
И толпы из интеллигентов
Вновь поднимают плач и стон,
Что мол, не Рюрика, а Кия
Стать князем пригласил народ,
И что не Ладога, а Киев
Столицей стал! Такой разброд
И до сих пор в умах, похоже
Пора б оставить всё как есть.
Но кто-то всё-таки не может
Признать, что начиналась здесь
И Русь, затем и вся Россия.
Тогда пусть время всё решит:
Где против истины грешили,
Кто до сих пор ещё грешит,
Но Русь стояла и стоит!
И как тобой мне не гордится
За твои прежние дела.
И, где бы ни была столица,
Ты первой, Ладога, была!
Стою на старом городище,
Смотрю на Русь через века,
И вижу Рюрика, и город,
В котором правил он и жил.
Смотрю, и думаю с укором
Он не забвенье заслужил,
А, как и водится в России,
Заботу, славу, и почёт!
И, как бы, где б, не голосили,
А Волхов также всё течёт,
Течёт по землям ленинградским,
По малой Родине моей
Хочу я ей в любви признаться,
Пусть и на склоне моих дней!
Ленинградская земля
Леса, луга и синие озёра
Всё это Ленинградская земля!
И вот опять твой день рожденья скоро,
А вслед за ним и свой отмечу я.
Все эти годы ты со мною рядом
И я с тобой всю жизнь свою прожил
И мне другой земли теперь не надо
Я здесь родился и стране служил.
Я здесь тебе, похоже, пригодился,
И ты одна душе моей мила,
И где бы я порой не находился
Моя душа назад к тебе вела.
Туда, где ветры северные дуют,
И где в июне по ночам светло,
Хоть я теперь по прошлому тоскую,
Но мне, похоже, с прошлым повезло.
Мне повезло, как повезло немногим,
С тобой взрослеть, с тобой и постареть,
Любовь здесь встретить и на твоём пороге,
Там, где родился, даст Бог умереть!
Ну, а пока ещё найдутся силы,
Никто не скажет, что мы старики.
Так будь же ты всегда, как есть, красивой
И для других красу прибереги!
Чтобы и те, кто после нас родится,
В тебя могли влюбиться, как и я,
А мне ты будешь там, на небе, сниться
Из века в век, любимая земля
Високосный год
Год високосный оправдал все наши страхи,
Назначив всем нам длинный выходной,
И повелел плато ждать вместо плахи,
Ну, вот и ждём, полгода всей страной
Считаем дни, считаем тех, кому не очень