Личность и метафизический уровень того урода, который ее избил, меня не интересуют. Сейчас мы говорим о вашем осмотре и ваших врачебных назначениях.
Именно в этот момент в помещение вошли Патриксон и Наварро.
Всем привет!
И вам, ответила я.
Райотская свинья, произнес Ельзи, продолжая пристально на меня смотреть.
Я опешила.
Да как вы смеете прохрипела я.
Ельзи, успокойся! возмутился Наварро.
Нашла, кого в дерьмо макать, райотка хренова! прокричал тот.
Меня словно по лицу ударили. Я поморщилась и отвернулась от Ельзи, глядя куда-то в пол.
Ельзи, что ты несешь?! закричал Патриксон. Извинись немедленно!
Я вскинула руку в знак того, что больше не собираюсь об этом говорить, и тут же направилась к выходу.
Давай! Беги, жалуйся!!! кричал он мне в спину. Но запомни! Если хочешь жить спокойно помни свое место среди нас!!!
Я остановилась в распахнутых дверях и медленно обернулась.
Будь я райотом, вы бы уже не могли говорить. А если еще раз вы посмеете мне угрожать, я обращусь в комитет по этике, и тогда посмотрим, кто кого.
Я шла по коридору, не разбирая пути. Не в первый раз на меня нападают коллеги. Но еще ни разу меня не оскорбляли подобным образом уже на второй рабочий день. Дело с этой Софи нечисто. Ельзи намеренно скрыл ее беременность. Но почему? Кого-то прикрывает? Кого? Ее мужа? Причем тут муж? Шишка очередная? Ну и пусть. Но он боится, а значит, есть нечто, чего я не знаю.
Доктор Ней! Доктор Ней!!!
Я подняла глаза и уткнулась в обеспокоенное лицо Николетт.
Да
Вы что-то хотели? спросила Николетт.
Да, Николетт. Подскажите, пожалуйста, где я могу найти доктора Оусен?
Она в гинекологии работает. Это на девятом этаже.
Спасибо.
Отделение гинекологии встретило меня холодным надменным приветствием. Это царство прекрасных женщин и заботливых мужчин навеяло на меня тоску. Никогда не хотела быть гинекологом. Мне казалось, что для этой специализации требуется особый дар, но, к сожалению, ее часто выбирали потому, что она была престижной.
Кейдж Оусен оказалась высокой стройной хранительницей с перламутровыми волосами и правильными чертами лица. Она была умной (глупые такой специализации не получают), красивой и знающей себе цену стервой.
Именно это слово я прочла на ее лице и в повидавших виды алых глазах.
Доктор Ней? Травматолог? удивилась Кейдж Оусен. Я вас представляла себе несколько иначе
Не плохое начало, правда? А кого она ожидала встретить? Как в ее представлении должна выглядеть женщина-травматолог? Сильной, поджарой (физическая выносливость в нашей специализации приветствуется) и достаточно высокомерной (раз смогла «выбиться в люди») девицей в дорогом костюме (у нас неплохие зарплаты) и ортопедической обуви (чтобы ноги к концу смены не отвалились)? Увы, я не оправдала ее ожиданий. Я была слишком худой (хотя все еще оставалась сильной), высокомерие я давно запихнула в свой задний проход (хотя изредка оно оттуда выглядывало), костюм мой был «общественным», а ортопедические тапочки изношены. «Красавица и чудовище» вот как мы вместе с ней смотрелись. И мне, честно говоря, было на это наплевать.
Я пришла попросить вас осмотреть мою пациентку. Она поступила сегодня ночью.
На лице Кейдж Оусен заиграл интерес:
Что случилось?
Ее избил муж.
Софи, что ли? хмыкнула Кейдж.
Да, кивнула я.
Она заявила на него?
Нет.
Все как обычно, вздохнула Кейдж.
Вам виднее, пожала плечами я.
Хорошо, я зайду к вам около двух часов.
Спасибо.
Коротко и ясно. Без ссылок на занятость и уточнения подробностей. Это в Кейдж импонировало. Возможно, она не такая уж и стерва, какой показалась вначале?
Из отделения гинекологии я прямиком отправилась в санпропускник оперблока. Одьен записал меня на две операции: одна из них остеосинтез бедра, вторая открытое вправление и фиксация переломовывиха плеча. Остеосинтез был моим коньком. Уж не знаю почему, но я инстинктивно проводила направляющую спицу с первого раза так, как нужно, за что пользовалась популярностью у своих коллег. Этот шаг в операции очень важен, именно с него все и начинается, и, если попасть с первого раза, время, проведенное «у стойки» можно значительно сократить.
Оператором на остеосинтезе бедра был доктор Патриксон. Я пришла в операционную, когда анестезиолог со своей медсестрой уже «колдовали» над пациентом. Поприветствовав всех, кого увидела, я направилась в предоперационную «мыться».
Оператором на остеосинтезе бедра был доктор Патриксон. Я пришла в операционную, когда анестезиолог со своей медсестрой уже «колдовали» над пациентом. Поприветствовав всех, кого увидела, я направилась в предоперационную «мыться».
Обработав руки, я подошла к операционной сестре и только тогда поняла, что меня ждет. Женщина лет пятидесяти необъятных размеров смотрела на меня холодно и грозно. Протянув мне халат, размера на три больше, чем следовало, она даже не удосужилась помочь мне накинуть его на плечи. Я стерпела. Но, когда дело дошло до перчаток, меня обуял гнев. Вместо седьмого размера, она натянула на меня девятый, и, улыбаясь, продолжила готовиться к операции.
У меня седьмой размер, спокойно ответила я, перебирая в руках свисающие силиконовые пальчики.
Других сейчас нет. Нужно получить на складе.
Простите, но, по-моему, на вас седьмой размер.
У меня осталась всего одна пара.
Она меня вполне устроит, улыбнулась я и, стянув «девятку» со своих рук, выкинула их в ведро.
Точки над «i» были расставлены. Уверена, что к началу второй операции, она носом землю перероет, но найдет заветный седьмой размер.
Доктора Патриксона вся бригада ждала десять минут. Еще пять минут он «мылся» на операцию. К тому времени, как мы начали, у меня уже разболелась рана на спине. К моему удивлению, доктор Патриксон в свои шестьдесят работал быстро и четко. Такой скорости даже я позавидовала. Закончив за сорок минут, мы «размылись» и вышли в протокольную.
Ельзи не описал беременность в осмотре? как-то неожиданно спросил пожилой травматолог.
Откуда вы знаете?
Эта Софи та еще штучка. И муж ее большая местная шишка. В твою палату она попала только потому, что больше нигде не было мест. Ельзи понадеялся, что ты не станешь так тщательно ее осматривать и спустишь все на тормозах, ведь она простая послушница. В этом и прокололся, собственно.
Причем здесь ее метафизический уровень?
Это хорошо, что ты не разделяешь нас и их, улыбнулся Патриксон.
Я сама послушница, хотя имею права не вдаваться перед вами в такие подробности.
Патриксон искоса взглянул на меня и промолчал.
Но даже если бы я была райотом, какая разница, кто мой пациент? Я не могу кого-то лечить намеренно плохо, а кого-то слишком хорошо. Я лечу так, как умею, и постоянно совершенствуюсь над собой.
Патриксон глубоко вздохнул.
Здесь было принято, что послушников лечат послушники, а хранителей и райотов хранители и райоты. Врачей-райотов в нашей больнице давно нет, поэтому все заботы легли на плечи хранителей. Сейчас и хранителей мало осталось, а лечить нужно всех. Поэтому правила изменили.
Это неправильно.
Алексис, у меня больше опыта в подобных вопросах. Поверь, система, которая существовала здесь, себя вполне оправдывала.
Вы пели гимны расизму вот что вы делали! возмутилась я.
Возможно, но это всех устраивало. Теперь у нас появилось много проблем, и тебе, моя дорогая, еще придется с ними столкнуться. Ты не знаешь Софи, а вот мы с ней знакомы. Когда-то она встречалась с Ельзи, а потом бросила его и выскочила замуж за райота. Ельзи не описал беременность, потому что она попросила его.
Постойте, вы его оправдываете?
Не оправдываю. Он должен был заранее предупредить тебя.
Предупредить? я едва ли не вскочила с места. У нас здесь что, детский сад? Мы не в игрушки играем! Запись осмотра это документ, который имеет правовую ценность! Ельзи должен получить уже за то, что у него не хватило мозгов тихо переписать свой осмотр и замять это дело!
А ты бы позволила ему это сделать?! удивленно спросил Патриксон.
А зачем, спрашивается, я вообще стала об этом с ним говорить?!
Он сказал, что это был не разговор. Ты накинулась на него, как на мальчишку, и начала тыкать носом в медицинскую карту.
«Получите, распишитесь». Теперь во всем была виновата я. Прекрасное начало, постойте, продолжение
Объяснять вам, что и как было, я не собираюсь, ответила спокойным тоном. Ельзи неправ. И, если у него не хватило ума не обсуждать свой прокол с вами, тогда, простите, я умываю руки.
Девочка, ты можешь заиграться! повысил голос Патриксон.
Я прищурилась:
Что вы хотите этим сказать?
Ты пришла сюда только вчера и тут же распустила хвост! вкрадчиво произнес Патриксон. Если и дальше так пойдет, сомневаюсь, что ты сможешь прижиться в нашем коллективе.