Топос и хронос бессознательного: новые открытия - Оксана Кабачек 8 стр.

В нижнем регистре это «цвет агрессии, страха» [Что значит цвет твоей ауры?]. Погружение в нижний регистр, т. е. потемнение, почернение цвета «опасно, так как мертвая чернота гасит горение и сводит его на минимум. Но в этом случае возникает тупой, жесткий, мало склонный к движению, коричневый цвет, в котором красный цвет звучит, как еле слышное кипение» [Кандинский].

Агрессия плюс страх. Тупой, жесткий, но еще кипящий Римский легионер, ведущий Христа на Голгофу.

Примеры текстов 4 поля:

Нижний регистр: «Спасения не чай, когда рубит Чапай» (советская пословица).

«Как на лес взглянет, так и лес вянет» (пословица). Здесь агрессия, направленная уже не только на свой вид (не просто соперничество и борьба), но черная магия, воздействующая на мир.

А тут нижний регистр, демонстрирующий не борьбу и агрессию, а более общую категорию выживание, пресловутый канцеляризм «дожитие», смерть: «Непритворна моя грусть, мне действительно тяжело жить, горестны и безотрадны мои чувства» (И. Тургенев «Стихотворения в прозе»).

Вот внешне нижний регистр, но на самом деле, конечно, средний: «Ни на каштанку ни на тётку / не отзывалась эта мразь / лишь удалялась на болота / светясь» (иронический жанр порошок). А здесь все наоборот: внешне средний регистр, внутри же нижний: «Я не хотела вас обидеть, / случайно просто повезло» (жанр двустиший, тоже современный пост-фольклор).

Древнее 4 поле в среднем регистре связано с жизнью, всеми ее телесными, чувственными проявлениями, возрастом: ростом, развитием, старением, болезнями и, иногда, их лечением. «Жизнь удивительная штука / билборды надписью глася / десятым шрифтом уточняют / не вся». Средний регистр, надо полагать. А вообще, многозначность идет поэзии.

Еще сложный пример: внешне это средний регистр, однако, он в любой момент может перекинуться в нижний: «Некитаев пристально посмотрел на Петра и куда-то дальше взгляд беспрепятственно прошёл навылет, словно Пётр по-прежнему оставался в четверге, а Иван смотрел уже из воскресенья» (П. Крусанов «Укус ангела»). Иерархические отношения героев заданы ранее, здесь подтверждены.

Страх внушает сила, не подчиненная смыслу.

Поле составное, смешанное; тут присутствует нечто и от игры, творчества, смеха (3-его поля)  и от власти (поля 4-ого): «Для воспитания людей власти создается традиция избирательной стимуляции механизмов экспансии постоянная организация игры-соревнования, похвальбы, задирания, поддразнивания друг друга» [Никольская]. О тесной связи 3 и 4 полей (игры и насилия) см. [ «Насилие над другой личностью стало частью нашего личного комфорта»].

В то же время, это очень серьезное и древнее поле граница между своим местообитанием и не своим; лимб, пространство встречи с Иным, нечеловеческим и/или неизвестным, и потому опасным: «Вы смотрите кому-то в лицо, а на самом деле это личина за ней не человек, а нечто иное. В этом примере проявился сущностный для человека страх вторжения Другого, который органически присущ нашему виду. Это и есть страх вторжения жизни, отголосок парадокса души Аристотеля человек стал живым только после того, как в него извне вселилась иная, неживая структура» [Загрутдинов].

Это поле, как и прочие поля ареала четверки, имеется уже у рептилий LUST [Толчинский], [Panksepp 1998]; связано оно с размножением. У высших позвоночных это деятельность по подбору брачной пары (если потенциальный кандидат другого вида, то сложная система поведенческих ритуалов не допустит его к размножению). Для древнего человека в этом качестве партнера опасность представлял похожий на человека, иногда до неотличимости дух, вампир, пришелец из иного мира.

«Сон должен длиться только в обжитых местах. Иначе мы увидим чудовищ. А чудовища это формы, наполненные не нами» [Буряк].

Первоначально любое «иное», «чужое», «неизвестное» (странное, абсурдное 3 поле), которое казалось опасным, т. е. более сильным, чем человек (4 поле), вызывало активацию смешанного поля 3+4 в нижнем регистре. И это влекло за собой стресс и разрыв между полем АУМ (бессознательным) и полем, активированным увиденной в реальности или услышанной в послании ситуацией (сознательным).

Позднее, само по себе поле 3+4, особенно в среднем или высшем регистре, уже не вызывало такого стресса и разрыва; и, в свою очередь, разрыв мог быть вызван и активацией других полей те самые 11 % несовпадений текста и интегрального слоя затекста. (О свойствах разрыва мы будем говорить в отдельной главе.)

Позднее, само по себе поле 3+4, особенно в среднем или высшем регистре, уже не вызывало такого стресса и разрыва; и, в свою очередь, разрыв мог быть вызван и активацией других полей те самые 11 % несовпадений текста и интегрального слоя затекста. (О свойствах разрыва мы будем говорить в отдельной главе.)

В процессе антропогенеза «кооперация и альтруизм оказываются направленными только на «своих», то есть на членов своей группы. Обратной стороной такого внутригруппового альтруизма становится так называемый парохиализм враждебность к чужакам» [Марков 2009].

Цвет поля в среднем регистре оранжевый. Никакой опасности он, конечно, не несет: «похож на человека, убежденного в своих силах, и вызывает поэтому ощущение исключительного здоровья» [Кандинский].

Все дело в регистре?

Пример поля 3+4 от классика XIX века: «Но, торжеством победы полны, / Еще кипели злобно волны, / Как бы под ними тлел огонь, / Еще их пена покрывала, / И тяжело Нева дышала, / Как с битвы прибежавший конь» (А. Пушкин «Медный всадник»).

Стихия-животное еще и странная, абсурдная: под водой огонь. В этом чудится что-то инфернальное, иномирное. «Петербург» Андрея Белого вскормлен этой поэмой (и конкретно этим образом тлеющих волн). Нижний регистр развернут во всех своих инфернальных извивах: «Но тучи врезались в месяц; полетели под небом обрывки ведьмовских кос.

Николай Аполлонович с хохотом побежал от Медного Всадника» (А. Белый «Петербург»).

«Начали ходить безобразные слухи. Говорили, что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Глупов по легкомыслию; что он по ночам, в виде ненасытного упыря, парит над городом и сосет у сонных обывателей кровь» (М. Салтыков-Щедрин, «История одного города»).

« Мы заигрываем с дьяволом. Ты не боишься, что он придёт и выпьет яйцо, которое снёс Бог?

Иван опустил взгляд» (Крусанов, «Укус ангела»).

Средний регистр: «Стал накрапывать дождик,  и громадина сцепленных камней вот уже расцепилась; вот уже она поднимает из-под дождика в дождик кружева легких контуров и едва-едва обозначенных линий просто какое-то рококо: рококо уходит в ничто» (А. Белый «Петербург»). Иное пространство, но не страшное, не дикое ибо красота.

Поле двойной реальности, двух пластов в этом его уникальность.

Историко-культурологический аспект: «Противоположная сторона нашего почитания аутентичности это ритуалистические способы поведения, которые называют «притворством». Не лучше ли позволить выступить «настоящему Я»? Но Конфуций учит, что определённые ритуалы когда мы ведём себя «как будто»  помогают человеку трансформироваться, поскольку ломают модели поведения, в которые он угодил. Когда вы улыбаетесь, как будто не злитесь, или прикусываете язык, чтобы не наброситься, вы притворяетесь. Эти «как будто» создают крошечный разрыв от реальности, поэтому они так ценны. Мы действуем «как будто» мы другие, и наши чувства становятся более зрелыми. Поступая так, мы превращаемся в кого-то более доброго и щедрого <> Такие действия становятся ритуалами, позволяющими поведению брать верх над чувствами, а не наоборот. С течением времени мы изменяемся, становимся лучше» [Китайские философы о жизни].

Онтогенетический аспект: в осуществлении саморегуляции «взаимодействует культура игры, ее необходимыми признаками являются таинственность, опасность, шутливость. Игра фиксируется в культурной традиции как обязательный рефрен серьезной жизни, зрелища всегда требуются наряду с самим хлебом. Элемент игры присутствует во всех произведениях искусства это игра с целостностью формы, сама сюжетность искусства. <> Правила игры не только ограничивают степень реального риска, как отмечает И. Хейзинга, не менее важно и то, что они обеспечивают сохранение противника для ее продолжения, возможность произвольно вернуться к ней» [Никольская].

Оказалось, что не только человеческие маленькие детеныши, но и обезьяньи «могут шутить и могут врать. <> Прагматика отсутствует. Это игра» [Черниговская].

Что будет, если пощекотать крыс? «Во время щекотки животные издавали звук на частоте 50 кГц. Такой же они издавали, когда бегали друг за другом и понарошку дрались. Подобное поведение наблюдается и у шимпанзе: когда они гоняются друг за другом, то начинают задыхаться в манере, подобной тому, как человек давится от смеха» [Есть ли у животных чувство юмора?]. «Шутливые драки, которые мы наблюдаем у животных,  это безвредные атаки, которые выполняют функцию социализации. Некоторые из них могут также быть способом обучения реальному бою. Но вы обязательно заметите: животное, на которое нападают, будет издавать определённый набор звуков, который мы интерпретируем как смех. Я верю, что юмор эволюционировал в некую форму сигнала, которая показывает: как бы странно ситуация ни выглядела со стороны, на самом деле всё в порядке» [Середа].