Молчать нельзя. Но чтобы не молчать, нужно большое христианское мужество, опыт, мудрость, спокойствие. Без этого обсуждать наболевшие вопросы и, как вы говорите, ужасающие случаи нет никакого смысла. Особенно в сети. Но пробовать надо, иначе погибнем.
А человекоугодие крайне лукавым образом уводит нас от Христа. Вспомним Ворону и Лисицу:
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
Как точно подмечено всегда отыщет! Христолюбцы народ прямой и правдивый, но правду не рубят, а терпят за нее, часто бывают гонимы, но не ропщут, а благодарят. Человекоугодники льстивы, соответственно лживы и двоедушны, вплоть до предательства.
На практике я сталкиваюсь с обратным: человек не причащается годами, Евангелие в руках не держал, но он прав. Он (или она) так мне и говорит: отец Алексий, ведь я правду говорю! Говорит, повышая голос, может и матюгом для убедительности пустить (но чаще все-таки стесняется)
Почему же мы не живем Христом, Его Евангелием? Да нам лень это делать. Мы, может, и хотим, но лень. «Мы же не святые!» расхожая, но негожая попытка самооправдания.
Рубя правду, любители этого занятия вольно или невольно провоцируют нас на негативное отношение к себе. Они знают, что им будут противостоять, с ними вступят в спор, а для микробов «правдорубства» это лучшая питательная среда! Нельзя поддаваться на эту провокацию. Спорить и разуверять бесполезно. Лучше с юмором соглашаться. Пример из жизни:
Вы с нами общаться не хотите потому, что вы богатые! (Богатыми мы никогда не были, и нам, похоже, это не очень-то светит, как и большинству жителей русского села.)
Да, не хотим! И именно потому, что богатые. Богаче всех в округе! Всё, топор убирается, разговор меняет тему.
Одно из самых отвратительных проявлений этой болезни сказать нам правду о ком-то, о ближнем, за глаза, по секрету, «для нашей же пользы». Чтоб мы знали, как человек этот плох, чтоб были вооружены этим знанием и готовы дать ему отпор. Здесь уже никаких компромиссов, никакого юмора: «Я с этим человеком незнаком, пока не общался, пообщаюсь сам узнаю, каков он. А пока не узнал прошу, не надо гадости про него мне говорить. Или давай так пойдем к нему, и ты при нем все это повторишь, что мне сказал о нем». Действует железно!
Еще момент, очень характерный для деревенской жизни:
А ты знаешь, что про тебя говорят? (К сожалению, слышал это вопрос и от священнослужителей.)
Нет, не знаю.
Открывается рот, чтобы рубануть правду
И знать не хочу.
Не хочешь знать, что про тебя говорят? Ну, ты даешь Ну, ты вообще Ну, что ты за человек Ну, как же так
И топор снова опускается. То, что невозможно человеку, возможно Богу. Эта простая истина почему-то часто ускользает из нашего арсенала, предназначенного для невидимой брани. Когда ко Христу привели блудницу, Он чертил перстом на песке. Когда обвинители стали осуждать ее и приводить доказательства ее вины, Спаситель продолжал молча чертить перстом на песке. А ведь ее ожидала смерть, камнями насмерть должны были забить, по закону, по правде. Что спасло ее? Неосуждение что Христово, что вполне грешных, судя по их реакции на последующие слова Христа, самих обличителей. Честное слово, давайте уже жалеть друг друга, а?
А потом отец Алексий скончался. В самые преображенские дни 2018 года. Тихо вышел посмотреть на рассвет, как это часто любил делать, и тихо скончался.
Свет сильнее печали
Мы много беседуем сейчас с матушкой Ольгой, его супругой, которая встречает нас с неизменным гостеприимством и заботой. Почему мы, храня добрую память об отце Алексии, этом светлом священнике, продолжаем ездить в ставшее родным Юханово? Почему дети не мыслят каникул без путешествия сюда? Вот потому и ездим, что здесь мы родные, что здесь все по-честному, по-настоящему. И еще здесь учишься не бояться. Матушка Ольга очень в этом помогает.
Матушка Ольга говорит о милости Христа, оказываемой всем нам в течение жизни.
Милость эта бывает строгой, зачастую нами сразу не видной. Как ее увидеть, принять сердцем и поблагодарить Бога за испытания, цель которых любовь? Легко быть радостным и принимать с легким сердцем всевозможные неудобства и испытания, когда вокруг нас добрый свет и приветливые друзья. В теплое время года, когда ветер освежает, птицы поют гимны и «наша крыша небо голубое», смотреть на мир с радостью проще. Проще, чем в заунывном ноябре, когда из птиц остались вороны с голубями, а ветер пронизывает насквозь. Вот тут наше подлинное христианское мировосприятие подвергается серьезной проверке: действительно ли мы сохраняем в себе благодарность Христу, любовь к ближнему и надежду на торжество света над греховной тьмой?.. Мы же называем себя христианами, учениками Иисуса Христа, а значит, мы верим во всепроникающую и всепобеждающую Божию любовь. Должны верить. Но но, конечно, по-человечески нам бывает трудно терпеть боль, страдания. Особенно тяжело, когда это касается наших детей, наших любимых людей. Трудно смириться с преждевременным, как нам кажется, уходом тех, кто нам дорог, кто вносил особенный, радостный смысл в нашу жизнь, кто животворил ее. Но если сквозь боль, страдание и потери мы не имеем сил сказать: «Господи! Да святится имя Твое, да будет воля Твоя! Не как я хочу, но как Ты!» то никакие мы не христиане, никакие мы не рабы Божии. А если мы христиане, то просто обязаны быть оптимистами. Как говорил известный герой в советском фильме: «Я так думаю!»
Тут, как мне кажется, есть такой момент. Когда мы болеем, страдаем, мы приобретаем бесценный опыт, который учит нас понимать чужую боль и сострадать чужому горю. Часто Богу до нас по-другому просто не достучаться. А если мы верим, что Бог не посылает нам испытаний, превышающих наши силы, то наши тяжелые болезни и страдания мы можем принимать как доверие Бога. Бог посылает мне диагноз «рак», потому что верит: я могу достойно пройти через испытание болью и медленным умиранием. И при этом Он дает мне возможность подготовиться к встрече с Ним, покаявшись в своих грехах. Конечно, я изо всех сил буду стараться быть достойной Его доверия. А где моих сил не хватит, Христос мне поможет.
Матушка, это страшные слова. Вот лично мне, боящемуся всего на свете, страшно. Как боль, страдание могут быть признаком доверия Бога мне? Я не боли хочу от Бога, а цветочков всяких, работы хорошей, кальмаров в лимонном соусе! Что, получается, если человек страдает, Бог его «повысил», так, что ли?
Так и получается. И бояться ничего не надо. Если вы с Богом заодно, конечно. Когда отец Алексий в 2007 году попал в автомобильную аварию, у него был сломан тазобедренный сустав. Батюшка оказался на шесть недель прикованным к постели на вытяжке в областной больнице Тернополя, на Западной Украине. Его мучили сильнейшие боли. Дважды делали уколы наркотиков, а потом во избежание возникновения зависимости только обычные обезболивающие, от которых толку было немного. Батюшка часто повторял: «Как трудно благодарить Бога, когда так больно! Но для чего-то ведь Он послал мне это. Значит, так надо, так мне полезно. Сейчас не понимаю, пойму потом. Слава Тебе, Господи!»
Прошло немало времени, прежде чем я услышала от батюшки: «Знаешь, я действительно благодарен Богу за то, что со мной произошло. Я теперь знаю, что значит постоянно терпеть настоящую боль. Знаю, как снимает боль и отодвигает все плохое наркотик, как хочется, чтобы укололи именно его, а не обычное обезболивающее. Знаю цену возможности повернуться на бок и счастью встать сначала на костыли, а потом на ноги».
Когда мы вернулись с Украины домой, двери нашего дома практически не закрывались приходили и приезжали люди, чтобы навестить батюшку. Я едва успевала менять чашки для чая. В один из дней я подсчитала количество гостей. Оказалось, что проведать батюшку приехало 27 человек! Это было могучей поддержкой для отца Алексия, у которого за плечами было только два года служения. В эти дни он часто говорил: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» И с нетерпением ждал возможности сначала побывать в нашем маленьком домовом храмике при больнице, потом послужить молебен, обедницу. Перед первой после аварии литургией очень волновался и служил ее со слезами благодарности Богу на глазах. Не один раз отец Алексий говорил, что без этой аварии он был бы другим человеком и совсем другим священником.
16 августа 2018 года Господь призвал отца Алексия к Себе. Батюшке было неполных 59 лет, священником он прослужил 13 лет. Конечно, для меня и для прихожан уход батюшки кажется преждевременным. Было много планов и по восстановлению храма, и по живописи, и по живому общению с людьми. Этим земным планам отца Алексия не суждено сбыться. Господь судил иначе. Мы осиротели. Нам без нашего батюшки очень трудно. Я не могу пока сказать: «Господи, благодарю Тебя, что Ты взял к Себе отца Алексия». Честно сказать, я не уверена, что смогу так сказать когда-нибудь вообще.
Я говорю: «Господи, благодарю Тебя за то, что Ты послал мне моего Алешу, который привел меня к Тебе. Я верю в Твою любовь к нам, грешным, и поэтому надеюсь на встречу с моим супругом и батюшкой там, у Тебя».
Потери учат ценить то, что утрачено, и благодарить Бога за то, что было.
Пока отец Алексий был с нами, многое казалось обычным, само собой разумеющимся. Благоговейное отношение к службе, стремление, чтобы в храме все было красиво, начиная с убранства храма до одежды, облачения и даже походки священника. Как бы ни болели ноги, батюшка старался не хромать и не присаживался во время службы даже в тех местах, где это допускает Устав. Служба была динамичной, отец Алексий старался не допускать пауз и неоправданных затягиваний. Несколько раз за литургией звучало живое слово нашего пастыря: после чтения Евангелия, перед исповедью и после отпуста. Признаться, я иной раз ворчала: «Батюшка, ты сегодня уж очень разговорился. Людей много, исповедь длинная, Причастия не дождаться было». На мои сетования отец Алексий обычно отвечал: «А я потому и хотел побольше сказать, что людей много. Ну кто им еще скажет про самое главное, если не священник?» Ну что тут возразишь?!