А теперь вали, сил нет говорить, хочу отдохнуть, сказал он и закрыл глаза. Это были последние слова моего друга, которые я от него услышал. Пришлось валить, понимая, что ему уже надо собираться в дальнюю дорогу. Туда, откуда не возвращаются, по крайней мере в прежнем обличье. Это тот момент, когда живые только мешают и говорят ненужные слова утешения. Которые неуместны, а иногда нелепы. У всех у нас есть долг перед Природой своей смертью. Долг появляется с нашим рождением. Один ноль в пользу жизни, а потом будет один один и наступит ничья. Равновесие, нирвана и вечный покой. К этому стремится жизнь с первого дня своего зарождения.
Утром все мы в госпитале узнали, что Сергей ночью скончался. За весь период болезни он ни разу не позволил сделать себе наркотические обезболивающие. Со слов супруги, если надо было в туалет, качаясь, шёл по стенке квартиры. Единственное, просил наших санитарок и медсестёр приготовить ему конину, казы. Когда мы впервые узнали о его заболевании, то сразу поняли, что уже поздно, что это четвёртая стадия. Он только один раз лежал в онкодиспансере, и когда я ездил к нему, он поражался, насколько много молодых людей с онкологией.
Я то ладно, хоть пожил, а тут пацаны 90 года рождения, говорил он тогда. И сразу сказал, что лечиться не будет. "Сам знаешь мой характер, а горбатого, как понимаешь, только могила исправляет. Просто надо перетерпеть последние минуты и отправиться на встречу с Всевышним. Хотя не знаю к какому, христианскому или мусульманскому. "Мама у Серёги была русская, а отец татарин, мусульманин. И ещё он имел ввиду свою ранимость, частые негативные высказывания и обидчивость. Было в нём что-то от Василия Шукшина из "Калина красная", как известно, эта каста людей живёт на острие бритвы. Тонко чувствующие натуры, поэтому крайне ранимые и обидчивые.
С Серегой мы познакомились в феврале 2001 г., когда меня приняли на работу в госпиталь психиатром-экспертом. В первый день знакомства мы чуть не передрались в подвале из-за разницы во мнениях, почему холодно в кабинете. Беседа была на повышенных тонах и строго на хх. Обычная мужская коммуникация. Он работал в госпитале слесарем сантехником, но мозги у него были заточены под хороший анализ, синтез и парадоксальные умозаключения. Сергей имел острый ум и потрясающую наблюдательность. Ни одна мелочь не могла пройти мимо его восприятия. А бес, как известно, кроется в мелочах. Это у него было от природы, только в своё время не получилось доучиться в строительно-дорожном институте. Амурные дела, проделки Купидона, косяк, "дурака под кожу", и вынудили уйти из института. Потом со временем я понял, что был неправ насчёт отопления, споря с профи. Через пару застолий со стопариками хорошей водки и бесед на разные темы в подвале госпиталя, мы стали закадычными корешами.
Но у Сереги была одна черта в характере, которая неизбежно должна была привести его к онкологии. Это ранимость и высокая обидчивость, в замесе с навязчивыми мыслями. У него была привычка всё время крутить в голове все обидные ситуации. Как будто не мог уже жить без этого. Все время досыта кормил свои обиды навязчивыми воспоминаниями. Только через много лет я понял причины его обид в повседневной жизни. Это была неотреагированная обида на судьбу, что не дали доучиться. Жили они плохо, бедно. "Я знаю, что такое ходить в школу, с заплатками на штанах сзади". Главная проблема Сереги горе от ума. И в то же время это был человек с золотыми руками, который много знал, и самое главное, многое умел. А практические навыки очень часто важнее энциклопедических знаний. Он был не только слесарь сантехник экстра уровня, но и отличный сапожник. Многим нашим санитаркам и медсестрам так прошивал обувь, что дарил им второе рождение. А когда Серёга готовил плов из баранины, это была просто симфония вкуса, новое звучание давно известных блюд. Он был Шекспиром кулинарии, и после него у меня тоже пробудилась страсть к приготовлению вкусной еды, которая отлично развивает мышление и практические навыки. Он много читал, прочитал "Путь Абая" Мухтара Ауэзова за две ночи, пока жена лежала на сохранении. Хорошо разбирался в творчестве В. Высоцкого, обожал песни Юрия Антонова. Многие его слова, как я понял со временем, появились в его лексиконе из романов Фёдора Достоевского.
Беда пришла тогда, когда Серёга узнал, что его отец совершил суицид. Это был шаг отчаяния, отец ослеп и поэтому был вынужден пойти на этот шаг. Чтобы не быть никому обузой.
Есть книга Кристофера Лукаса и Генри Сейдена "Молчаливое горе: Жизнь в тени самоубийства". И там есть такие слова, что "молчание это отчаяние, отчаяние пустоты. Невысказанное молчание камень давящей немоты". Слова поэта Фрэнсиса Ридли. Эта монография о том, что происходит с родственниками тех, кто совершил самоубийство. На самом деле, человек, который совершает суицид, медленно, но верно убивает тех людей, кому он был небезразличен при жизни. Серёга любил отца, много мне о нём рассказывал. Они были хорошими друзьями. И после этого случая он надолго замолчал, у него началось молчаливое горе. Он ни словом не обмолвился о том, что происходило у него в душе, но через несколько месяцев у него обнаружили уже запущенный рак желудка. И он не цеплялся за жизнь, а ушёл вслед за отцом, чтобы спросить у него, почему он так поступил. Почему в последнюю минуту перед роковым шагом, не подумал о тех людях, кому он был дорог. А у живых всегда остаётся чувство вины перед теми, кто добровольно ушёл из жизни. И каждый в таких случаях задаёт себе вопрос, "что я сделал не так?". И сам становится в очередь за смертью.
Алишер рос в беспросветной нужде и хронической денежной нехватке, всегда ходил полуголодный и в тесной обуви. Которую он донашивал после старшего брата, Армана. Ему было двенадцать лет и всё время хотелось сладкого. От нехватки глюкозы и протеинов (мясо почти не ели, одни рожки с жареным луком) рос хилым, не усваивал школьную программу из-за плохого питания. Когда учитель увлечённо рассказывал историю Древнего Рима, внутри себя он видел только соблазнительный кусок белого домашнего хлеба, намазанного сливочным маслом и облагороженного сверху вареньем из смородины. Тут было не до римлян и фракийцев с их гладиаторскими боями в амфитеатре Колизея. Оценки по успеваемости всегда были низкими. Один раз оставили на второй год как двоечника.
Участковый педиатр говорила маме, что однообразное углеводное питание ведёт к нехватке витаминов группы "В", а это хлеб для мозгов. На эти слова доктора, мама только тяжело вздыхала и злилась на мужа, на любовь к нему. На себя тоже, на свою плодовитость, которое вызвало бы уважение даже у крольчих.
Отец с большим усердием и удовольствием настругал кучу детей (не то что папа Карло с его единственным дитём Буратино), так как много ума для этого занятия не требовалось, а прокормить, тем более по-человечески одеть, обуть был не в состоянии. В семье было семеро детей, пять сестёр и два брата. Алишер был самый младший, который вообще не должен был родиться. Мама всё делала для этого, даже рискуя собственным здоровьем и жизнью, прыгала с крыши сарая. Чтобы был выкидыш. Но Алишер проявил больше упорства и воли к жизни, и через девять месяцев после того, как дома надолго потух свет (на подстанции приключилась авария), на свет появился ещё один здоровый карапуз, который громким плачем заявил о себе и своих правах на место под солнцем.
Надо отдать должное отцу с матерью Алишера, они работали день и ночь не покладая рук, от зари до зари. Не гнушались ничем, брались за любую работу. Но прокормить семерых детей, тем более обеспечить их новой обновкой, всё равно не получалось. Дети донашивали одежду друг друга.
А у Алишера была мечта он хотел себе новые сапоги. Обычные, кирзовые, как у его друга Мухтара. Почему-то ему казалось, что в них он будет выглядеть как настоящий солдат, как его отец на фотографии в молодости. А самое главное, можно было в них не обходить лужи и ходить прямо по ним на зависть другим пацанам. Это было справедливое преимущество.
Отец знал, что младший сын спит и видит во сне эти сапоги. И он решил, что расшибётся в лепёшку, но осуществит желание сына. И этот счастливый день в скором времени наступил, отец принёс домой мечту Алишера, кирзовые сапоги. Он был на седьмом небе от счастья. Нюхал, гладил, даже спал в них ночью на сеновале с собакой Джеком. А на второй день он был герой дня у себя на улице, ходил в них по лужам, по взрослому поплёвывая через передние выбитые два зуба. Жизнь удалась, она дала ему то, чего он так сильно хотел.
Прошёл целый месяц, и Алишер стал привыкать к своему новому социальному статусу. И в один прекрасный день, он с отцом и старшим братом пошёл в баню. Но произошла трагедия. Так случилось, что у него там украли один сапог. Был непонятен поступок вора, почему только один. Воровать, так пару. Возможно, один сапог понадобился для такой процедуры, как раздувание самовара вроде мехов. Алишер был в безутешном горе, почти в депрессии. Снова ходил в старых изношенных кроссовках своего брата.