Часто превозносимая храбрость латышских стрелков, этой «красы русской революции», также не вызывала особенного трепета. Они, конечно, были лучше, чем местные банды, однако не более того. В любом случае их можно было спокойно сдерживать при соотношении сил 1:3 и даже 1:5, а то и громить».
Несмотря на эти местные успехи, положение на Виндаве в конце января было ни в коем случае не обеспечено. После взятия Виндавы большевиками фронт от Варенхофа до Тыркшле проходил лишь примерно в 50 км вдоль р. Виндавы, в то время как на севере и на юге красные начали обходить фактически незащищенные фланги ландесвера и Железной дивизии.
И все же, однако, неудачи в последнюю неделю января явно парализовали наступательный дух большевиков, а полученная таким образом ландесвером и Железной дивизией передышка имела решающее значение для дальнейшего хода боевых действий.
1-я гвардейская резервная дивизия
Однако подъем духа и укрепление веры в себя в войсках отразились, главным образом, в отчете об обстановке губернатора Либавы, который теперь, несмотря на полученные противником подкрепления, твердо рассчитывал на удержание рубежа по Виндаве. Однако решительная перемена могла произойти лишь с прибытием 1-й гвардейской резервной дивизии, которую Верховное командование «Север» 4 февраля передало 6-му резервному корпусу. Эта дивизия, прекрасно проявлявшая себя в боях на Западе на всех направлениях вплоть до последнего момента, прибыла в Берлин в середине декабря 1918 г. Уже на Рождество ее состав настолько сократился, что кроме нескольких ударных отрядов едва удавалось найти людей, способных обеспечивать уход за лошадьми.
Поэтому когда дивизия 22 декабря, непосредственно перед завершением демобилизации, получила приказ вновь сформироваться для боев в Прибалтике, поначалу возникли серьезные трудности. Не хватало буквально всего, прежде всего денег, без которых о вербовке не стоило и думать. Лишь когда дивизия вступила в контакт с уже тогда существовавшим вербовочным бюро «Балтенланд», во главе которого стоял младший брат германского командующего в Финляндии, советник правительства граф фон дер Гольц, и пошло пополнение полков43. Прежде всего дивизии удалось раздобыть некоторое количество испытанных командиров, к ним при роспуске прежних воинских частей добавились и лучшие элементы из нижних чинов. Но приходили и целые роты, эскадроны и батареи, удерживаемые преданностью своим командирам. Их вело чувство долга и воодушевление; к ним присоединялись и горстки маргиналов всех видов, авантюристов, частью годных в солдаты, но куда больше не лишенных моральных изъянов, стремящихся в первую очередь «к своей пользе». Таковы были войска, которые можно было удерживать воедино лишь постоянным надзором и «очищением» с помощью являвшихся в относительно большом количестве офицеров и унтер-офицеров из боевых полков дивизии.
Несмотря на это и вопреки чудовищным трудностям, с которыми удавалось в революционные времена доставать самое необходимое обмундирование и оснащение, в течение месяца января в районе Бернау, куда была переведена дивизия, получилось сформировать наполовину боеспособные части.
2-й гвардейский резервный полк силами в 500 человек уже в середине января был отправлен в окрестности Лыка, где он был пополнен добровольцами из Восточной Пруссии, эшелоном вюртембержцев, а также кадетами и студентами. Когда 6 февраля из Либавы пришла настойчивая просьба о помощи, туда смогли отправиться двумя батальонами и пулеметной ротой, где их поначалу разместили около Шкуди. 12 февраля 1-й офицер Генштаба капитан фон Рабенау44 с отрядом гвардейских стрелков прибыл с первым транспортом из Штеттина в Либаву. После некоторой паузы за ним последовали остальные части дивизии частью на судах из Штеттина, частью по железной дороге через Мемель в Либаву, куда и прибыли последние транспорты 20 февраля.
Бои в зоне ответственности 52-го генерального командования
Далее к югу у 52-го генерального командования получивший немного артиллерии отряд Рандова держался на дороге и у железной дороги Таурогген Шавли. Там знали, как постоянно удерживать противника в напряжении с помощью мелких операций, чтобы их относительную численную слабость не могли распознать. Первые готовые к применению части из приданной генеральному командованию 45-й резервной дивизии половина 2-го батальона 210-го резервного пехотного полка, две батареи и саперная рота 18 января пришлось передать губернаторству Либава, а положение их командной инстанцией в Кёнигсберге оценивалось как очень опасное. Два дня спустя за ними последовали вновь образованный отряд фон Либермана, батарея и пулеметная команда.
Из 86-й пехотной дивизии, о прибытии которой было объявлено тогда же45, боеспособные части должны были быть выдвинуты к Скаудвиле на дороге Тильзит Шавли.
В остальном же на участке фронта 52-го генерального командования вплоть до середины февраля сохранялся почти полный покой. Охотничья команда отряда Рандова 12 февраля продвинулась до железнодорожного узла Радзивилишки и там разрушила локомотивы и рельсовые пути.
Действия советских войск
Уже в ходе отступления немцев за Виндаву русские повсеместно отказались от упорного преследования.
Угрожавшая порой опасность, что они двинутся в общем направлении на Тельше и тем самым смогут выйти на внутренние фланги 52-го генерального командования и войск губернаторства Либава, а также к магистрали Мемель Либава и самому Мемелю, быстро исчезла. Только под Тельше 4 февраля были отмечены крупные силы регулярных войск и местных большевиков.
Теперь уже сложно сказать, насколько в такой сдержанности большевиков сыграли роль внутренние слабости или оперативная недееспособность формирований красных или же давление, оказываемое на их силы в северной Лифляндии эстонцами и финнами, которые 1 февраля заняли Валк. Небольшие отряды, отправленные штабом 52-го генерального командования в конце января и начале февраля в Корцяны, Саланты и Плунжяны, а также другие местечки западной Литвы, а командованием 1-го корпусного округа к железной дороге Мемель Либава, не смогли бы остановить серьезное наступление русских на линию Мемель Либава. Ведь единственной основой для них, как и для отряда Рандова, была лишь постепенно прибывающая 45-я резервная дивизия слабого состава. 5 февраля она была подчинена 52-му генеральному командованию.
И так сложное положение этих небольших отрядов, в особенности в полосе по обе стороны дороги Таурогген Шавли, становилось еще хуже потому, что вся территория в тылу вплоть до германской границы кишила мародерами, которые не только неслыханным образом разоряли местное население, подрывая репутацию германских войск, но и угрожающе вели себя по отношению к квартирьерам и прочим военнослужащим, если они оставались по одиночке. Лишь постепенно удавалось разоружать их банды, так как они раз за разом находили поддержку у полубольшевистского местного населения.
Весьма ощутимые неприятности доставляли и более чем неясные взаимоотношения с местным литовским ополчением и большевиками. С одной стороны, германские военные и административные инстанции содействовали вооружению местного населения в надежде, что этим будут облегчены действия остатков германских войск, с другой войска вполне справедливо усматривали в вооружении полубольшевистских крестьянских масс серьезную опасность для своего спокойствия. В ходе боев в отряде Рандова раз за разом брали в плен людей, которые пытались в последний момент сорвать литовские нарукавные повязки, чтобы тем самым выдать себя за большевиков, то есть за тех, кто ведет войну. Однако из-за продолжавшихся между правительствами переговоров всеобщее разоружение литовского ополчения оказалось невозможным. Столкновения с ополчением оставались на повестке дня, ведь даже подчинявшиеся германской гражданской администрации главы округов далеко не всегда придерживались заключенных договоренностей. Так, 5 февраля в Кельмах отряд Рандова разоружил ополченцев, отправленных туда главой округа из Скаудвиле без предварительного уведомления военных инстанций.
Разграничение сфер ответственности в северной Литве Курляндии
К середине февраля на литовско-курляндском театре военных действий произошли столь глубокие перемены, что по приказу Верховного командования «Север» с 14 февраля 52-е генеральное командование и 6-й резервный корпус выходили из сферы подчинения штабу 1-го корпусного округа и теперь получали собственные участки фронта, а именно: 52-е генеральное командование от участка Смешанного резервного корпуса на линии Оникшты (в 50 км юго-восточнее Поневежа) Кальноберже Неман при впадении в него Дубиссы и до германской границы, а западнее вплоть до линии Бауск Янишки Куршаны оз. Бирзуле Константиново Хайдекруг, а 6-й резервный корпус оттуда и до Балтийского моря. Границей участков обоих корпусов в тылу стали рубежи рейха, где пограничная охрана осуществляла в основном полицейские функции.
Им были подчинены: